Читаем без скачивания Мир Александра Галича. В будни и в праздники - Елена П. Бестужева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А фольклор, чтоб как-то сгладить, затушевать отчаяние граждан великой страны СССР, родившееся от полной утраты китайского ширпотреба, создавал анекдоты, и если правда, что анекдоты сочинялись особым подразделением КГБ, тогда было бы интересно проанализировать – в каком звании состоял человек, сочинивший тот или иной анекдот.
Вот, например, такой. Приходит китаец в ГУМ. «Китайзкая термоза езь?» – «Нет». – «Китайзкая полотенза езь?» – «Нет». – «Китайзкая тенизная зарика езь?» – «Нет». Он грозит пальцем и говорит с назиданием: «То-то зе!». Анекдот прямо майорский.
Итак, ресторан «Пекин». В зал с русской кухней идти смысла не было, шли-то посмотреть на экзотику, кафе – что ж там, что ли, есть? Остаётся зал с китайской кухней и соответствующими интерьерами. Денег у персонажа на такой поход хватит, не из бедных родственников, муж самой тов. Парамоновой, да в эти годы мужья не только тов. Парамоновых, но и разных гр. располагали возможностью посетить ресторан или кафе (см. уже вторую часть главы «История, которая имела место в Петровском парке и около него»).
А в зале с китайскими интерьерами – не поесть, хоть посмотреть: и ручную роспись стен и колонн, где использовались исключительно натуральные краски, например, бычья кровь, и деревянные элементы – ширмы, панели – то и другое «маркетри», а также вазы, мелкую пластику, живопись на шёлке. И коли пришли в китайский зал, то не только ж глазеть, надо попробовать и китайскую пищу. Какое-нибудь самое-самое выдающееся блюдо.
Я не встречал мемуаров, где бы описывалось посещение ресторана «Пекин». Возможно, оттуда возвращались не все, возможно, оттуда вернувшимся было не до мемуаров. Но описание одного из китайских блюд нашлось, причём – аутентичного, как сказали бы ныне: мемуарист попробовал его в Китае, где оказался в 1954 году вместе с группой советских гостей, по большинству обычных людей, попавших туда в порядке обмена (отсюда и упоминание мамы, сам он ехать один не мог, подросток): «…на стенке висела большая картина, изображавшая тигра, на которого сверху нападает страшный дракон, а из-за куста выглядывает обезьяна». Это столовая в китайском стиле, где накрыли столы для приезжих. Сначала, указав на картину, распорядитель спросил – кто должен победить в данной схватке, а когда услышал ответ, дескать, разумеется, тигр, то «…рассказал, что тигр олицетворяет какие-то там хорошие наши силы, дракон – плохие не наши, а прячущаяся обезьяна – трусливых оппортунистов. И назидательно поднял палец.
После чего объявил, что картина тут висит не просто так: и в честь дорогих гостей будет подано знаменитой блюдо кантонской кухни, одобренное самим председателем Мао – “бой дракона с тигром”».
Ох уж, эти китайские церемонии, отсылка к древней традиции и авторитетам. Зачем всюду искать дополнительный смысл, это удручает. Смысл должен быть не во всём сущем.
«И вот внесли несколько больших блюд и поставили на стол. Выглядел “бой” в точности как мясное рагу в нашей воздвиженской столовой, только поживописнее: куски мяса плавали в густом соусе вместе с какими-то листиками, травинками, морковными и редечными звездочками. Разложили по тарелкам, и пошло чавканье – особенно со стороны китайских товарищей, громкое такое, с подсосом и прихлюпом. Мама, по своему обыкновению, сначала попробовала соус – мазнула его лепешкой (они лежали горками вместо хлеба), понюхала, лизнула и поморщилась. Точно, шепчет, тот кролик по-черноморски, которым мы в Сочи едва не отравились. Помнишь, неделю животами маялись? Я-то хорошо помнил, и это воспоминание не прибавило мне аппетита, уже и так основательно приглушенного вкусными пельменями. Но соуса все же попробовал – оказался очень пряным и даже жгучим».
Интереса к высокоидейному блюду, за редким исключением, никто не проявил – были уже через меру сыты. А один подполковник, который имел с китайцами дело не в первый раз и знал, что и как, на обратном пути объяснил – кто или что в этом блюде, преисполненном глубокой восточной символики, играл роль тигра, и кто – роль дракона, из чего, собственно, приготовлено блюдо, одобренное самим председателем Мао: дракон совсем недавно извивался и ползал, тигр совсем недавно мяукал и тёрся об ногу.
Отвратительнее китайского символизма лишь китайский реализм.
Фольклор, в звании капитана, а то и майора особых войск, не зря сочинил короткую серию анекдотов о китайцах. Это отмщение, больше того – отместка, и за поруганную мигом вековую дружбу, и за последующую полувековую размолвку, так им. Китайцы решили построить подводную лодку. Государственные испытания прошли неудачно: 50 000 гребцов утонуло, а весь бамбук всплыл. Капитана наверняка за этот анекдот повысили в звании до майора, а майору дали какую-нибудь награду, может быть, даже боевой орден или именное оружие – пишущую машинку «Воронеж».
И тут подумал – а не размещалось ли в гостинице «Пекин» в эти годы именно то подразделение, которое и было занято выдумыванием анекдотов, пока шёл капитальный ремонт в здании, где оно дислоцировалось постоянно? Но вопрос остаётся риторическим. Прошлое наше – истинно китайская политграмота.
До Сокольников мы, надеюсь, ещё дойдём, сейчас о том, как персонаж в палату с ней, то есть Ниночкой, ходил в Грановитую. В своём роде такая прогулка будет похлеще, чем посещение ресторана «Пекин», пусть и зала с китайской кухней.
Почему? Да очень просто. Даже по Красной площади в 1954 году москвичи и гости столицы передвигались вот так: «Ходить по ней можно было только по огороженным дорожкам, милиционеры в белых перчатках и молодые люди в длинных серых плащах и велюровых шляпах пристально вглядывались в каждого прохожего». Ничего, кроме надписи на мавзолее «Ленин-Сталин», и не увидишь. Какой уж Кремль! В Кремле живут члены правительства.
Красная площадь во второй половине пятидесятых годов
И действительно, жили. Расселились после того, как правительство переехало из Петрограда в Москву, и обжились, с близкими, чадами и домочадцами. Лишние здания снесли, монастыри, церкви, памятники отошедшим царям и прочим деятелям, понатыканные на территории Кремля там и сям, поломали, вернее, разрушили, причём до основания, а затем выстроили то, чего недоставало для нормальной жизни. В Грановитой палате разобрали Красное крыльцо – было такое для торжественных царских выходов, но царя-то больше нет – и построили вместо него (крыльца, разумеется) столовую в два этажа, где питались делегаты съездов партии и члены Верховного Совета СССР, прибывшие на заседания.
С годами постоянных насельников в
