Читаем без скачивания Что такое Багинот - Светлана Багдерина

Черная разбухшая тварь, поджав щупальца, скользила за ними по воздуху как по льду – бесшумно, неумолимо и не отставая.

– Быстрее, быстрее, быстрее!!!.. – то и дело выкрикивал чародей, колотя необъятную спину одной рукой и вводя поправки на скорость, неровности местности и меридианные флуктуации оккультного континуума другой, прежде чем выпустить в преследователя очередной комок жидкого пламени.

Еще один поверженный стог, а за ним и соседний дровяник вспыхнули багровым огнем от снаряда импровизированной тачанки, и монстр испуганно шарахнулся вбок и вверх, на мгновение теряя ход и ориентацию. От жара гигантского костра ли, от близости ли твари туман чуть рассеялся, и Олаф, радостно подпрыгнув, отчаянно рванул вперед.

– Там… дом!.. – хрипло выдохнул он сквозь удушающе-душную маску и утроил скорость, выкладываясь до последней калории энергии, запасенной за почти восемнадцать лет суровой северной жизни.

Маленький неказистый домишко пастуха выступил из белесой мути и показался теряющим силы и надежду беглецам неприступной крепостью. В мгновение ока влетел рыжий воин во двор, вихрем вознесся по неровным каменным ступенькам на затоптанное крыльцо и, согнувшись едва не вдвое, нырнул в открытую настежь дверь. Адалет ошеломленным мячиком отлетел на кушетку, топор – к печке, а сам отряг легким манием руки грохнул дверью, припер ее ногой, и лихорадочно зашарил вокруг в поисках засова.

Посох мага высверкнул голубым, и все ставни и рамы захлопнулись одновременно с резким стуком, как створки испуганного моллюска. С протяжным грохотом поднимаемого крепостного моста в скобы вошел засов.

– Ну… вот мы… и в безопасности… – ухмыляясь во весь рот, как тыква на Хэллоуин, конунг опустился на корточки и в изнеможении привалился к стене. – Пойди-ка… возьми нас теперь… хелово отродье…

В приютивших их стенах воцарилась полная тьма, лишь изредка нарушаемая пробегающими по набалдашнику посоха юркими синими огоньками.

– Пойдет и возьмет, помяни мое слово, дай только время… – кислый взгляд чародея загасил вспыхнувший было костер радости отряга, как ведро воды. – Если раньше тут с голоду не преставимся.

– Да ты чего, волхв! – снова сделал попытку приободриться юный конунг. – Тут же люди жили, ведь ели же они чего-то! Сейчас поищем… Посвети-ка!

С легкостью, будто и не было бесконечного кросса в противогазах по пересеченной местности, Олаф вскочил на ноги и при неохотно засиявшем тускло-желтом свете посоха сунул нос сначала в буфет, потом в ларь. Доклад последовал скоро.

– Да тут еды всякой – на неделю хватит! Если экономить – на две! – довольно сообщил он, поворачивая к магу-хранителю удовлетворенно жующую физиономию.

– А потом? – ядовито полюбопытствовал старик.

– Потом?..

Физиономия застыла на полужевке и стала медленно вытягиваться.

– В смысле – потом?.. Как это – потом?..

– Потом – это через две недели, – услужливо сообщил Аладет.

Олаф попробовал проглотить недожеванное, не сумел, и с отвращением выплюнул в печку-плиту, подняв тучу золы. Брезгливо поморщившись, маг щелкнул пальцами, и дверца плиты захлопнулась с укоризненным чугунным лязгом. Воин сего демарша, казалось, не заметил.

– А разве… ты ничего не можешь придумать? – облизав сухие губы пересохшим языком, через несколько минут проговорил он.

Адалет возмущенно приосанился, выпятил пухлую грудь и вздернул торчащую из-под маски встрепанную бороду к утонувшему во тьме потолку.

– Естественно, могу! Что за нелепый вопрос! Могу!!!

– Ну так что же тогда?!..

– А то, вьюноша бледный, – язвительно прищурился волшебник, – что всё, что я могу придумать, делится на две категории. Первая – то, что нужно реализовывать вчетвером как минимум. Я имею в виду систему амулетов. И вторая – то, на что у меня не хватает подручных материалов или инструментов. Еще вопросы есть?

Олаф, не будучи силен ни в риторике, ни в экзистенциализме,[23] честно задумался.

– А может, она повисит там-повисит, проголодается, и уйдет? – выдал он еще один вариант развития событий.

– Выглядывай, поглядывай, – раздраженно дернул плечом маг.

Рыжий парень снова серьезно обдумал сказанное, и от предложения отказался.

Нахмурившись и напряженно поджав губы, он вернул на место топор, со вздохом опустился на голые доски кушетки, подпер квадратный подбородок ладонью размером с пирожковую тарелку и погрузился в невеселое раздумье.

Взяв за середину обеими руками посох, с готовностью отозвавшийся на прикосновение хозяина лиловым светом, Адалет обошел по периметру их убогое убежище.

– Теперь мы немедленно узнаем, если оно попытается проникнуть сквозь щели, – угрюмо промолвил волшебник, утомленно присаживаясь рядом с конунгом.

– И это радует, – кивнул тот.

Старик подозрительно покосился на товарища по заключению, но, не обнаружив насмешки, слегка расслабился, тяжело навалился на прикрытую блеклым домотканым ковриком холодную каменную стену и прикрыл глаза.

Две недели пошли.

– А как мы узнаем, что оно всё еще снаружи? – помолчав минут десять из отпущенных двадцати тысяч ста шестидесяти, Олаф сформулировал, в конце концов, по-новому не дававший покоя старый вопрос. Чародей сердито фыркнул из-под маски.

– Хорошо, специально для маловерных. Показываю.

Он недовольно поднялся, положил посох на воздух – трюк старый, но не перестающий изумлять и восхищать не избалованного лицезрением магии и магов отряга больше, чем любые иные чудеса волшебства вместе взятые – и сделал руками несколько несложных пассов.

– Посох будет перемещаться по комнате вокруг печки в поисках твари за стеной. Обнаружив, остановится. Набалдашник укажет на нее. Смотри, – ворчливо буркнул он, и с видом профессора, принимающего в пятнадцатый раз один и тот же зачет у двоечника, скрестил на груди пухлые ручки и демонстративно-рассеянно отвернулся.

Деликатное покашливание привлекло его внимание и заставило скосить глаза на молодого воина.

– А…Адалет… По-моему, ты… э-э-э… опять перепутал набалдашник с наконечником.

– Что?! – возмущенно взвился маг. – Опять?! Что значит – опять?!..

– Ну… в прошлый раз… ты…

– То было в прошлый! А это – сейчас! За кого ты меня принимаешь?! За старого, выжившего из ума склеротика?!

Простодушный Олаф хотел было ответить, но поглядел внимательно на чародея и вовремя прикусил язык. Вместо этого он примирительно пожал плечами и ткнул пальцем в посох с таким видом, будто указывал на первоисточник всех бед на Белом Свете.

Посох уверенно висел в воздухе.

И набалдашник его не менее, а то и более уверенно, показывал на печь.

Забыв обижаться, волшебник открыл рот и вытаращил глаза.

– Эт-то еще что за ерун…

В комнатке вдруг резко повеяло холодом, погребом, и пахнУло гнилью. Из щелей дверцы потянулись-полились, принюхиваясь и поглаживая воздух, тонкие черные гибкие струйки. Сантиметровый чугун дрогнул и стал покрываться трещинами.

– БЕЖИМ!!! – взревели оба человека в голос.

Топор отряга и огненный заряд мага ударили в дверь одновременно.

Снося обугленные дымящиеся останки дубовых досок плечами, Олаф выскочил на улицу первым, за ним, отставая всего на шаг – чародей.

– Отойди подальше!!! – взревел Адалет, направил в сторону исковерканных обломков злосчастной двери свое оружие, и огненный мячик кометой вылетел из набалдашника, словно только этого и ждал.

– В сторону!!! – снова проорал старик, сместил прицел, и второй сгусток яростно плюющегося пламени ударил в крытую серой соломой крышу.

– Думаешь, поможет? – презрев все рекомендации – как мага, так и здравого смысла, рядом с Адалетом встал Олаф, зловеще поигрывая желваками и топорами и буравя занявшийся интерьер взором синим, как все ледники его родины.

– Бежим, идиот!!!.. – рявкнул волшебник, вцепился в рукав отряга, надеясь увлечь его отсюда, но было поздно. Словно в не изобретенной пока замедленной съемке пылающая крыша домика плавно приподнялась метров на десять, и вихрем разлетелась на огненную пыль и мириады искр. Вслед за ней в разные стороны брызнули алеющими булыжниками стены.

– Ложись!!!..

Так и не разобравшись, кто первым выкрикнул сей полезный, но несколько запоздалый совет, оба человека бросились ничком на землю, прикрыли руками самое дорогое,[24] и замерли в неуютном ожидании прилета раскаленной каменюки по голове.

Жар от горящего дома, вернее, того, что от него еще оставалось, заставил их скрипнуть зубами, сбить дымок с тлеющих волос на макушках и задом-задом начать отползание, быстро переросшее в более традиционное отступление, а потом и отбегание.

– Гори-гори ясно, чтобы не погасло, – размазывая рукавом ровным слоем грязь по лбу и волосам над маской, еще неуверенно, но уже почти весело пропел Адалет.