Читаем без скачивания Чистильщик - Эйке Шнайдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, и жалованье, конечно. Ума не приложу, куда можно потратить такую кучу денег. Того, что заплатил университет, моей матери хватило, чтобы уйти из борделя и жить… довольно скромно, я бы сказал, однако безбедно. Но серебро имеет свойство заканчиваться, а я у нее один. И это еще одна причина, по которой мне нужно было место в столице и жалованье. А твоя как?
– Не знаю. Не видел и не слышал с тех пор, как уехал из дома.
– Ой! Извини, я не хотел…
– Ничего, – пожал плечами Эрик. – У нас почти все такие были, мало к кому приезжали. Так что нормально.
Благородные, по слухам, стремились пристроить внебрачных детей с Даром в столицу. Одаренные – туда, где учились сами, они обычно и забирали своих на лето. А остальным путешествие до Солнечного и обратно было не по карману.
– Хорошо. То есть ничего хорошего, конечно… – Кнуд фыркнул. – Совсем запутался. Ладно, о чем там я… Ах да. Возможности. И всего-то надо, что время от времени пройти куда-нибудь, куда ворон костей не заносил, подержать барьер или пламя и вернуться, вовсе не подвергаясь опасности. По мне, оно того стоит.
– Если командир удержит переход и если не сожрут твари. – Эрик сел на кровати, начал расшнуровывать дублет.
– Это плохо, конечно. Но Первый, по слухам, ходил семь лет, прежде чем стал Первым. Ульвар, мой командир, ходит девять. Заговоренный – десять и в последний раз брал четвертого три года назад, да и то потому, что одна из отряда оказалась прорицательницей. Еще есть Астрид, семь лет. Есть Магни. И еще дюжина человек. Если у них получилось, почему не получится у меня?
«Потому что ты перечислил только четыре имени, ну, пусть их будет даже семь, включая тех, кто в отряде, если я правильно понял, кого именно ты назвал Заговоренным, – подумал Эрик. – Ну, пусть даже дюжина. А чистильщиков около сотни, если я правильно понял. И половина из них не переживают первые два года». Но вслух говорить не стал. Может быть, он действительно слишком мрачно смотрит на вещи, и все не так уж плохо.
В конце концов, его-то увели силой, и отношения с командиром не заладились с самого начала. Может, для таких, как Кнуд, оно действительно того стоит. Да и вообще, глубокая ночь, конечно, самое время для споров о смысле жизни, но сегодня Эрик слишком устал и плохо соображает. К тому же голоден – они как раз собирались поужинать на станции, где планировали заночевать, когда проснулся амулет.
Точно вторя его мыслям, желудок заурчал на всю комнату. Эрик ругнулся, Кнуд засмеялся:
– Бывает. Тебя что, ужином не покормили?
– А должны были?
– Здесь по часам кормят, но на станции-то корчма всегда работает.
– Как-то не сложилось…
– У меня пирог есть. Мясной. С ужина утащил по старой привычке. Будешь? Если будешь – вон, на столе.
Эрик рассмеялся:
– Вы тоже потом полночи выгребали крошки из постели?
– Ага. Ты бери, не стесняйся.
Эрик сунулся под полотенце – пах пирог что надо, мясом, луком и пряностями. И на вкус оказался ничего, а в кувшине обнаружилось слабенькое молодое вино.
Может быть, все действительно не так уж и плохо.
Как командиру ему полагалась отдельная комната. Но Альмод ничуть не удивился, когда, открыв дверь, обнаружил свет. Тира отложила пяльцы:
– Мне показалось, ты вернешься сегодня.
Он улыбнулся:
– Очень кстати.
И в самом деле. Начни он сегодня размышлять обо всем, что произошло за последние две недели, – до утра не заснет. Впрочем, похоже, и так не заснет: после того как смерть в очередной раз отстала на пару шагов, особенно сильно хотелось жить. Тира погладила по щеке:
– Устал?
– Не настолько, – снова улыбнулся он.
Она подняла лицо, и Альмод не стал ее разочаровывать.
Тира всегда была лучше любого снотворного, но в этот раз, стоило вытянуться рядом с ней, лениво поглаживая по спине, все несуразности последних дней заскакали в голове. Альмод мысленно выругался: какой уж тут сон! Напиться, что ли? К зелейнику среди ночи он не пойдет, хотя тот болтать и не будет.
Тира словно почувствовала, приподнялась на локте:
– Что-то случилось? Ты как будто не здесь.
Он вздохнул. Пророки, чтоб их… Впрочем, она была такой и до того, как проснулась способность прорицать. Часто смеялась, что влюбленная женщина умеет читать мысли безо всякого контроля над разумом. Но сейчас это совсем некстати – Альмод сам еще не разобрался, что творится и что с этим делать.
– У меня новый четвертый.
Она охнула:
– Кто?..
– Уна.
Тира ткнулась лбом в его плечо и прошептала, не поднимая головы:
– Да простит меня Творец, но я рада, что она, а не ты.
Альмод усмехнулся, прижимая ее к себе крепче:
– Ты ее почти не знала.
Точнее, не желала знать. Все те три года, что Уна проходила в отряде, Тира отчаянно ревновала. Молча, но только слепой не заметил бы. Хотя, видит Творец, повода он не давал. Да и самой Уне нужен был вовсе не он. Но кто поймет этих женщин? После того как он пришел к Первому и сказал, что у одной из его отряда, кажется, открылся пророческий дар, Тира с ним месяц не разговаривала. Он уже было решил, что все, – потому что вовсе не собирался оправдываться. Пророки жили куда дольше тех, кто ходил закрывать прорывы, да и не проснуться после бдения, наверное, лучше, чем оказаться заживо сожранной. Он невольно улыбнулся, вспомнив кое-какие подробности примирения, – тогда она все же пришла первой.
– Пусть Творец примет ее душу… – тихо проговорила Тира.
Альмод бездумно повторил ритуальную фразу. Он и без всяких молитв был уверен, что Уне уготовано место у престола Творца. Как и Сольвейг до нее. Как и всем тем, кто погиб, пытаясь закрыть прорывы.
Кроме него самого. И других командиров.
– Когда это случилось?
– Две недели назад.
– Значит, не сразу… – Она снова ткнулась лбом ему в плечо. – Но почему ты не дал знать?
Он помолчал, размышляя, стоит ли спрашивать:
– Скажи, кто оставался на бдение в эти сутки? И девять дней назад?
Тира приподнялась на локте, пристально глядя ему в лицо:
– Трюгви. Утром проснется. Но почему ты спрашиваешь? И почему все же не дал знать? А если бы вас отправили на прорыв втроем?
– Хотел бы я сам выяснить почему… – медленно проговорил он. – Я давал знать.
Могли не сообщить рядовым, но не пророкам. Все это начинало очень дурно пахнуть.
– Если бы ты посылал голубя, я бы… – Она осеклась. – Ты давал знать? Нам не…
Альмод снова прижал ее к себе, баюкая:
– Ну, будет тебе. Все же обошлось. Невелика разница – трое, четверо…
На самом деле порой и четверых было мало, но больше проход просто не удерживал. Да обычно и так справлялись. Уже много веков.
– Обошлось?! – Тира
