Читаем без скачивания ГКЧП: Следствием установлено - Валентин Георгиевич Степанков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот что написал в Заявлении от 23 августа 1991 года на имя Президента СССР Валентин Павлов:
18 августа я находился на даче. За это время я созвонился с Лукьяновым А. И. и Янаевым Г.И., так как мной владело беспокойство, не провокация ли все это. Знают ли они о поездке и ее задачах. Оба подтвердили, что они в курсе положения дел, поддерживают беспокойство и позицию Кабинета о порядке подписания Договора и ждут вестей с юга. На мое категорическое требование вернуться в Москву, т. к. без них я больше ни с кем никаких встреч и разговоров иметь не буду, и тот и другой сказали, что к вечеру будут. Лукьянову я лично сказал, что вопросы слишком серьезные, люди поехали советоваться с М.С. Горбачевым и ему надо сесть в вертолет и лететь в Москву…
Позже, в мемуарах, Крючков снимет все сомнения и разночтения в оценке взаимоотношений Лукьянова и членов ГКЧП. По его утверждению, все участники встречи на объекте «АБЦ» знали «принципиальную патриотическую позицию» Лукьянова и верили, что глава Союзного парламента в эти минуты мысленно находится вместе с ними и так же, как и они, ведет «мучительный поиск выхода из создавшейся ситуации».
Лукьянов говорит, что прилетел в Москву по настойчивой просьбе Павлова, который звонил ему 18 августа дважды. В действительности Павлов побеспокоил его только один раз, после чего Лукьянов сам звонил Павлову после телефонного разговора с Крючковым, состоявшегося в 16.53. Та, длившаяся всего три минуты, беседа оказалась решающей в судьбе Лукьянова. Положив трубку, он стал собираться в дорогу.
Экипаж вертолета 235-го авиаотряда особого назначения показал, что Лукьянов намеревался отбыть с Валдая 19 августа, в день подписания Союзного договора, но неожиданно где-то около 17 часов 18 августа они получили задание приготовиться к вылету в Москву. Сам Лукьянов, по свидетельству охранника Трифонова, после 17 часов планировал продолжить рыбалку, отправиться на вечерний клев. Вернувшись с дневной рыбной ловли передохнуть на дачу, Лукьянов неожиданно попросил у Трифонова выяснить, не было ли, пока они рыбачили, «по линии охраны каких-нибудь звонков». Звонок один был, и весьма странный. Кто-то из службы охраны КГБ просил передать, что «в Москве для встречи заболевшего на Валдае Лукьянова уже готовят ЗИЛ».
Трифонов посмеялся над этим звонком, Лукьянов, дескать, жив-здоров и до 19 августа никуда не собирается.
Но вскоре Лукьянов ему «после разговора с кем-то сообщил, что они вылетают».
Чтобы исключить любую случайность и гарантировать присутствие Лукьянова вечером в Москве 18 августа, помимо вертолета Министерства гражданской авиации для Председателя Верховного Совета СССР были заказаны еще два вертолета Министерства обороны. Но они слетали на Валдай напрасно. В 17.55 Лукьянов вылетел в Москву на «стрекозе», принадлежащей гражданской авиации.
На вопрос, когда он прибыл в Кремль, Лукьянов ответил: «Вертолет до Москвы должен лететь примерно два часа, значит, где-то в 21 час я появился у себя в кабинете…» И здесь Лукьянов умышленно искажает истинную картину. Намеренно сдвигая срок прилета, Лукьянов стремится сократить время своего участия в совещании ГКЧП. В действительности Лукьянов прибыл в Кремль на полчаса раньше. Лукьянов присутствовал на организационном заседании заговорщиков почти с самого начала. И оставался на нем значительное время. При нем посланцы ГКЧП, вернувшись из Фороса, рассказывали, что президент отказался принять ультиматум, что он изолирован, что они «засветились» — и теперь их судьба находится в руках тех, кто послал их к Горбачеву. Лукьянов, присутствующий при этом докладе, не встал, не вышел, хотя и слышал все…
Свидетельствует Валентин Павлов:
— Рассказ прибывших товарищей был коротким. Вполне определенно было сказано: пока президент будет выздоравливать, кто-то из двоих, Янаев или Лукьянов, должен взять на себя исполнение обязанностей президента…
Янаев все пытался узнать у вернувшихся из Крыма, что именно произошло с Горбачевым, действительно ли он болен, почему не Лукьянов должен исполнять обязанности президента. <…>
Было видно, что Янаев проявляет нерешительность в этом вопросе.
Показания В. Павлова подтвердил и глава КГБ В. Крючков:
— Лукьянов был проинформирован об обстановке в стране, кратко об итогах поездки к М.С. Горбачеву. Позже, в тот же вечер, Лукьянов выслушал более подробные доклады группы, летавшей в Форос… Лукьянов сказал, что он собирается опубликовать позицию Верховного Совета СССР по проекту Союзного договора. Для подготовки такого Заявления Лукьянов ушел к себе…
Президента страны незаконно отстраняли от власти на глазах руководителя парламента. И при его участии.
Все «сопротивление» Лукьянова ограничилось тем, что он настоял на удалении своей фамилии из списка членов комитета, да еще посоветовал в «Заявлении Советского руководства», в той его части, где речь шла о степени распространения ЧП, заменить слова «на всей территории СССР» на слова «в отдельных местностях СССР», что по форме более соответствовало Конституции. Похоже, на позицию Лукьянова оказал сильное воздействие факт изоляции президента. Расклад сил был явно не в пользу президента. Армия, КГБ, МВД, партийное чиновничество — все объединились против Горбачева. Разве можно в одиночку победить такую силу?
Свидетельствует Николай Рубцов:
— Он закончил работу примерно в 0.20. Поднял телефонную трубку и кому-то позвонил. По тому, что Лукьянов назвал абонента Владимир Александрович, я понял, что он разговаривает с Крючковым. «Документ готов», — сказал Лукьянов.
Затем, как я понял, Крючков передал трубку Олегу Шенину. После того как Лукьянов прочитал ему практически весь текст своего Заявления, он сказал, чтобы я переписал его набело и отнес туда, к Шенину…
Как только работа была завершена, Лукьянов отпустил Рубцова и Иванова домой, а сам остался в Кремле. Около трех часов утра он попросил выключить свет в приемной и лег спать.
19-го августа в 6.00 Лукьянов слушал по радио свое Заявление.
Час Икс
Засада в Архангельском
Поздним вечером 18 августа начальник «Альфы», опергруппы КГБ по борьбе с терроризмом, Виктор Карпухин сидел в своем кабинете, склонившись над топографической схемой. Подняв голову, он оглядел собравшихся и, указав на точку на плане, спросил:
— Какими силами можно взять этот объект?
Вопрос в первую очередь адресовался начальнику отделения Анатолию Савельеву, наиболее опытному из присутствовавших. В «Альфе» Савельев служил со дня ее образования в 1974 году. Участвовал, за вычетом отпусков и времени на залечивание ран, во всех операциях, в том числе и в Кабульской — по свержению Амина.
Изучив схему, являющуюся планом какого-то участка
