Читаем без скачивания Ведун - Василий Сахаров

В центре зала северяне сразу расчистили пространство. Противник ярла вооружился круглым щитом и секирой и вышел на середину импровизированного поля чести. А Фремсинет решил, что обойдётся одним своим мечом. Он скинул с себя кафтан, показал во всей красе мускулатуру хорошо развитого тела и поиграл мышцами. Ярл посмотрел на нас и, продолжая улыбаться, весело бросил:

– Пойду убью своего бывшего хирдмана, иначе он прикончит меня.

Сивер одобрительно кивнул и пожелал ему удачи, а жрец и я промолчали. Просто встали и отошли в сторону, а то мало ли, если викинги себя раззадорят, то поединок может запросто перерасти в групповой бой, во время которого и нас заденут.

Противники застыли. Толстый скальд, выступивший в роли судьи, о чём-то их спросил, они ответили, и начался бой. Первым в атаку ринулся хирдман, он неожиданно прыгнул на ярла и сразу же попытался его срубить. Но Хунди недаром был вождём. Он резко отступил в сторону, и топор, просвистев по воздуху, лезвием вонзился в деревянный пол. Глухой звук удара разнёсся по помещению, а Фремсинет, показывая своё превосходство над противником, развернул меч плашмя и ударил воина по правому плечу. Хирдман оскалился. Топор снова оказался в его руках, а окованный металлом край щита едва не достал Хунди в подбородок.

– Ха-ха! – задорно рассмеялся вождь и одобрительно кивнул хирдману, после чего левой рукой поманил его на себя, мол, давай, наступай.

Противник ярла разозлился, его лицо из просто красного стало багровым. Он выкрикнул нечто нечленораздельное и вновь перешёл в наступление. Стремительные взмахи топора, справа налево, слева направо, и ярл отступал. Однако зал хоть и большой, но ограничен стенами, а помимо них есть мебель и викинги, которые наблюдали за схваткой, так что далеко Хунди не ушёл, три-четыре метра назад, и остановился. Позади вождя стояли столы, с обеих сторон – воины, и его противник, видимо решив, что победа уже у него в кармане, заулыбался и сказал Фремсинету нечто обидное. Тот в долгу не остался и тоже высказался, причём настолько удачно, что хирдман вновь рванулся на него.

Взмах! Свист стали! Полукруглый кусок металла летит в полуобнажённое тело Хунди, а тот стремительно скользнул вперёд, и его меч, подобно ядовитой змее, проскочил под щитом воина и вонзился ему в прикрытый одной лишь кожаной жилеткой живот. Вскрик! Противник Хунди, так и не достав ярла, прижимая руку со щитом к животу, отскочил. Вождь двинулся за ним следом. Чётким наработанным ударом до кости рассёк ему руку, которая сжимала топор, и оружие хирдмана упало на пол. После такого поворота участь воина была предрешена, и он это понимал. Однако надо отдать ему должное, пощады хирдман не попросил, а, наоборот, попробовал ещё раз достать Фремсинета щитом и, когда это у него не получилось, откинул руку в сторону и сам подставился под клинок ярла из Мунсе.

Выпад! В свете масляных лампад окровавленный прямой меч вождя блестит тускло и угрожающе. Острие вонзается в грудь воина, как раз туда, где у него сердце. Слышен чпокающий сосущий звук – так сталь проникает в тело, а затем выходит из него. И хирдман, который наверняка мечтал стать предводителем ватаги, падает, заливая всё пространство вокруг себя тёмной кровью. Видать, такая у бойца судьба – пасть от оружия своего ярла, против которого он посмел выступить.

Фремсинет смотрит на хирдмана, что-то спокойно говорит, и воины поддерживают его одобрительным гулом. Затем он стряхивает с клинка кровь, и впервые за вечер улыбка покидает его лицо. Вождь становится хмурым и молча уходит в свои апартаменты на втором этаже.

Словно на заказ, хозяин постоялого двора привёл княжеских дружинников, десяток профессионалов в броне и со щитами, которые были готовы остановить викингов, если бы они разбушевались всерьёз. Но их вмешательства не понадобилось. Скандинавы успокоились, уволокли тело своего мёртвого товарища на задний двор, а скальд на ломаном славянском языке стал договариваться со Смелом о покупке дров, из которых шведы могли бы сложить для павшего в бою хирдмана погребальный костёр.

Больше ничего интересного в этот вечер не произошло. Мы отоспались, а рано утром, позавтракав холодной свининой и свежеиспечённым хлебушком, расплатившись за ночлег и затарившись припасами, покинули Роску и продолжили своё путешествие к морю. Никто нас не провожал, хотя я чувствовал на себе взгляд ярла Хунди из Мунсе, который наверняка стоял у тёмного окна на втором этаже постоялого двора и смотрел, как мы уезжаем. Сивер, кстати, тоже его почувствовал, иначе не обернулся бы и не отсалютовал в сторону окна раскрытой ладонью.

Глава 9

Руян. 6649 от С. М. З. Х.

Смолёный борт большой варяжской лодьи «Стратим» прижался к деревянному причалу. На него тут же упала сходня, и владелец корабля, рослый варяг, внешностью и манерами похожий на Сивера, слегка кивнул сопровождающим меня волхвам:

– Вот мы и на месте, уважаемые.

Приложив правую ладонь к груди в районе сердца, мы с витязем Триглава ответили ему лёгким поклоном, а жрец бога Яровита по имени Огнеяр, суровый седовласый дед, присоединившийся к нам в Волегоще, произнёс:

– Благодарим тебя, Мстислав.

Варяг отвернулся и стал отдавать команды воинам своей дружины, из которых состоял экипаж лодьи, а мы сошли на причал, и здесь я оглянулся. «Стратим» – отличное судно, всего за сутки доставило нас из Волегоща в гавань Арконы. Окинув большую лодью взглядом, я постарался её запомнить и закрепить в голове каждую деталь и лица членов команды. Длина тёмного корпуса, который сделан из пиленых сосновых досок, сорок метров. На носу – красивое резное странное существо, сирин, птица с головой женщины, на макушке которой видна небольшая корона. Слева и справа – по восемнадцать румов (гребных скамеек), вдоль которых сейчас укладывались весла и мачта. Экипаж – сотня отчаянных головорезов со всех прибалтийских земель, где говорят на нашем языке или хотя бы понимают его: вагры и раны, поморяне и лютичи, новгородцы и карелы, один суом и несколько весинов. Ха! А вожак, Мстислав из Ругарда по прозвищу Выдыбай, каков? Сильный и смелый лидер. Путешественник и торговец. Наёмник и налётчик. Пират и защитник своей родины. Настоящий варяг, словно Рюрик, Вещий Олег или Святослав Храбрый с эпического полотна сошёл.

Да-а-а! Хотелось бы мне в новом мире, который должен стать для Вадима Андреевича Соколова родным, стать таким человеком. Вот это было бы интересно. Ни от кого не зависишь и бродишь по морям. Совершаешь налёты на земли данов и германцев. Сопровождаешь в дальние страны торговые караваны новгородцев и руян, а вернувшись в родной порт, не только отдыхаешь, но ещё и в свою очередь патрулируешь прибрежные воды венедских земель и перехватываешь викингов, в основном данов, ибо у свеонов, как мне стало известно от Фремсинета, гражданская война. В общем, романтика, приключения, постоянный риск, ярость кровавых схваток и трезвый расчёт. А в итоге – либо заслуженная награда, либо почётная смерть в бою.

Эх, мечты! Как жаль, но мне таким человеком никогда не стать. И не потому, что я не смогу подняться и занять место боевого вождя, который имеет собственный корабль и способен повести за собой дружину. Нет, дело не в этом. Просто я слишком много думаю, а иногда это мешает воину ринуться в бесшабашную схватку. Мне нужна победа, и я готов к риску. Однако с обязательным условием, что имеются реальные шансы на выживание. Так что даже если когда-нибудь Вадим из рода Соколов станет, по местным меркам, настоящим воином и будет иметь достаточно средств для создания собственной боевой ватаги, на своих современников из двенадцатого века он будет походить лишь внешне. Это я знаю наверняка, ибо моя внутренняя сущность принадлежит человеку, который был рождён и воспитан в век компьютеров, космических кораблей, бактериологического оружия и атомных боеголовок. Поэтому голова у меня работает иначе, и я не согласен умирать ради какой-то идеи. Моя цель иная – сделать так, чтобы идея, ради которой я обнажу меч и буду готов убивать других людей, победила. Вот это правильно и достойно.

– Вадим! – окликнул меня Сивер. – Чего застыл? Пойдём!

Да, надо идти, и я направился вслед за волхвами и витязем. Наконец-то наше путешествие подошло к концу, по крайней мере основной его этап. От Роски мы легко добрались в Волегощ, где встретились с главным жрецом Яровита, сын которого просил его навестить. Храма я не видел, сказывалась усталость и тёмное время суток, а разговор с волхвом был коротким. Суровый старик, чувства которого были от меня скрыты, выслушал рассказ человека из будущего, взглянул на громовник, поводил над ним ладонью, сам себе удовлетворённо покивал, и на этом всё. Мы с Сивером легли спать, а Ждан и Огнеяр почти всю ночь вели беседу, в суть которой меня никто не посвящал.

Наступило утро. В сопровождении молодых волхвов Яровита мы отправились в порт Волегоща, погрузились на «Стратим» и вышли в море. Хорошо. Солнечно. Свежий ветер. Кругом множество судов, и мне было о чём поговорить с варягами из экипажа лодьи, особенно с двумя чубатыми новгородцами, которые сами себя называли гофейскими казаками, а на Венедское море пришли из Копорья, города в южных степях. Таким мне это путешествие и запомнилось. Разговоры, новые впечатления и свежая информация. Потом ночёвка в рыбацкой деревушке, всего в пяти-шести часах ходьбы от Арконы, а утром прибытие в порт этого города, который находился в нескольких километрах от внешних оборонительных валов. Да-да, именно валов, а не стен, как я считал ранее. Впрочем, всё это только со слов мореходов и моих сопровождающих, а саму Аркону я увижу примерно через час.