Читаем без скачивания Мемуары Дьявола - Фредерик Сулье

III

Простые события и простая мораль

Не успел Дьявол закончить свой рассказ, как дилижанс остановился.

Луицци с удовольствием выслушал историю о банкире. В самом деле, она казалась ему такой далекой от его собственных забот, что он не почувствовал опасений, которые обычно вызывали у него откровения Сатаны.

После всех диких и смешных замечаний, которыми литератор сопровождал этот рассказ, Луицци ожидал от него таких же измышлений по поводу его весьма необычайной развязки и целой теории по поводу его использования в литературе и был весьма поражен, когда заметил, что поэт хранит полное молчание и никак не комментирует услышанное. Он только спросил у кондуктора, как называется деревня, которую они проезжали, и, услышав, что они находятся в Сар…, приказал остановиться и выгрузить его багаж. Кондуктор очень удивился этому распоряжению и, прежде чем исполнить его, посмотрел в свой список и заметил:

— Сударь, вы оплатили проезд до Тулузы.

— И до этой деревни тоже, как мне представляется, и теперь я желаю выйти здесь.

— Мы в трех милях от замка Матье Дюрана, — тихо сообщил Сатана барону, пока они шли по дороге в сторону Тулузы.

— Ба! И что он там будет делать?

— Воспользуется секретом, который стал ему известен, чтобы заставить банкира выдать за него свою дочь и получить заодно несколько миллионов из тех, что тому удалось сколотить.

— О! — возмутился барон. — Какая низость!

— Ты забываешь, хозяин, что как литератор этот человек имеет право воровать чужие идеи.

— Он сделал плохой выбор, как мне кажется.

— Ах! Ты слишком придирчив.

— Я?

— Ты. Он всего лишь собирается сделать то, что ты хотел когда-то сделать при помощи Гюстава и Гангерне. Именно с этой целью ты рассказал им о прошлом госпожи де Мариньон. За тобой слава первооткрывателя: Лукавому не остается ничего, как только подражать тебе.

Упрек был справедлив, Луицци не стал унижаться и спорить. Однако имя госпожи де Мариньон напомнило ему встречу со старым слепцом и все, что предшествовало бегству из Орлеана до того момента, когда он стал расспрашивать Дьявола о госпоже де Пейроль, а граф де Серни вынудил его покинуть Орлеан. Он шел бок о бок с Сатаной, глубоко задумавшись над тем, как ему остановить Гюстава де Бридели, чтобы тот не помешал признанию дочери госпожи де Кони, и должен ли он положиться на собственные силы или попросить разъяснений у своего раба, но вдруг поэт окликнул его издали:

— Эй! Господин барон! Господин де Луицци!

Барон остановился, поэт догнал его и сказал:

— Я обещал вам напомнить обстоятельства нашей первой встречи, я хотел сделать это в Буа-Манде, в моем рассказе есть тайна еще более удивительная, возможно, чем тайна господина де Лозере и Матье Дюрана. Если позволите, я напишу вам в Тулузу?

— Прочту с удовольствием, — довольно холодно ответил барон.

Поэт удалился, и барон продолжил свой путь пешком.

— Кто же этот господин? — спросил он у Дьявола.

— Как? Ты до сих пор не узнал старого знакомого?

— Этого поэта?

— Фернана, рокового Фернана, героя папской постели, соблазнителя Жаннетты, которому ты помог…

— А, понятно! Вспомнил! Вот о чем он хотел рассказать мне в Буа-Манде.

— Он, несомненно, добавит туда продолжение о своих приключениях с Жаннеттой, и, поскольку теперь у тебя больше времени, чем будет в Тулузе, я могу пересказать тебе их.

— Мне это совершенно неинтересно, и полагаю, теперь ты оставишь меня. Больше тебе некого учить в моем присутствии.

— Я сделал все, что хотел. Но мне кажется, ты мог бы быть повежливее со мной, господин барон, так как, учитывая то, что ты совершенно не расположен слушать о том, что должно тебя волновать, я приложил немало усилий, чтобы выбрать историю, которая тебя абсолютно не касается.

— Значит, это будет первый раз, когда твои слова не окажутся для меня роковыми.

— Кто знает? — ухмыльнулся Дьявол.

— Прочь! Прочь! — закричал Луицци. — Ни слова больше!

Дьявол исчез, Луицци в одиночестве продолжал свой путь, наконец-то получив возможность хорошенько обдумать свои дела.

Он вспомнил о своих обязательствах: прежде всего он должен был выручить трех женщин и вырвать их из того ужасного положения, в которое они попали из-за него. То были госпожа де Серни, Эжени Пейроль и Каролина.

Луицци страшно сожалел, что не может остановиться в Буа-Манде и добраться оттуда до замка госпожи де Парадез и поведать ей, как нашлась ее дочь, которую она так долго оплакивала, и в какую беду попала ее племянница. Но возвращение в Тулузу нельзя было откладывать. Его бедственное положение не позволяло ему действовать быстро, как того требовали обстоятельства. Однако он решил, что может написать госпоже де Парадез и рассказать ей, как благодаря счастливой случайности ему удалось узнать ее дочь в так называемой дочери Жерома Турникеля, но, так же как у него не было времени остановиться, у него не было времени и чтобы написать, и потому он решил отложить письмо до приезда в Тулузу.

Вдруг он заметил, что уже начало темнеть и что он очень далеко ушел от дилижанса, который почему-то никак не появлялся. Барон находился рядом с довольно густыми зарослями, несколько человек довольно неприятной наружности прошли мимо него в обоих направлениях.

Луицци не боялся воров, но очень опасался полицейских агентов. Что его особенно встревожило, так это то, что ему показалось знакомым лицо одного из прохожих, который прошел совсем рядом с ним. В общем, он повернул обратно к Сар… Вскоре барон услышал шум приближающегося на большой скорости экипажа и, решив, что его наконец догоняет дилижанс, вышел на середину проезжей части; но то оказалась почтовая карета, позади которой сидел мальчишка. Он спрыгнул на землю, как только увидел барона, и сказал:

— Кондуктор послал меня за вами и другим господином, чтобы предупредить, что на выезде из деревни у дилижанса сломалось дышло и что можно будет ехать дальше не раньше чем глубокой ночью.

Эта задержка, из-за которой приезд Луицци в Тулузу откладывался, давала ему несколько часов, чтобы написать госпоже де Парадез.

Луицци направился обратно в деревню, которую только что покинул, тогда как мальчик все время оглядывался по сторонам и спрашивал:

— А где же другой пассажир?

— О! Бог мой! — ответил Луицци. — Он отправился к самому черту, ты будешь очень ловок, если догонишь его.

— Все равно, я побегу дальше.

— Тебе придется бежать очень долго.

— А вот и нет, я догоню почтовую карету и попрошу почтальона предупредить его. Дальше будет подъем, там он поедет очень медленно.

И, не дожидаясь ответа, маленький человечек побежал со всех ног, тогда как Луицци мирно зашагал в сторону деревни, сочиняя в уме письмо к госпоже де Парадез.

Добравшись до постоялого двора, где остановились все пассажиры дилижанса, он попросил комнату и все, что нужно для письма.

Примерно через час послышался стук в дверь, затем появился хозяин постоялого двора с ночным колпаком в руках.

— Прошу прощения, сударь, — спросил он, — но где вы встретились с мальчишкой, которого послали, чтобы он предупредил вас?

— Да больше чем в полумиле отсюда, напротив зарослей очень темных и, как мне кажется, очень безлюдных.

— Дело в том, видите ли, что это мой сын и он до сих пор не вернулся, и другой пассажир тоже.

— Я предупреждал его, что тот ушел далеко вперед, но мальчик захотел во что бы то ни стало догнать почтовую карету и передать форейтору свое поручение.

— Ах, вот оно что, — вздохнул хозяин, — наверняка малец догнал форейтора, и тот позволил ему сесть на третью лошадь, а верхом мой постреленок может доехать до самого Буа-Манде. И может, они позаботились о господине и довезли его до первой станции, мне кажется, в берлине ехала только одна дама.

— Возможно. — Луицци не терпелось отделаться от незваного гостя.

— Простите, что побеспокоил, — поспешил тот откланяться.

И Луицци вернулся к своему письму.

Около полуночи тронулись в путь, и через четыре часа дилижанс добрался до Буа-Манде.

Луицци вышел, чтобы найти кого-нибудь, с кем он может переслать письмо госпоже де Парадез. Первый же форейтор, к которому он обратился, сказал:

— Я исполню ваше поручение, сударь, давайте мне ваше письмо, завтра утром я поведу к госпоже де Парадез почтовую карету, которая прибыла вчера вечером.

— Да? — удивился Луицци. — А кто едет в этой карете?

— Одна дама, без провожатых, странная дама, доложу я вам, я ее сразу узнал, несмотря на все ее шляпы и вуали, — эта дама раньше прислуживала на здешнем постоялом дворе.

— Кто, кто? — Изумлению Луицци не было предела. — Жаннетта?