Читаем без скачивания Выстрел по «Ледоколу» Как Виктор Суворов предавал «Аквариум» (Когда врут учебники истории) - Александр Кадетов

Резун напрягся и после небольшой паузы ответил:

— Я проявлял бдительность.

— Кстати, в этот раз с вами в вагоне метро никто из бригады наружного наблюдения не ехал, а это выдержка из другого отчета.

Такие казусы с Резуном происходили не раз во время учебы.

Преподаватель неоднократно указывал ему, что неумение выявить за собой слежку — главный недостаток в работе разведчика. Существуют две крайности: некоторые работники надеются на русское «авось», а некоторые до бесконечности сомневаются. И то и другое плохо. В первом случае провал неминуем, так как разведчик никогда не знает наверняка, есть за ним «хвост» или нет. Во втором случае он подвергает свою психику опасному напряжению. В конце концов ему начнут мерещиться преследователи там, где их нет, а отсюда один шаг до срыва, до психушки. Спокойствие и трезвый расчет, отсутствие паники — вот залог успеха настоящего разведчика.

Преподавателей специальной подготовки в академии звали «дядьками». Трудно сейчас сказать, откуда это пошло. По всей видимости, от царских кадетских корпусов. Там действительно была такая должность. «Дядьки» должны были во всем заботиться о кадетах. И в академии больше всех со слушателями возились, конечно, преподаватели специальной подготовки. Они были настоящими заботливыми воспитателями будущих разведчиков.

В группе Резуна «дядькой» был заслуженный разведчик, дважды успешно работавший за рубежом. Он был фанатично предан разведке, любил свою профессию. Это был удивительно симпатичный человек, любимец группы. На занятиях, расхаживая между рядами в аудитории, любил иногда пофилософствовать, порассуждать, часто высказывая свои оригинальные мысли и суждения, которые отличались от общепринятых и могли расходиться с официальной точкой зрения. Он любил повторять, что разведка — творческая профессия, которая требует полета фантазии, смелости, умения пойти на риск. «Добивайся правды, — учил он, — если уверен, не бойся разбить нос о препятствия, о косность, о бюрократизм. Когда надо принимать ответственное решение, не полагайся ни на кого, кроме себя. Бери ответственность на себя, если убежден в своей правоте».

Резуну врезалось в память, как на одном из первых занятий по специальной подготовке «дядька» подошел к классной доске и размашисто написал мелом две буквы «А» и «В», поставив между ними знак «больше-меньше». «Вот вам универсальная формула советского разведчика, — проговорил преподаватель, обведя буквы мелом в рамку, как математическую формулу. Слушатели смотрели на доску, ничего не понимая. — Да, да, не удивляйтесь, — продолжал между тем после некоторой паузы «дядька». — В этой формуле наглядно видна работа разведчика, если мы расшифруем, какое содержание вложено в буквы «А» и «В». — Преподаватель загадочно улыбался, подходил к доске и продолжал: «А» — это то, что вложило государство в каждого из вас, затратило на обучение в течение долгих лет. Это народные деньги, оторванные от людей труда, рабочих, крестьян, служащих. Они помогут получить прекрасное образование. Государство надеется, что когда вы овладеете профессией разведчика, то сполна все вернете. «А» легко подсчитать и получить конкретную цифру. Как вы теперь, надеюсь, уже сами догадались, «В» — это то, что вы даете государству своей работой, это ваша отдача долга.

Разведка — особая форма деятельности, где «В» достаточно конкретно. Это может быть ценный документ, образец техники, важная информация, которую вы добыли и которая позволяет государству сэкономить большие средства. Таким образом, у разведчика, приносящего пользу государству, разность «В - А» всегда должна быть положительной».

Помимо спецподготовки немало неудобств приносило соблюдение необходимых мер конспирации в общении с гражданским населением. В Москве в различных военных учебных заведениях и в воинских частях служило много однокашников Владимира.

Однажды Резун совершенно неожиданно на Комсомольском проспекте у станции метро «Парк культуры» нос к носу столкнулся со своим бывшим товарищем — помощником командира взвода по суворовскому училищу Анатолием Ворончуком. Анатолий был очень одаренной натурой, увлекался литературой. В библиотеке училища не осталось, пожалуй, ни одной книги, которую бы он не прочитал. Анатолий помогал Владимиру не только в учебе, но защищал от нападок некоторых суворовцев. Закончив Высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета, Анатолий служил теперь в Москве на ответственной должности в Генеральном штабе Советской армии, готовился к поступлению в Академию имени Фрунзе.

— Привет, старина. Ты что здесь делаешь? В гражданке. В отпуске, что ли, в Москве? — набросился с вопросами Анатолий на ошарашенного неожиданной встречей Резуна.

— Да нет, знаешь, я… — запинаясь и краснея, начал что-то сбивчиво лепетать Владимир.

— Да ладно, не объясняй, я слышал от ребят, что ты служишь в ПрикВО, во Львове, — продолжал уже не так активно наседать Анатолий, обрадованный встречей с товарищем.

— Да, я служил там, а сейчас… — Резун хотел перейти к своей легенде и сказать, что уволился из армии и учится, но запутался с первых слов, прочитав по лицу товарища, что тот как-то недоверчиво на него смотрит.

— Что ты темнишь, дружище? — перебил его Ворончук. — У тебя есть время?

— Вроде есть немного, — отвечал Владимир неуверенно.

— Ну и прекрасно, пойдем пропустим по стопарю и поговорим, — предложил Ворончук.

Через некоторое время друзья сидели в кафе в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького в чешском павильоне, пили модное в то время пиво «Пилзнер», закусывали ароматными шпикачиками и беседовали. Вспоминали ребят их суворовского училища, обсуждали, кто, где, как устроился. Поскольку Анатолий служил в Москве, ему удавалось поддерживать контакты со многими бывшими суворовцами, по традиции ежегодно встречаться с ними у хвоста коня князя Юрия Долгорукого. Володя слушал с удовольствием о судьбах товарищей. Много интересного рассказал Анатолий об однокашниках.

В конце встречи, слегка опьянев, Резун намекнул товарищу об учебе в Военно-дипломатической академии Советской армии. Анатолий и без того понял, где обитает Резун, но не стал ставить его в неловкое положение и задавать лишние вопросы. Они расстались друзьями, договорились о новой встрече, по-братски обнялись.

Такие курьезные случаи нередко происходили со слушателями ВАСА, и не только в огромном городе Москве, но и за рубежом и даже с нелегалами.

Описан случай, когда наш разведчик-нелегал Абель в Гамбурге до войны рано утром проходил около морского порта. На улице не было ни души. Вдруг словно из-под земли вырос какой-то здоровенный матрос и, обращаясь к Абелю на русском языке, спросил:

— Мужик, где здесь можно отлить?

— Вон там, в подворотне, — ответил Абель по-русски и пошел своей дорогой.

Но были и другие случаи. Один наш товарищ, назовем его X, учился в одной роте с Резуном в суворовском училище, а затем несколько позже в Военно-дипломатической академии Советской армии, встретив товарища (в ситуации, подобной описанной) на трамвайной остановке, повел себя по-другому.

— Привет, Вася, — вскричал товарищ по СВУ и хотел уже броситься в объятия к X.

— Извините, товарищ, вы меня с кем-то спутали. Мы с вами не знакомы, — холодно ответил X, повернулся и зашагал в другую сторону. Потом X успешно окончил ВАСА, отлично поработал за рубежом и дослужился до генерала.

В 1972 году у Владимира Резуна родилась дочь Оксана. Вероятно, глубоко засела в сердце у Владимира девочка с Дарницы, раз назвал своего первенца в ее честь.

В конце учебы у Владимира появилось желание заняться информационно-аналитической работой, он даже взялся за написание научного реферата, который озаглавил: «Сионизм и разведка». Работа потребовала много времени, пришлось серьезно покопаться в литературе по этому скользкому вопросу, которую не так-то просто было достать. В конце концов Резун представил законченный труд своему руководителю. Тот посмотрел реферат, положительно отозвался о проделанной работе, но предложил вернуться к ней после командировки уже на более солидной основе, с использованием иностранной литературы и практики работы за рубежом. Преподаватель считал, что Резун сможет использовать материалы реферата для написания диссертации.

Особняком в программе академии стояла марксистско-ленинская подготовка. Лекции по ней читали кандидаты и доктора философских наук, солидные и важные. Читали скучно и неинтересно, оторвано от реальной жизни.

Слушатели были с высшим образованием и изучали этот предмет чуть ли не с пеленок в каждом учебном заведении, так что с основными положениями марксистской философии были знакомы. В академии основной акцент делался на изучение первоисточников, уделялось внимание и критике буржуазных философских теорий. Но последняя носила формальный, оторванный от жизни характер. Преподаватели кафедры марксизма-ленинизма в большинстве своем сами за рубежом никогда не работали, а потому не сталкивались с капиталистической действительностью. Им не доводилось участвовать в философских дискуссиях с нашими идеологическими противниками. И естественно, они не могли и научить эффективным способам борьбы с ними. Они капитализм знали по газетам и книгам. От слушателей требовалось только знать, как Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин смотрели на ту или другую проблему, а мнением самих слушателей по данному вопросу никто не интересовался.