Читаем без скачивания Новые идеи в философии. Сборник номер 9 - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На втором месте я назвал метод анкет. По правде сказать, анкеты теперь не очень уважаются, и нужно сознаться, что бóльшая часть организованных до сих пор анкет, особенно в Америке, весьма мало содействовали успехам науки. Но это зависит исключительно от того, что инициаторы их почти совершенно не умели использовать данные, прошедшие через их руки. Стэнли Холл, например, устроил известную анкету о гневе, и констатирует, на основании полученных ответов, что в гневе некоторые из его корреспондентов краснеют, другие бледнеют, что одни из них бьют попавшиеся им под руки предметы, другие же этого не делают, что после кризиса одни испытывают чувство стыда, другие – экзальтации и т. д. Теперь было бы чрезвычайно интересно узнать, краснеющие или бледнеющие особы охотнее бьют предметы, что чаще следует за сильными физическими проявлениями гнева: стыд или экзальтация, и т. д.; но такие вопросы, для разрешения которых автору стоило бы только привести в порядок свои документы, по-видимому, даже и не были поставлены. Ограничились для каждого отдельного явления подсчетом случаев, где оно имеется налицо, и самое большее, вычислением процентных отношений! Не удивительно, что ничего не нашли, раз ничего не искали, и опыт анкетного метода предстоит еще сделать. Быть может, будет полезнее, производя этот опыт, не требовать у своих корреспондентов более или менее произвольных признаний на данную тему, как поступали по большей части американские психологи, но предлагать им точные вопросы, на которые они могли бы ответить простым «да» или «нет»; только таким образом можно быть уверенным в том, что все будут смотреть на вопрос с одних точек зрения, и следовательно, их ответы будут строго сравнимы друг с другом. Работая таким образом, мы сообщим анкетному методу большое преимущество перед биографическим, не говоря уже о том, что с помощью первого можно без труда собрать гораздо большее число психографий, чем с помощью второго. Впрочем, не стоит и пояснять, что эти психографии, взятые в отдельности, заслуживают столь же мало или даже еще менее доверия, чем биографические данные; здесь, как и там, только их количество дает им право претендовать на степень научных документов.
Итак, вот эти два метода, от которых зависит, если я не ошибаюсь, возможность сообщить теперь же специальной психологии характер хоть сколько-нибудь точной науки. Поэтому я считал полезным испробовать как тот, так и другой (последний в сотрудничестве с Вирсма, профессором психиатрии при университете в Гронингене), и я хотел бы прежде, чем кончить мою статью, сообщить еще некоторые подробности о наших приемах и наших результатах.
Что касается биографического исследования, я занимаюсь им несколько лет и опубликовал некоторые результаты в первом томе «Zeitschrift für angewandte Psychologie». Я прочел до сих пор 110 биографий художников, ученых и исторических людей всех времен и стран; я классифицировал мои извлечения по некоторым основным свойствам, как-то: национальность, активность и вторичная функция, и определил степень распространенности других качеств в образованных таким образом группах. Эта распространенность оказалась гораздо более различной в отдельных группах, чем я мог предполагать, и, что еще важнее, в этих различиях мы находим замечательную правильность. Вот один очень выразительный пример: правдивость определенно приписывается герою моих биографий в 23 случаях из 100, а отсутствие этого качества – в 26 из 100; в группе эмоциональных, неактивных, с первичной функцией, встречается только 5 % правдивых и 70% лгунов; между тем как в диаметрально противоположной группе неэмоциональных, активных, со вторичной функцией процент первых достигает 38, а процент вторых равняется нулю. Вероятность случайности этих расхождений для четырех наших чисел в отдельности равняется 6,004, 0,000, 0,136, и 0,000; для всех четырех вместе она совершенно ничтожна и ставит вне сомнения наличность указанного соответствия. Большинство других соответствий не достигают подобней степени очевидности, и это не удивительно, если иметь в виду ограниченное число изученных лиц; тем не менее удалось найти для каждой группы известное число качеств, вероятная связь которых с отличительными качествами группы доказывается полученными цифрами, и которые, вместе взятые, дают цельный образ, в котором мы узнаем хорошо знакомый тип. Таким образом, «эмоционально-раздражительные» и «эмоционально-сентиментальные», «чувствительно-живые, «апатически-активные», «страстно-непостоянные» и «страстно-сосредоточенные» Маланера – все находят готовое место в вышеупомянутой классификации.
Затем идут анкеты, организованные Вирсма и мною. Первая из этих анкет (см. Zeitschrift für Psychologie, т. 42– 51) должна была первоначально сообщить нам данные о психологической наследственности. Для этой цели мы обратились к содействию всех нидерландских врачей (в числе около 3000); мы послали каждому из них 6 экземпляров вопросного листа, содержащего 90 вопросов о всех пунктах, важных для характеристики каждого лица, и просили их выбрать семью, знакомую им лично, и дать нам требуемые сведения относительно отца, матери и детей этой семьи. Из этих 3000 врачей не менее 450 исполнили нашу просьбу; и таким образом в нашем распоряжении оказались психологические описания 2523 лиц, принадлежащих к 558 семействам. Обладая этими материалами, мы были в состоянии констатировать весьма определенные тенденции в отношении психологической наследственности; но они же сделали возможным и точный контроль результатов биографического исследования. С этой целью мы распределили психографии анкеты по тем же принципам, которым я следовал в предыдущей работе; мы составили те же самые группы и определили снова их соответствия. И мы нашли, что во всех существенных пунктах типы, построенные на основании анкеты, согласуются с типами биографического изучения. Чтобы иллюстрировать это совпадение, мне хочется еще раз сопоставить две уже упомянутые группы. Эмоциональные, неактивные, с первичной функцией, согласно анкете, так же, как и согласно биографиям, импульсивны, необузданы, раздражительны, с изменчивым настроением, поверхностны или даже глупы, склонны копировать чужие мнения; остроумны, распущены, тщеславны, честолюбивы, расточительны, радикалы в политике, застенчивы или аффектированы, экспансивны, интриганы, лгуны, неразборчивы в средствах, рассеяны и неаккуратны; между тем как – тоже согласно с данными обоих исследований – неэмоциональные, активные, со вторичной функцией отличаются уравновешенностью, спокойствием, ровным настроением, интеллигентностью, независимостью взглядов, недостатком остроумия, стыдливостью, равнодушием к внешнему блеску, тенденцией стушевываться, экономностью, консервативными мнениями в политике, простотой, молчаливостью, честностью, правдивостью, совестливостью, вниманием и пунктуальностью. Мы видим, как эти два типа напоминают «эмотивно-раздражительных» и «апатически-активных» Маланера; но в то же время мы видим, что индуктивное исследование прибавляет к его описаниям значительные черты, которые мы едва ли могли бы подозревать заранее. И мы видим, наконец, что если бы другие изыскания в том же духе подтвердили полученные результаты, то они сообщили бы этим результатам гораздо высшую достоверность сравнительно с той, которую они могли бы почерпнуть или в субъективном чувстве очевидности или в абстрактных рассуждениях.
Мы сравнили наши результаты не только с имеющимися классификациями характеров, но и с заключениями специального исследования, также французского происхождения. Рог де-Фюрзак напечатал несколько лет тому назад в Revue philosophique этюд о скупости, результат личных наблюдений над небольшим кругом лиц. В этих лицах он отмечает много качеств, соответствующих скупости: в интеллектуальной области – нормальная, но преимущественно недоброжелательная наблюдательность, узость идей, скучный разговор, недостаток практического смысла и знания людей; в области эмоциональной – отсутствие альтруистических чувств, тяготение к одиночеству, индифферентизм или охранительные взгляды в политике, недостаток патриотизма, ничтожная чувствительность, тщеславие, честолюбие, нетерпимость и вечное беспокойство; наконец, в волевой области – молчаливость и недоверчивость, властный характер и отсутствие интереса к наукам и искусствам. И здесь опять-таки, изучение 79 случаев скупости, встречающихся в нашей анкете, дает точно такие же результаты; и только в одном-единственном качестве оба исследования противоречат друг другу: импульсивность, по анкете, не отсутствует у скупцов, хотя де-Фюрзак не нашел ее у своих знакомых. Наконец, и здесь анкета прибавляет к картине, нарисованной французским психологом, несколько интересных черт, каковы: пониженная активность, мрачное или переменчивое настроение, отсутствие отвлеченных добродетелей, индифферентизм к религии и некоторые другие.