Читаем без скачивания Выстрел по «Ледоколу» Как Виктор Суворов предавал «Аквариум» (Когда врут учебники истории) - Александр Кадетов

— Да, подполковник Кутний, только мы его звали Зараз. Ох и хлебнули мы с ним горя. С ним связано столько различных историй. Он любил раздавать курсантам наказания. Меньше пяти нарядов вне очереди и десяти суток ареста на гауптвахте не давал. При этом всегда вставлял свое любимое словечко: «Зараз пять нарядов вне очереди!» или «Зараз десять суток гауптвахты!» Помнишь наши паркетные полы в казарме метров сто в длину. За наряды вне очереди приходилось вместо зарядки драить паркет до блеска или мыть сортиры опилками. Зараз всё грозился некоторых недисциплинированных послать после окончания училища служить туда, куда Макар телят не гонял. Бывало грозился: «Будешь в гальюн по веревке ходить».

— Он и нам устраивал веселую жизнь. Есть хочется, а он начинает издеваться, заставляет нас по подразделениям выполнять команду «вольно». Подаст сначала команду «смирно, равнение на право». А потом командует: «Рота, по разделениям «вольно» делай «раз». По этой команде мы должны были четко одновременно повернуть головы прямо, ну ты знаешь. А он ждёт, ходит вдоль строя, делает замечание: «Правое ухо выше левого». Затем следовала команда «два». По этой команде надо было одновременно ослабить одну ногу, и только левую. «Отставить! — кричит. — Плохо. Не одновременно ослабляете ногу. Повторим». Так он нас муштровал долго, пока не добивался чёткого исполнения команд. Мы ему тоже, правда, иногда нервы портили, устраивая «паровоз». Знаешь, что это такое?

— А как же! Мы его этим «паровозом» доводили до бешенства. В «паровозе» невозможно установить и выявить зачинщика. В этом весь фокус. Виноватых нет. Виноватые — вся рота. А всех наказать нельзя. Идет строем рота по паркетному коридору казармы на обед и в такт притопывает, например, правой ногой, да еще подкованным сапогом. Когда это делает вся рота, то действительно получается как паровоз едет, грохот стоит несусветный. Попробуй найди зачинщика. Невозможно.

Когда отсмеялись, капитан продолжал:

— Я временно здесь в политотделе, у Григория Ивановича. Сергей Иванович меня определил сюда в резерв. Здесь покантуюсь до лета, а на следующий год Сергей Иванович обещал направить учиться в «консерваторию».

— А кто это такие: Сергей Иванович и Григорий Иванович? — спросил Резун.

— Ну, ты даешь, старик! Какая ты темень. Таких людей надо знать в лицо. Сергей Иванович Изотов — начальник Управления кадров ГРУ, генерал-лейтенант, Григорий Иванович Долин — начальник политотдела ГРУ, тоже генерал-лейтенант. От них зависит наша с тобой карьера, наша судьба. Куда и кем пошлют работать. В Африку к гориллам или в Швейцарию. Разницу улавливаешь? Скоро ты это почувствуешь. Под «крышу» с синим паспортом или дипломатом с зеленым. Меня они лично знают. Я тоже, когда в первой командировке во Франции был, их никогда не забывал, во время отпусков заглядывал, докладывал обстановку. У таких людей очень цепкая память на добрые поступки. Они помнят добрые дела долго-долго и платят за них щедрой монетой. Советую с такими людьми дружить и не забывать их. Надо знать их привычки, причуды, слабости. Тебя что, плохо учили в кадетском? Помнишь «Горе от ума» Грибоедова? Там есть много достойных образов для подражания. Чего стоит, например, Молчалин. Это раньше он был отрицательный герой. А сегодня — пример, как надо делать жизнь. В Швейцарии, как и во Франции, их пруд пруди. Тебе еще предстоит столкнуться с этим и сделать самые невероятные открытия. Будешь в отпуске, найди меня. Чем черт не шутит. Может быть, и тебе при случае помогу, замолвлю словечко.

Приедешь на место, — продолжал он поучать Резуна на правах старшего и более опытного товарища, — не спеши набрасываться на всякий «секонд-хенд», как делают многие наши, хватают иностранные шмотки без разбору. Приглядись, осмотрись, слушай стариков в этих вопросах. Покупай только нужное. Ведь там тоже хватает дерьма. По дешевке покупай только то, что здесь потом можно будет выгодно толкануть. Недавно один наш политотдельский работник на дешевой ткани, купленной за бугром, такой бизнес сделал!.. Дачу себе на эти деньги в Пушкине отгрохал, закачаешься. Так что, как говорят умные люди, хочешь жить, умей вертеться. И еще, дружище. Ты говоришь, стажировался в Информации? У меня там много хороших знакомых еще по первой командировке. Советую, старик, дружить с этими парнями, они здорово могут помочь, от них многое зависит. Захочу, промолчу, захочу, дам ценную оценку. Набери себе там портфель заказов у друзей, не забывай и личные просьбы, приедешь в отпуск — одаришь нужных людей. Не жалей на это «патронов», то есть денег. Все окупится сторицей. Чем выше начальство, тем «калибр патронов» должен быть больше. Да, чуть не забыл. Привези мне швейцарские монетки, я коллекционирую.

Резун слушал и удивлялся шустрости молодого капитана. Ему подумалось, что ребята, проучившиеся в суворовских училищах только три года, как этот капитан, сильно отличались от суворовцев, которые учились от шести до десяти лет. Впечатление от общения с капитаном у Резуна осталось противоречивое. С одной стороны, капитан вызывал в нем зависть своими успехами, с другой — брезгливость: столько в нем было хвастовства и позерства. Какое чувство превалировало в душе новоиспеченного разведчика, трудно сказать. Он и сам в то время еще не все знал про себя.

То, чему учил капитан, не было для Владимира новостью. Работая в Управлении информации, Резун замечал, как ходоки из других управлений обхаживали тех офицеров, от которых зависели оценки. Он часто становился невольным свидетелем различных разговоров, похожих на торги. Некоторые совершенно не стеснялись вести такие разговоры в присутствии посторонних. По-видимому, они считали их нормой и даже гордились своим умением.

— Ты едешь в такую блатную страну, у тебя что, есть рука? — продолжал задавать свои вопросы капитан.

— Да нет. Просто повезло. Я рабоче-крестьянских кровей. Отец у меня отставной офицер, майор запаса, на пенсии.

— Значит, ты, как и я, безрукий. Я вообще из многодетной семьи, восьмой ребенок у родителей. Ты знаешь, мы с Григорием Ивановичем из одной деревни, может быть, поэтому он меня и приласкал, как ни крути, все же земляки, шабрами у нас на Волге называют таких людей. Нам надо держаться вместе, помогать друг другу, иначе лохматые задушат в зародыше и выбросят на помойку.

— Ну вот, — капитан спешно поднялся из-за стола, — я вижу, от Валерия Ивановича выходит посетитель. Сейчас пойду доложу о тебе. Шепну, что ты кадет. — Капитан скрылся за массивной дверью. Вернувшись, сказал: — Давай заходи, вперед. Ни пуха ни пера.

«К черту», — проговорил Резун про себя, открыл дверь и вошел в кабинет заместителя начальника политотдела ГРУ по оперативной работе.

Беседа с Валерием Ивановичем прошла по сценарию, нарисованному шустрым капитаном.

Валерий Иванович — любимец в ГРУ, дважды был за рубежом на оперативной работе, великолепно себя проявил. Он — настоящий толковый политработник, открытый и внимательный к людям, пользовался большим авторитетом у личного состава. К нему шли люди с самыми различными вопросами, и он детально разбирался с каждым.

Выходя из кабинета после беседы, Резун обратился к капитану:

— Мы с тобой столько болтали обо всем, а я даже не знаю, как твоя фамилия.

— Ну, старик, обижаешь, — заулыбался капитан. — Мне и в голову не пришло представиться. Меня в ГРУ каждая собака знает. Сметанин я, Геннадий Александрович. Заходи перед отъездом. Успехов. Бывай здоров.

Встретиться им больше не пришлось. В августе 1982 года после окончания Военно-дипломатической академии, куда он поступил не без помощи своих покровителей в генеральских погонах, майор Сметанин был командирована Португалию в лиссабонскую резидентуру ГРУ помощником военного атташе. По иронии судьбы или волею Всевышнего, ею в это время руководил тот самый кудлатый офицер.

Сметанин сам пришел к американцам в резидентуру ЦРУ и предложил свои услуги, которые он оценил в один миллион долларов США. Ошарашенные жадностью пришельца, американцы отказались платить такую огромную сумму. После торгов сошлись на сумме в 360 тысяч. С помощью добровольного предателя американцы завербовали и его жену Светлану, которая оказалась такой же патологически жадной, как и её муж.

Предатель вскоре был арестован и приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение. Его жена приговорена к пяти годам лишения свободы.

Резкий звук тормозов вернул Резуна к действительности. Состав ненадолго остановился около семафора, затем тронулся снова. За окном уже была ночь. Поезд шел по бескрайним просторам России и Белоруссии. Кругом снега, снега и кромешная темень за окном, хоть глаз коли. Иногда где-то далеко-далеко мелькнут слабые, чуть заметные огоньки какого-то жилья, и снова не видно ни зги.

Рано утром были уже в Бресте, где предстояло пройти последние бюрократические преграды. Таможня, паспортный контроль, пограничники. Стук в дверь купе. Резун открывает, входит пограничник, старший сержант, молодцеватый, стройный, подтянутый, в аккуратном обмундировании. Вежливо здоровается и обращается к Резуну: