Читаем без скачивания История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 4 - Джованни Казанова

Но вот часы звонят два часа и извещают меня, что Амур и тонкий ужин ждут меня, чтобы дать мне новых радостей. С карманами, полными серебра, я выхожу из «Ридотто», лечу в Мурано, иду в казен, вхожу в комнату, где, полагаю, вижу М. М., одетую монахиней и стоящую спиной к огню. Я подхожу, чтобы увидеть выражение ее лица при виде сюрприза, и — превращаюсь в камень. Та, что я вижу, — не М. М., а К. К., одетая монашкой; она удивлена больше меня, не говорит ни слова, не двигается. Я бросаюсь в кресло, чтобы выгадать время, побороть мое изумление и восстановить мои мыслительные способности.

При виде К. К. я был как будто поражен молнией. Душа моя осталась неподвижна, как и мое тело, запутавшись в лабиринте без выхода.

Это М. М. играет со мной свою игру, — сказал я себе; но как она узнала, что я любовник К. К.? Та выдала мой секрет. Но, предав меня, с каким лицом осмеливается она предстать перед моими глазами? Если М. М. меня любит, как она могла лишить себя удовольствия меня видеть и направить ко мне свою соперницу? Это не может быть знаком любезности, потому что настолько далеко она не распространяется. Это знак презрения, острый и обидный.

Мое самолюбие не преминуло изобрести сильные аргументы, способные опровергнуть возможность такой неприязни, но тщетно. Погруженный в мрачное неудовольствие, я чувствовал себя все более объектом розыгрыша, обманутым, разочарованным, презренным.

Так я провел полчаса, мрачный и онемевший, уставившись на лицо К. К., которая смотрела на меня, также не говоря ни слова, более запутавшаяся и растерянная, чем я, потому что могла увидеть во мне не более чем ту маску, что наделала столько глупостей в приемной монастыря.

Будучи влюблен в М. М. и придя туда только ради нее, я оказался в неудобном положении, чтобы совладать с ролью мужчины, считающегося умным, который решил поменять одну на другую; Несмотря на то, что, как казалось, я пренебрегал К. К., достоинства ее в моих глазах были по меньшей мере такие же, как М. М. Я любил ее, я обожал ее, но в тот момент не она должна была быть там. Это был сильный удар по любви, который должен был возмутить мой разум. Мне казалось что приняв решение радостно приветствовать К. К., я окажусь достоин презрения: мне казалось, что честь запрещает мне такой маневр; и, кроме того, я был бы рад оказаться в положении, когда имел бы возможность упрекнуть М. М. в странном пренебрежении любовью, и не действовать таким образом, чтобы она могла сказать что доставила мне удовольствие. Добавим к этому, что я все время опасался, что она находится в кабинете, и что ее друг вместе с ней.

Мне надо было на что-то решиться, потому что я не мог и подумать провести там всю ночь таким образом в маске и молча. Я подумал, что надо решиться уйти, тем более, что ни М. М., ни К. К. не могли быть уверены, что Пьеро это я; но я отбросил с ужасом эту идею, представив себе, какое большое унижение почувствует прекрасная душа К. К., когда она узнает, что это я был Пьеро; я осознал, какое огромное испытание она проходит в этот момент, раздумывая об этой возможности. Я был ее муж, я был тот, кто ее соблазнил. Эти размышления мне разрывали душу.

Неожиданно мне пришло в голову, что М. М., находясь в секретном кабинете, подскажет вовремя нужное решение. С этой мыслью, я решил остаться. Я размотал платок, окутывавший мою голову с белой маской Пьеро, и притянул с волнением к себе очаровательную К. К., открыв ей свое лицо.

— Это ты, — сказала К. К.; я перевел дыхание. Мне показалось, что ты удивлен, увидев меня. Ты не знал, что найдешь здесь меня?

— Несомненно, я ничего не знал.

— Если ты этим недоволен, я в отчаянии; но я не виновата.

— Мой обожаемый друг, приди в мои объятия. Как ты могла подумать, что я могу быть недоволен, увидев тебя? Ты всегда моя лучшая половина; но прошу тебя выпустить мою душу из жестокого лабиринта, в котором она заблудилась, потому что ты не могла бы быть здесь, если бы не выдала нашу тайну.

— Я! Я никогда бы не смогла этого сделать, предпочла бы лучше умереть.

— Как же ты смогла оказаться здесь? Как случилось, что твоя хорошая подруга открыла все? Никто в мире не мог ей сказать, что я твой муж. Может быть, Лаура…

— Лаура верна. Дорогой друг, не могу догадаться.

— Но кто мог уговорить тебя воспользоваться этим маскарадом, чтобы прийти сюда? Ты смогла выйти из монастыря, и ты никогда не делилась со мной этим важным секретом?

— Можешь ли ты поверить, что я не поделилась бы с тобой столь важным делом, если бы я не вышла оттуда один единственный раз? Это случилось сегодня впервые два часа назад; не было ничего проще и естественней, чем тот шаг, что я сделала.

— Расскажи мне все, дорогой друг, меня снедает любопытство.

— Оно мне дорого, и я сейчас все тебе расскажу. Ты знаешь, насколько я и М. М. любим друг друга; наша связь не может быть нежнее; ты должен быть об этом осведомлен из всего того, что я тебе писала. Два дня назад М. М. попросила аббатису и мою тетю позволить мне спать в ее комнате, вместо сестры послушницы, которая сильно простудилась и была помещена в изолятор. Ей разрешили, и ты не можешь себе представить удовольствие, которое мы получили, оказавшись в первый раз вместе в одной постели.

Сегодня, чуть позже того, как ты вышел из приемной, где заставил нас столько смеяться, и где ни я, ни М. М. никак не могли представить, что это ты, она ушла. Я последовала за ней, и, когда мы остались одни, она мне сказала, что ей необходимо, чтобы я оказала ей услугу, от которой зависит ее счастье. Я ответила ей, чтобы она говорила. Она открыла ящик и, к моему великому удивлению, одела меня так, как ты видишь. Она смеялась, и я смеялась тоже, не зная, к чему это баловство. Когда она увидела, что я полностью одета, она сказала, что посвятит меня в очень важную тайну и доверит ее мне на слово, без всякого опасения. Знай, дорогая подруга, — сказала она мне, — что я собиралась выйти из монастыря этой ночью, чтобы вернуться только завтра утром. Но сейчас выяснилось, что выйду не я, а ты. Тебе не надо ничего опасаться, и не нужно никаких инструкций, потому что я уверена, что тебе не встретится никаких затруднений. В час сюда придет послушница, я скажу ей кое-что, затем она скажет тебе следовать за собой. Ты выйдешь с ней через малую дверь, пересечешь сад до комнаты, выходящей к маленькой пристани. Там ты сядешь в гондолу, где скажешь гондольеру только одно слово: «в казен». Ты прибудешь туда через пять минут, выйдешь из гондолы и войдешь в маленькое помещение, где найдешь огня. Ты будешь там одна и подождешь. «Кого? — говорю я». «Никого. Ты не должна знать это заранее. Не произойдет ничего такого, что бы тебе не понравилось. Доверься мне. В этом казене ты поужинаешь, а также поспишь, если тебе захочется, потому что никто тебя не побеспокоит. Прошу тебя, не задавай мне лишних вопросов, потому что я не могу тебе ничего сказать заранее».