Читаем без скачивания «Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война - Михаил Витальевич Шкаровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К началу Великой Отечественной войны в одной из крупнейших епархий страны – Ленинградской – уцелел лишь 21 православный храм. К тому же были еще не изжиты церковные расколы 1920-х гг. Большинство храмов относилось к Московскому Патриархату, Ленинградскую епархию которого возглавлял митрополит Алексий (Симанский). В самом городе и северных пригородах, оказавшихся в кольце блокады, в его ведении находились шесть храмов: Николо-Богоявленский кафедральный и Князь-Владимирский соборы, церкви Никольская Большеохтинская и Волковская кладбищенские, Димитриевская Коломяжская и Спасо-Парголовская. К обновленческому движению[196] принадлежали Спасо-Преображенский собор и церкви на Серафимовском кладбище и станции Лисий Нос. Ими управлял протопресвитер Алексий Абакумов. Наконец, в городе оставался последний иосифлянский[197] храм – Свято-Троицкий в Лесном, где служил иеромонах Павел (Лигор). Общее количество штатных православных священнослужителей в Ленинграде не превышало 25 человек, кроме того, было около 30 приписных, заштатных и тайных священников.
С первых же дней войны духовенство «северной столицы» посвятило себя защите Родины. Ленинградский митрополит Алексий (Симанский) утром 22 июня служил литургию в Неделю всех русских святых в Князь-Владимирском соборе. Престол, посвященный этому празднику, был устроен в притворе храма в декабре 1920 г., к 1941 г. он был давно упразднен, но сам праздник продолжал отмечаться в соборе архиерейским служением. Вернувшись после службы в свою квартиру при Николо-Богоявленском соборе, митрополит узнал о начале войны. Получив вскоре патриотическое послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия от 22 июня, владыка Алексий сразу же сделал его достоянием всех православных города. А 26 июля митрополит сам написал обращение к верующим и духовенству «Церковь зовет к защите Родины», в котором отмечалось: «…война – священное дело для тех, кто предпринимает ее по необходимости, в защиту правды и, приемля раны и страдания и полагая жизнь свою за однокровных своих, за Родину, идет вслед мученикам к нетленному и вечному венцу. Поэтому Церковь и благословляет эти подвиги и все, что творит каждый русский человек для защиты своего отечества… Церковь неумолчно зовет к защите Матери-Родины. Она же, исполненная веры в помощь Божию правому делу, молится о полной и окончательной победе над врагом»[198]. Отмечая горячий отклик ленинградцев на послание митрополита Сергия, владыка поддержал инициативу приходских советов и многих верующих по оказанию помощи обороне страны.
Особенную известность получило слово митрополита Алексия за литургией, произнесенное 10 августа в Московском Богоявленском соборе. В нем говорилось, прежде всего, о патриотизме и религиозности русского человека: «Русский человек бесконечно привязан к своему отечеству, которое для него дороже всех стран мира. Ему особенно свойственна тоска по Родине, о которой у него постоянная дума, постоянная мечта. Когда Родина в опасности, тогда особенно разгорается в сердце русского человека эта любовь. Он готов отдать все свои силы на защиту ее; он рвется в бой за ее честь, неприкосновенность и целость и проявляет беззаветную храбрость, полное презрение к смерти… Как во времена Димитрия Донского и святого Александра Невского, как в эпоху борьбы с Наполеоном, не только патриотизму русских людей обязана была победа русского народа, но и его глубокой вере в помощь Божию правому делу; как тогда и русское воинство и весь русский народ осенял Покров Взбранной Воеводы, Матери Божией, и сопутствовало благословение угодников Божиих, – так и теперь, мы веруем, вся небесная рать с нами. Не за какие-нибудь наши заслуги пред Богом достойны мы этой небесной помощи, но за те подвиги, за то страдание, какие несет каждый русский патриот в своем сердце за любимую Мать-Родину… и какие бы ужасы ни постигли нас в этой борьбе, мы будем непоколебимы в нашей вере в конечную победу над ложью и злом, в окончательную победу над врагом»[199].
Через несколько дней после богослужения в Москве митрополит возвратился в свой город, к которому уже рвались немецкие войска. Авторитет и влияние Ленинградского владыки в это время были настолько велики, что 12 октября Патриарший Местоблюститель в своем завещательном распоряжении именно его назначил своим преемником.
Тысячи верующих ленинградцев ушли в первые дни войны из родного города на фронт. Духовенство «северной столицы» не только утешало молитвами оставшихся прихожан, но и поощряло их к самоотверженному труду, вселяло веру в победу над врагом. Священнослужители в своих проповедях разоблачали антихристианскую и античеловечную сущность нацистской идеологии. Горячий отклик в сердцах верующих находили ежедневные молитвы о победе русского оружия. Но не одними молитвами и проповедями вносила Церковь свой вклад в защиту Родины.
По предложению митрополита Алексия, уже с 23 июня приходы Ленинграда начали сбор пожертвований на оборону. Владыка поддержал желание верующих отдать на эти цели имевшиеся в храмах запасные суммы, порой очень значительные. Следует отметить, что сбор средств на нужды обороны получил широкое распространение среди приходских общин города с июля 1941 г., хотя всецерковный призыв «трудами и пожертвованиями содействовать нашим доблестным защитникам» глава Русской Православной Церкви митрополит Сергий огласил только 14 октября 1941 г.[200] Особенно активно проявлялось желание оказывать запрещенную с 1918 г. благотворительную помощь. Вспоминали опыт Первой мировой войны, когда многие приходы устраивали госпитали.
Вскоре после начала войны тревожные сводки с фронта стали дополняться прибытием живых свидетелей сражений, раненые бойцы заполнили городские больницы и переоборудованные под госпитали школы и другие учреждения. Забота о раненых стала важным делом жителей Ленинграда, и в городской совет Красного Креста и Ленгорисполком начали поступать заявления от церковной общественности. В одном из таких заявлений от президиума «двадцатки» (приходского совета) Князь-Владимирского собора от 24 июля 1941 г. говорилось: «В минуты трудно переживаемых обстоятельств военного времени долг каждого гражданина – идти навстречу Отечеству в облегчении разного рода затруднений. Этому учит нас и религия наша. Исполняя завет Христов о любви к ближнему, представители верующих – двадцатка Князь-Владимирского собора – выражает свое желание открыть в тылу лазарет для раненых и больных воинов. На оборудование и содержание лазарета двадцатка могла бы предоставить все имеющиеся у нас средства – свыше 700 тыс. рублей. В дальнейшем, если материальные условия доходности собора не изменятся, двадцатка принимает на себя решение, отказавшись решительно от всех расходов, кроме самых неотложных по содержанию собора, ежемесячно субсидировать лазарет в сумме 30 (тридцать) тысяч рублей»[201].
Приходской совет собора выполнил свое обещание и 8 августа передал для раненых воинов 710 тыс. из 714 тыс. имевшихся у
