Читаем без скачивания Мемуары Дьявола - Фредерик Сулье

IV

Славные служаки

Как и предупреждал Барне, ему понадобилось почти четыре дня, чтобы собрать золото, которое просил барон. Луицци уже собрался вернуться в Орлеан, он несколько раз посылал на почту, чтобы узнать, нет ли для него писем, и Барне исполнял каждую его просьбу. Но вестей не было: Армана удивляло, что Леони не дает о себе знать, несмотря на обещание, которое она передала ему через маленькую нищенку. Не зная, что и думать, он решился покинуть Тулузу. Нотариус держал ему место в дилижансе, на который Арман должен был сесть в нескольких лье от города, чтобы избежать полицейского досмотра при отправлении. Все было готово, он уже покидал дом Перин, когда увидел, что к нему бежит Барне, с которым они уже попрощались.

— Мне только что сообщили, — сказал нотариус, — что на мой адрес вам пришло письмо, но что странно, мне отказались его выдать.

— Откуда письмо?

— Из Орлеана.

— Это то самое письмо, которого я так жду, — сказал барон, — надо получить его любой ценой.

— Невозможно, — возразил Барне, — они говорят, что это ценное письмо и что они могут выдать его только вам в собственные руки. Если господин Луицци в Тулузе, сказали они, то мы немедленно выдадим ему письмо, пусть только явится лично.

— Это все равно что сообщить всем, что я в городе, а я этого не хочу, но я могу дать вам доверенность на получение всей моей корреспонденции, думаю, этого будет достаточно.

— Ваша доверенность точно так же сообщит всем, что вы в Тулузе, но она скорее всего не поможет, поскольку я уже показывал им доверенность, которую вы выдали мне раньше. Оставьте это письмо или лучше сходите за ним, какая разница, что о вашем приезде узнают, если через час вас уже здесь не будет.

Письмо от госпожи де Серни было тем важнее для барона, что она, возможно, намечала ему линию поведения, которой он должен придерживаться, оно могло сделать тайну его пребывания в городе и отъезда ненужной, и он решился получить его. На всякий случай он поручил Барне отправить весь его багаж вперед на дорогу в Париж и отправился на почту. Как только он пришел и объяснил причину своего прихода, служащий вытаращил на него глаза и промямлил:

— А! Так вы барон де Луицци? Подождите минутку, я поищу ваше письмо.

Служащий вышел, Луицци уже начал терять терпение, когда дверь отворилась и вошли два жандарма и комиссар полиции.

После всего случившегося в Орлеане комиссар полиции стал для Луицци тем, кем он является для многих других людей, — чем-то отвратительным и ужасающим, чей вид нервирует, как вид огромного паука, прикосновение к которому так же неприятно, как прикосновение к жабе или змее. Луицци резко отвернулся, но в тот же миг почувствовал, как две широкие ладони легли на его плечи, и услышал зловещий голос комиссара:

— Сударь, вы арестованы по подозрению в убийстве графа де Серни.

Арест ошеломил барона, так как он сразу подумал о том, что теперь не сможет помочь ни Леони, ни Каролине, ни госпоже Пейроль. Но то, что должно было испугать его больше всего, внушило надежду: абсурдность обвинения вселила в него уверенность, и, поняв, что речь идет не о похищении госпожи де Серни, возроптал:

— Поостерегитесь, сударь, господин де Серни, несомненно, чувствует себя так же прекрасно, как мы с вами, я подозреваю, что стал жертвой ошибки или скорее преступной махинации и подлого оговора.

— Забирайте господина, — приказал комиссар полиции.

— Вы забываете, с кем имеете дело! — возмущенно вскричал барон.

— Наденьте господину цепи{491}, — сказал комиссар.

— Я протестую против незаконного ареста!

— Проводите господина, — продолжал трехцветный служака.

Жандармы живо уткнули приклады своих мушкетонов барону в бока, и тому пришлось согласиться направиться в сторону тюрьмы, куда его должны были отвести.

Однако барон еще раз остановился:

— Я требую, чтобы меня немедленно проводили к судебному следователю, — заявил он комиссару, — вы ответите, если откажетесь выполнить мое требование.

— Я буду ужинать в городе, — сказал комиссар одному из жандармов, — вот ордер на арест, передайте его тюремному смотрителю, и пусть он не забудет поместить господина в одиночную камеру.

Произнеся эти слова, комиссар развязал свой трехцветный шарф и тут же вернулся к гражданской жизни. Он отправился откушать утиной печенки к одной прелестной торговке чулками, муж которой был его приятелем.

Невозмутимость комиссара странным образом поколебала уверенность Луицци в самом себе, он вспомнил, как Дьявол частенько повторял ему, что обладает властью, которая почти никогда не теряет своего воздействия на людей, и тогда он обратился к одному из жандармов, в чьих руках его оставили:

— Хотите заработать десять луи? Отведите меня к судебному следователю.

— Хорош он со своими десятью луи! — сказал первый жандарм. — Он, наверно, думает найти их в какой-нибудь щелке в своей будущей опочивальне.

— Замолчи, — остановил его другой жандарм, который был из местных и который отвел своего товарища в сторонку, — это один из знатных господ города, у него, говорят, столько денег, что ими можно вымостить площадь Капитолия, и если ты захочешь отвести его к судебному следователю, то он даст тебе не десять луи, а все двадцать пять.

— Двадцать пять луи! — Глаза первого слуги отечества засверкали ярче бляхи на его портупее.

— А на нас двоих получится пятьдесят, — не унимался первый.

— Ладно! Скажи ему, раз ты его знаешь.

— Спасибочки, он не мне предлагал, это твое дело.

— Нет уж, нет, он скажет, что я сам с него вымогал, лучше отведу его прямехонько в тюрьму, пошли, человек с пятьюдесятью луи, — обратился жандарм к Луицци, — двигай быстрее.

— Подумать только, — сказал барону другой жандарм, — ему послышалось пятьдесят луи, как будто есть кто-то, кто хочет дать пятьдесят луи за такую ерунду! Всего-то отвести к следователю.

— Я дам вам их немедленно, — заверил Арман, — не выходя из этого помещения.

— Ах, так, — сказал первый жандарм, — а вы случайно, может, и невиновны? У вас такой уверенный вид, что я начинаю верить… Ты тоже начинаешь верить, так ведь?

— Черт подери! Да, мы начинаем верить… — подхватил второй.

— В самом деле, вы, может, невиновны?

— Разумеется.

— И, поскольку вы хорошо себя вели, мы отправляемся к следователю.

— Идет, — подхватил другой, — и раз уж мы так любезны, то надо быть любезными до конца: давай развяжем ему руки, чтобы он мог жестикулировать…

— Все правильно, вид у него совсем не преступный…

— Чтобы он смог снять шляпу, если встретит знакомых…

— И залезть в карман, если захочет достать платок.

Луицци все понял и полез в карман, чтобы достать пятьдесят луи, предназначенные для любезных господ из полиции департамента.

В общем, сделка была заключена, стороны отблагодарили друг друга соответствующим образом, и, не имея возможности взять фиакр, поскольку в Тулузе фиакр вещь неизвестная, они провели барона переулками и наконец доставили к судебному следователю.

Каково же было удивление барона, когда он вошел в особняк маркиза дю Валя через ту же маленькую калитку, которая десять лет назад привела его к несчастной Люси. Его изумление возросло еще больше, когда его отвели в тот же флигель, где он в последний раз встречался с маркизой, и ему показалось, что странное предначертание отметило его приход, когда его ввели в тот же будуар, в котором она так безумно отдалась ему.

Всего через несколько минут появился сам маркиз, облаченный в длинный халат.

Маркизу дю Валю было в ту пору около пятидесяти лет. Старый распутник, изнуренный оргиями, он сохранил все претензии молодости и уделял больше времени своему туалету, чем своим делам. Только после смерти жены он занял место судебного следователя, чтобы обрести то, что называется положением. Как явствует из предыдущей главы, Луицци был уже в курсе этого обстоятельства, но оно так мало взволновало его тогда, когда Лили вскользь упомянула о нем, что он никак не ожидал оказаться у маркиза.

Войдя в будуар, маркиз тут же сделал жандармам знак удалиться и обратился к Луицци:

— Только вас, барон, я согласился принять, поскольку я одевался к приему у нашего первого председателя, и мне остается всего полчаса, но мы старые друзья и к тому же родственники, поэтому можно без церемоний, и вы позволите мне продолжить мой туалет.

При этих словах он позвонил, появился камердинер и принес все, что необходимо следователю, чтобы выглядеть как денди.

— Да, так вы пришли по этому делу с господином де Серни. Как это, похитив жену, вы потом убиваете мужа! Это выходит за все дозволенные рамки.

— Послушайте, маркиз, — возразил Луицци, — неужели мне действительно предъявлено обвинение в убийстве?