Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они о чём-то посоветовались с нидерландским капитаном и решили не сходить на берег.
Впрочем, поскольку мы собирались забрать с собой Золотого Сруна, Кондратий Рылеев надеялся рассмотреть подробнее и пристальнее нашу добычу позднее.
Мы же решили большую часть пути сделать по суше. И эта суша стоила того.
Перед нами был весь мир. Здесь, на острове, к которому мы плыли столько лет, было всё — и арбузные груди, и мослы с козлами.
Здесь были грецкие орехи и брюссельская капуста, бенгальские огни и краковская колбаса, исландская сеть и чешское пиво, бразильский кофе и шведские спички, французская любовь и русская водка, восточные сладости и западный образ жизни, банановые шкурки и бешеные огурцы.
Чем дальше мы продвигались, тем более пересечённой была местность. Она прямо-таки была иссечена и зачёркнута.
Не задорого мы наняли провожатого и следующим утром отправились в путь. Перед нами лежала скатерная дорога, кюветы были расшиты крестиком, осевая линия — гладью, а кое-где дорога хранила следы от еды.
Извините, если кого обидел.
22 января 2004
История про путешествие за Золотым Сруном. (XLXIV)
Перед нами простирались предгорья среднего класса. На горизонте сияли восьмитысячники высшего света. Раскинулась перед ними равнина пролетариата.
Были тут и крестьянские низменности и урочища, скальники и обрывы Растиньяков.
А где-то вдали, отражённая лишь на карте, зияла Марианская впадина бомжей.
На плоскогорье мы увидели широкую белую полосу. Она шла по холмам, спускалась вниз, поднималась наверх, и со стороны этой полосы раздавалось громкое чавканье.
— Это что? — спросили мы провожатого.
— О! — отвечал он, и голос его дрожал, — это Широкий читатель.
— Что-то не похож он на читателя, — сказал Боцман Наливайко.
— Это совершенно не важно, на что он похож. Собственно, никто его не видел. Что вы, видели в глаза Широкую Масленицу, что смотрели ей в глаза? А? А видели Длинный Рубль? Но сколько глупостей совершают люди, чтобы подержать Длинный Рубль в руках. Сколько из людей погибло от этого желания. Одним словом, давайте держаться в стороне, иначе мы вдруг станем доступны Широкому Читателю, а ни один человек после этого живым не возвращался.
Путь до Дарьиной Рощи был долог. Тянулись перед нами глухие окольные тропы.
Наконец, мы вступили в горы Ставриды.
Потом мы прошли ещё дальше и увидали Дарьину Рощу.
Она была невелика — всего три сосны. Правда, за этими деревьями совершенно не было видать леса.
В середине этой рощи на дереве что-то виднелось.
Тяжело было так — разом — завершить наше путешествие. Ведь когда цель близка, понимаешь, что путь к ней сам по себе был бессмысленным подарком судьбы. И мы, разбив лагерь на опушке Дарьиной рощи, стояли в нём до лета.
Извините, если кого обидел.
22 января 2004
История про путешествие за Золотым Сруном. (XLXV)
Когда же подошёл срок, отгрохотали майские грозы, закуксился июньский дождь, мы вспомнили о Золотом Сруне.
— Какой сегодня день? — спросил капитан, отряхая брабантские манжеты своего парадного кителя.
— Четверг, — ответил ему неизвестно кто.
— Отлично! — бодро крикнул Капитан. — Дождь уже кончился. Приступаем!
Поднявшись с ягодиц и колен, как были, мы приступили к нашей цели с упованьем.
Мы запели:
Как алконавты в старину,
Спешим мы, бросив дом,
Плывем, тум-тум, тум-тум, тум-тум,
За Золотым Сруном…
Затрещали под нашими ногами сухие ветки, свистнули раки в проёмах близлежащих гор, и, наконец, мы вышли к огромному дереву.
На дереве действительно сидел Срун. Воняло вокруг гадостно, даже подойти ближе было тяжело.
— Н-да, — сказал Боцман Наливайко.
А Всадница Без Головы воскликнула:
— Но он же не золотой!
Женщины вообще очень часто говорят мужчинам обидные слова.
Срун печально поглядел на нас.
Мы ждали объяснений, нервно притоптывая ногами.
— Сначала я был золотым, и прославился этим. Но потом меня долго и много трогали и хватали, тем самым они стёрли всю мою позолоту. Некоторые норовили вытирать меня полотенцами, носовыми платками и туалетной бумагой — так от этого стало ещё хуже.
Устыжённые, мы пошли к шлюпке.
— Ну вот, что я скажу Кондратию Рылееву, — говорил Боцман Наливайко. — Срун оказался всего лишь позолоченным, да и вдобавок каким-то потертым. Как меня хватит Кондратий, своих не узнаю!
— Пожалуй, возвращаясь домой, мы обогнём остров Робина с Кукурузой, — заявил наш Капитан, — Обогнём по дуге Большого Круга. Неловко как-то, не стоит рассказывать ему о нашем разочаровании.
И мы спустились в бухту, где уже ждали нас наши корабли.
***
Извините, если кого обидел.
22 января 2004
История про путешествие за Золотым Сруном. (XLXVI)
Окончен скорбный труд. Иль не окончен? Мне должно после долгой речи и погулять и отдохнуть. Впрочем, как нибудь. Миг вожделенный настал, что ж непонятная грусть тайно тревожит меня? Или, свой подвиг свершив, я стою, как поденщик ненужный, плату приявший свою, чуждый работе другой? Или жаль мне труда, молчаливого спутника ночи, и летопись окончена моя. Исполнен труд, завещанный от Бога мне, грешному. Недаром многих лет свидетелем Господь меня поставил и книжному искусству вразумил. Пойду нажрусь.
Извините, если кого обидел.
22 января 2004
История про послесловие (I)
Всякой вещи нужно предисловие, послесловие, комментарии, многословие и суесловие. И непонятно, где кончились буквы и началось всё остальное. Поэтому я расскажу про грустного сказочника, у которого учился.
…Я это ясно увидел и решил закончить этот пергамент. Закончим его внезапно, как внезапно кончится когда-то и наша жизнь.
Юрий Коваль
Итак, это грустная история про Путь и Шествие, пергаментное путешествие и сошествие ангелов. В ней слишком много горечи.
Настоящие книги — это истории про путешествия. Путешествия очень любят дети — занятие это интересное и немного страшное, а дети ещё не разучились бояться. Бояться — это ведь тоже наука.
В богатых странах люди начинают путешествовать тогда, когда накоплены деньги, но детство далеко позади, тогда, когда оно мыльным пузырём вылетело из памяти. Все континенты полны стариков и старух, вытягивающих черепашьи шеи. Они разглядывают мир в просветлённую оптику своих видеокамер. Эти странствия почти безопасны. но это чужие непонятные путешествия.
Наша традиция иная. Мы путешествовали в детстве — по джунглям и пустыням. Сорок тысяч непонятных единиц измерения под
