Читаем без скачивания Завтрашний взрыв - Иван Алексеев

— Эту невесту. Заморскую королевну.

— Не может быть!

— Может. — И Анюта, опуская некоторые детали, рассказала атаману, как она встретила в своем селе отряд поморских дружинников, разыскивающих Михася, среди которых была иноземная красавица, называемая его невестой.

Чекан деликатно не стал выспрашивать, почему Анюта не отвела Михася к этим самым дружинникам, а лишь покачал головой и произнес задумчиво:

— Ишь ты! Бывает же такое! — Затем, махнув рукой и как бы одобряя косвенно тот не порицаемый вслух, но все равно явственный проступок Анюты, скрывшей местопребывание раненого дружинника от разыскивающих его товарищей, провозгласил: — Да это и к лучшему, что та царевна Михася не нашла. Все эти богатые да знатные, князья да бояре, все равно нас, простых людей, презирают и ставят ниже себя, считают скотом домашним. А чем мы хуже их?

— Хорошо ты сказал, Чекан! — с жаром воскликнула Анюта. — Я сама последнее время об этом много думаю. Действительно, ну чем мы хуже их?!

— Я вот смотрю иногда, — подхватил Чекан, — на какого-нибудь разнаряженного князя иль боярина, который скачет по улицам со свитой, закидывая всех встречных грязью из-под копыт, и думаю: попадись ты мне один на один где-нибудь в укромном месте, так я с тебя живо бы спесь сбил! Ты бы у меня в этой самой грязи на брюхе ползал да о пощаде молил.

Горечь, злоба и даже ненависть, прозвучавшие в словах атамана, эхом отозвались в душе Анюты. Она не раз и не два в своих мечтаниях видела, как встречается на узкой дорожке с этой англицкой принцессой. Правда, последнее время вместо невесты Михася она мысленно встречала невесту Еремы — купеческую дочь из Рязани, о которой Анюте рассказала тогда, в доме Еремы на Оке, его старая повариха.

Чекан внимательно взглянул в лицо Анюты, положил ей руку на плечо:

— Ничего, Анютушка, будет и на нашей улице праздник. Я кое-что в этой жизни понял, и если захочешь, то и тебя научу!

Анюта не успела ответить, как внезапно их окликнули:

— Чекан, Анюта! Вот вы где! — К ним приближался чуть ли не бегом один из товарищей атамана. — Еле вас нашел!

— А зачем ты нас вообще искал? — грозно сверкнул глазами Чекан.

— Да уж не по своей воле! Тебя, атаман, монастырский стражник на допрос к себе требует!

Чекан уже взял себя в руки, рассмеялся:

— Вот видишь, Анютушка, и до меня очередь дошла с нашим бдительным стражем беседовать. Ну что ж, придется идти. Прощевай до завтрева, красна девица! — Он поклонился в пояс Анюте.

Со стороны могло показаться, что кланяется он девушке нарочито и шутливо, однако его взгляд, направленный на Анюту, свидетельствовал об искренности и глубине его отношения к ней.

— Прощай, Чекан, даст Бог — вскоре свидимся и разговор наш продолжим! — степенно, не выказывая своих чувств при постороннем, кивнула Анюта.

Атаман ушел в сопровождении товарища, а Анюта еще долго сидела на бревне, глядя куда-то далеко-далеко, в темное пространство надвигавшейся ночи.

Степа поджидал атамана в той же самой библиотечной палате, в которой он с утра допрашивал Анюту, Ерему и еще нескольких ополченцев из Ереминой дружины. Чекан вошел со спокойным независимым видом, произнес чуть насмешливо:

— Здравствуй, стражник! Прикажешь мне садиться аль присаживаться?

— Здравствуй, атаман! Покуда присаживайся, — в тон ему ответил Степан.

Они уселись друг напротив друга.

— Вот смотрю я на тебя, атаман, и диву даюсь: уж больно уверенно ты держишься. Словно тебе опасаться и стыдиться нечего!

— А чего мне бояться, когда я по своей воле на смертный бой с ордынцами вышел? Коли б за свою шкуру дрожал, то и продолжал бы по лесам прятаться, да так, что ни одна собака б не нашла!

— Чем же так тебя ордынцы обидели, что ты решил разбой оставить да за родину порадеть?

— За родину мне радеть не впервой. Я ведь не всегда разбойником-то был, допрежь не раз в рати бился. Про свою ненависть к врагам я тебе высоких слов говорить не буду, ибо еще тогда, в воротах, заметил, что ты речам моим искренним не веришь. Коли хочешь, то считай, что мне неохота, чтобы порядок на Руси, к коему я привык, изменился. Воевод-то и дьяков местных я кого прикормил, кого запугал и гулял себе с ватагой припеваючи. А с ордынскими-то баскаками еще неизвестно, как получится. Вдруг они взяток не берут и начнут нас, разбойничков, смертным боем бить, — усмехнулся атаман.

— Теперь я, конечно же, должен задать вопрос: почто ты, мил человек, в разбойники-то подался? И услышать ответ про несправедливость людскую, да неправду боярскую, которая тебя, честного труженика, до большой дороги довела! Так ведь, атаман?

— Ты ж прям насквозь меня видишь, стражник!

— Вот смотрю я на тебя и думаю, что, по всему видать, человек ты неглупый, небесталанный. Не совестно тебе разбойничать, грех на душу брать?

— Как видишь, я в монастырь-то и пришел грехи замаливать! А насчет ума и талантов моих, кои ты отметить изволил, так у нас на Руси людям с этими качествами жить тяжелее всех приходится. Как посмотришь, что государь наш, помазанник Божий, вместе со своими опричниками вытворяет… Ты говоришь, что я, мол, разбойник, стыдиться должон. Да я по сравнению с царем Иваном Васильевичем просто младенец невинный. Кто, как не он, в прошлом годе целый город, Великий Новгород, дочиста разграбил, дотла спалил, трупами десятков тысяч горожан, людей русских, реку Волхов запрудил?

Услышав эти слова, Степа замолчал, опустил глаза. Ему, человеку, ненавидевшему опричников, пытавшемуся защитить от их произвола своих сограждан и вступившему с ними в смертельный бой, нечего было возразить атаману. И, намеренно переломив ход беседы, он в упор взглянул на Чекана и спросил:

— А ты, часом, не ордынский лазутчик?

Тот опешил от столь внезапного поворота, затем усмехнулся:

— Ну да, конечно! У тебя, как и у государя нашего, все поголовно — изменники, иностранные пособники… Ты тут только что мой ум похвалил, так вот я в связи с этим хочу заметить: атаман разбойников — это самое удобное прикрытие для лазутчика. Ни один стражник на тебя внимания не обратит, ни в чем не заподозрит.

— Надсмехаешься? — слегка повысил голос Степан, в глубине души сознавая обоснованность иронии собеседника.

— А что заслужил своими вопросами, то и получи в ответ!

— Ладно, умник, ты мне вот что теперь скажи: коль ты в войске служил, то знаешь ли, что такое ручная бомба? Доводилось видеть и в руках держать? — Степа вновь намеренно резко изменил тему допроса и исподволь впился внимательным взглядом в лицо собеседника.

— Бомба? — изумился атаман. — Видел, конечно, держал даже. Правда, в бою применять не приходилось.