Читаем без скачивания Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

еще не было и ста. Мне об этом сообщили, потому что в удостоверении личности, которое лежало у нее в сумочке, я значился как «ближайший родственник». Я плакал, как ребенок, потому что собирался приехать к ней в гости на столетний юбилей, 4 июля 1982 года. Вместо этого я присутствовал на ее похоронах — прилетел в Альбукерке на две недели раньше. Я был там один. Она жила в одиночестве под своим девичьим именем: они с отцом разошлись за тридцать лет до этого. Но она, очевидно, не уведомила Фонд Говардов о последней перемене адреса и не сообщила об этом остальным детям. Говарды все такие — они живут так долго, что родственные связи перестают быть достаточным поводом для общения. Закрытый гроб, кремация — согласно указаниям, найденным в ее сумочке. Ее тела я так и не видел. Правда, никаких сомнений в том, что это она, не было. В моем мире 1982 год — это было такое время, когда человек и чихнуть не мог, не предъявив пачку разнообразных удостоверений, каждое из которых подтверждало, что он — это он. Я это почувствовал на себе, потому что в том году, немного позже, мне исполнялось семьдесят, а выглядел я на тридцать пять. Очень неудобно было. Я собирался проехать из Альбукерке на юг, пересечь границу и не возвращаться, пока не куплю новый паспорт на новое имя. Так вот, Хильда, больше двух тысяч лет спустя, готовясь к своему первому путешествию во времени, я обнаружил, что в архивах моя мать не числится погибшей — просто «сведения отсутствуют». Это меня обеспокоило. Через несколько лет — по моему времени — Лаз-Лор доставили меня обратно. Мы не садились: за нами погналась какая-то ракета, и Дора перепугалась до смерти. Но я успел снять фильм, на котором, по-видимому, запечатлен тот несчастный случай. В самом его начале, еще до того кадра, где видно тело, есть какое-то туманное пятно. Угадайте, какого оно было размера и формы.

— И пробовать не стану, Лазарус.

— Насколько можно было измерить на кадре сантиметр на сантиметр, снятом телеобъективом со слишком большой высоты, потому что Дора рыдала и просилась домой, — оно было размером как раз с тот трюм, в котором сейчас «Ая Плутишка». Хильда, мне кажется, что там сняты вы незадолго перед тем, как спасли мою мать.

— Что?! Лазарус, этого просто…

— Не говорите, что этого не может быть. Страны Оз тоже не может быть. Вас тоже не может быть. И меня не может быть. Кто придумал пантеистический коллективный солипсизм? Вы.

— Я не собиралась сказать, что этого не может быть. Теперь вы знаете, что я беременна, и должны понимать, почему я хочу спасти вашу мать как можно скорее, до того, как брюхо у меня раздует настолько, что я не смогу пристегнуться в кресле. Ее звали Мэриен? Мэриен Джонсон Смит?

— Морин Джонсон.

— Это доказательство, что вы настоящий Лазарус Лонг. Я беспокоилась, не существует ли целой серии Лазарусов Лонгов-аналогов, как есть Земли-аналоги.

— Я бы об этом не стал беспокоиться. Это их проблема.

— Но это означало бы полный крах теории, которую я придумала, чтобы объяснить, почему я сижу тут в воде внутри летающей во времени тарелки вместе с мужчиной из сказки — в любом смысле! — прекрасно зная при этом, что он вымышленный персонаж из книги, которую я давным-давно читала. Из этого следует, что я тоже вымышленный персонаж, но это-то меня не беспокоит — я ведь не могу прочитать книгу, в которой фигурирую сама, так же как вы не можете прочитать ту, которую я читала про вас.

— Я чуть этого не сделал.

— Не говорите загадками, Лазарус.

— Я люблю нелепые истории. Прочел все, что смог найти в городской библиотеке Канзас-Сити. В другой раз, в очередном путешествии во времени, мне попался журнал — вы такого, может быть, и не видели. Прочел один выпуск романа с продолжением. Совершенная чушь. Четыре человека летят в космос на аэроплане! В конце выпуска их окликает летающая тарелка — и продолжение в следующем номере. Хильда, как вы думаете, почему Дора смогла оказаться в нужном месте в нужный момент, когда из ничего возникла «Ая Плутишка»?

— Где этот журнал?!

— Я его спустил в ту самую нишу для уничтожения мусора, куда недавно угодил мой лучший липовый шотландский наряд. Если бы я давным-давно не научился избавляться от случайных книг после того, как их прочел, Дора не смогла бы подняться в воздух. Хильда, вы сами мне говорили…

— Хильда, ты меня слышишь? — послышался голос ее мужа.

У нее загорелись глаза.

— Да, Джейкоб?

— Могу я тебя видеть? Тут кое-что неладно.

Я едва слышно шепнул: «Вылезаю» — и встал. Она заставила меня сесть снова.

— Конечно, Джейкоб, дорогой. Я в адмиральских апартаментах. А ты где?

— В наших.

— Ну, иди сюда.

Она шепнула мне:

— Мы договорились?

Я кивнул. Она протянула руку, и мы обменялись рукопожатием.

— Теперь мы партнеры, — шепнула она. — Подробности потом. Сначала — Морин.

— Хильда, я не знаю, куда идти, — отозвался ее муж. — И потом, у меня к тебе интимное дело.

— Тогда ты должен прийти сюда, Джейкоб, здесь единственное место на корабле, где можно заниматься интимными делами. Я тут вела деловые переговоры с Лазарусом Лонгом — это дело такое интимное, что пришлось запереться здесь. Все улажено, дорогой, каждый получает то, чего хочет. Иди к нам, ты нам нужен.

— Хм-м-м… Он меня слышит?

— Конечно. Мы принимаем ванну. Присоединяйся, я хочу, чтобы ты узнал все подробности, прежде чем мы расскажем детям.

Молчание.

— Я лучше свяжусь с тобой позже.

Я сказал:

— Доктор Берроуз, если вы хотите поговорить наедине с вашей женой, я уйду. Но прошу иметь в виду, что в нашем мире вместе принять ванну — это то же самое, что в вашем предложить приятелю выпить. Я здесь, потому что командор Хильда пригласила меня, уверяю вас, что никакого вреда ей я не причинил.

— Я знаю об этом обычае, — недовольным голосом отозвался Берроуз, — и полностью доверяю такту Хильды. Да, мне нужно поговорить с ней… Но я не хотел бы показаться вам грубияном. Я сейчас приду поздороваться с вами. Пожалуйста, не уходите до моего прихода. Дорогу я спрошу.

— Дора вам покажет. Выйдите в коридор и ждите, она найдет вас.

— Прекрасно, сэр.

— Дора, срочно. Найди профессора Берроуза. Приведи его сюда. Самым длинным путем. Медленно.

— Есть, папочка.

Я торопливо сказал Хильде:

— По-моему, я знаю, в чем дело. Сейчас проверю. Либ!

— Да, Лазарус?

— Ты одна?

— Да,