Читаем без скачивания Эрта. Падение терратоса - Николай Побережник

— Я подумаю.

— Подумай. И, кстати, вот, — Морес достал из саквояжа и положил на стол небольшой бумажный сверток, опечатанный сургучом, — это вознаграждение от управления за помощь в уничтожении банды.

— Это приятно, — Кинт взял сверток и взвесил в руке.

— Там тридцать кестов золотом.

— Ого! Щедро. А что это за банда, пленных удалось разговорить?

Морес сел на стул и тяжело вздохнул.

— Мы их называем «черный корпус». Пленные… с ними все плохо, один перегрыз себе вены на руках, второго застрелила охрана при попытке нападения. Это очень подготовленные и отчаянные люди, мы давно пытаемся на них выйти, но бесполезно. Пару раз даже в преступное сообщество внедряли агентов с целью выйти на «черный корпус», но агентов след простыл. Да, то нападение на пост корпуса охраны дорог… ну, когда ты один выжил, это тоже их работа.

— Сурово…

— Да, Кинт, очень сурово, и все больше загадочно и опасно. Не могу распространяться, но хочу предупредить, терратос ждут большие потрясения в ближайшем будущем.

— Война?

— Не исключено… Деятельность шпионов соседнего терратоса не дает покоя, но это все ерунда по сравнению с тем, что может произойти внутри терратоса.

— Что именно?

— Кто–то стравливает гильдии, а чем это грозит, не мне тебе объяснять.

— И кто этот «кто–то» вы тоже не знаете?

— К сожалению, да.

— Ваш обед, господа, — дверь открылась и вошла мадам Поль, катя перед собой низкую тележку на колесах.

Обедали молча, Кинт молчал от того, что голова была совершенно пуста и он не имел ни малейшего желания забивать ее проблемами, Морес, наоборот, молчал потому, что в его голове постоянно шел какой–то мыслительный процесс, и он, жуя, смотрел в одну точку.

— Так что думаешь делать в столице?

— Съезжу в школу сирот, проведаю могилы близких мне людей, затем немного развлекусь и поеду, наверное, в Латинг, попробую обосноваться там, мне понравился этот город.

— Хороший город, главное, воздух чистый. Ты мне обещал, что покажешься врачу.

— Да… только какому?

— Я сейчас напишу адрес.

Как только Морес ушел, Кинт сразу начал переодеваться. Стянув с себя надоевшие и тесные одежды, достал из сумки новые шерстяные брюки, свитер, свой выцветший жандармский китель и суконный бушлат.

— Вот, теперь я даже чувствую себя лучше, — сказал Кинт, пристраивая портупею с двумя пистолетами поверх свитера.

Затем китель, поверх него бушлат, пояс с револьвером и ножнами палаша. Ссыпав в карман горсть монет, вышел из комнаты и закрыл ее на ключ.

Присев на длинную лавку под навесом перрона, Кинт пыхтел трубкой и наблюдал за суетой на железнодорожной станции. Мимо сновали носильщики, степенно прогуливались встречающие или ожидающие отправления люди. Кинт тоже ожидал, в его кармане лежал кусочек картона с номером вагона и красной печатью — билет на паровоз до маленькой товарной станции рядом со школой сирот. Вытряхнув уже прекратившую тлеть трубку, Кинт убрал ее в карман, еще раз осмотрелся и направился к киоску в конце перрона, где торговали пивом.

— Задержитесь, пожалуйста, — кто–то потянул Кинта за рукав.

Уже готовый выхватить палаш Кинт обернулся — рядом стояли два патрульных жандарма.

— Предъявите ваш жетон гражданина, — сказал один из жандармов, лицо которого Кинту показалось знакомым.

— Что–то случилось? — Кинт потянул шнурок на шее доставая жетон.

— У нас приказ проверять всех подозрительных.

— И чем же я подозрителен.

— Вы не похожи на жителя столицы.

— Ясно… вот пожалуйста, — Кинт показал жетон.

— Кинт Акан… Кинт? Не может быт! — жандарм начал приглядываться к лицу Кинта, — ну, точно! Кинт, это же я, Вилт… ну, как же! Я… моя кровать была напротив твоей, через проход стояла в казарме сиротской школы… ну?

— Точно, — узнал Кинт, — ты еще воровал одеяла у тех, кто ночью вставал в туалет.

— Верно… — засмущался Вилт, — ну, я же был почти самый младший в отряде, вечно мерз по ночам.

— Ага, смешно потом было наблюдать… ты умыкнул одеяло, а тот приходит, смотрит, что одеяла нет, ложится и ждет, когда кому–то еще не приспичит, и всю ночь эта возня потом с перетаскиванием одеял.

— Да уж, — рассмеялся, Вилт, — Ты какими судьбами здесь?

— Так, в гости заехал… сейчас вот собираюсь в школу сирот, проведать могилы наставника Чагала и Вакта.

— Да уж… не повезло вам тогда на посту.

— Угу.

— И со стариком Чагалом какая–то непонятная история вышла… я слышал.

— Точно, непонятная.

Пыхтя и выпуская клубы пара, паровоз тащил вдоль перрона пять пассажирских вагонов.

— Мне пора, — протянул руку Кинт, — может, увидимся.

— А запросто! Если что, то прямо у дежурного по станции спросишь, где меня найти, у меня тут постоянный пост, да и живу недалеко… женился два года назад, дочь растет.

— Рад за тебя, — улыбнулся Кинт, — ну, бывай.

Действительно, радуясь за Вилта, Кинт сидел в купе и смотрел в окно. Ведь сколько выпускников так и не смогли устроиться в жизни после школы сирот и, пойдя по наклонной, растворились в пороке и темноте переулков или на бедных окраинах городов. А Вилт молодец, в городской жандармерии служит, жилье в столице, жена, дочь… Сироте о таком варианте только мечтать. Да он всегда смышленый был, этот Вилт, несмотря на то, что действительно, младше других был на пару лет.

Пива Кинт так и не успел купить, поэтому, когда сосед по купе предложил налить вина, Кинт с удовольствием согласился.

— А вы из военных? — интересовался приличного вида мужчина, худощавый, с длинным лицом и взъерошенной копной волос, в клетчатом костюме и берете.

— Дорожная жандармерия.

— Вот как! У меня дед служил в дорожной жандармерии, ох и суровый был, — улыбнулся сосед, — а я вот все больше по технике… Кьенэ меня зовут, инженер Кьенэ. Еду в Майнг, у меня там пара проектов. Вы бывали в Майнге?

— Да, бывал.

— И как вам? Очень, очень индустриально развитый город… а университет! Какая работа там была мной проделана! А вы были на выставке в Актуре?

— Какой?

— Как? Уже неделю как идет выставка последних достижений инженерной мысли!

— Я пару дней как в столице…

— Обязательно, обязательно посетите выставку!

— Постараюсь, — улыбнулся Кинт и поднял стакан с вином, тем самым, прервав поток эмоций соседа…

Глава двенадцатая

Кинт постучал в массивные деревянные ворота, окованные железными полосами, привычного караульного под грибком снаружи почему–то не было. Залаяла собака, а через пару минут в низкой двери приоткрылось зарешеченное окошко.