Читаем без скачивания Время покупать черные перстни - Александр Борянский

— Это телепатия?

— А кто их знает. Так объясняют: «Любовь, — говорят, — это не элементарное чувство, как страх или радость. Это когда и страх и радость на двоих. Люди как бы настроены друг на друга, в унисон. И когда звучит один, другой, резонирует». Влюбленные понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда. Мы так к этому привыкли, что не считаем чем-то сверхъестественным. А у них вот такая теория. И прибор этот усиливает резонанс.

— Какая романтическая гипотеза — психополе любви, пронизывающее пространство… И все-таки, не понял, я разговаривал с ней? То есть она слышала мои мысли?

— Они и сами не знают. Проверить-то нет возможности. Говорят, скорее всего, нет. Между вами всегда есть слабая связь, и они на одном конце сигнал усилили. Как если люди говорят по телефону, и вдруг к одному из аппаратов подключили усилитель. У тебя — орет на всю улицу, а на другом конце ничего даже не заметили.

Вот же черти, у меня даже ее фотографии с собой нет.

Под конвоем я, Жора и Сан Саныч прошли вслед за Зоновым через дворик, где в мерзлой земле копался один наш «дурак» — селекционер из института Вавилова, к небольшому двухэтажному каменному домику. Мы уже успели выяснить, что на первом его этаже находятся склады и живет Зонов, а на втором — «канцелярия», оружейная комната охраны и госпитальное отделение на шесть коек. Вслед нам брехали сторожевые псы, и Жора, плутовато ухмыльнувшись, пропел: «Собака лаяла на дядю-фраера, сама не знаяла, кого кусаяла…»

Все. Доступа к моей системе электропитания больше нет. Если мы еще хоть пару дней поголодаем, не миновать нам дистрофии. А можно и вовсе коньки отбросить. А это в наши планы не входит. Так что, когда Зонов на новом месте предложил нам обед, мы благосклонно ответили согласием. Но дали понять, что это — в первый и последний раз, как бы небольшая уступка в благодарность за заботу и честное ведение игры. Съели мы лишь по нескольку ложек бульона и по кусочку хлеба. Но животами после этого маялись до самого отбоя.

А ночью состоялся «военный совет». Решили: ждать смысла нет, вряд ли что-то изменится к лучшему. Тем более, завтра должны появиться врачи, которые будут нас лечить, и задача усложнится. Нынешние условия — наиболее благоприятные.

И вот Сан Саныч лезет под матрац и достает внесенные сюда контрабандой флакончики. По нашему плану преодолеть предстоит минимум три стены — от нас в оружейку, из нее в коридор и, спустившись на первый этаж, из коридора в комнату Зонова. Поэтому Сан Саныч экономен. Он отрывает клочок от простыни, смачивает его одним раствором и рисует им на стене небольшой, в половину человеческого роста, прямоугольник. Затем повторяет операцию с другим раствором.

Сели на две-три минуты, и я затеял разговор:

— Заметили, все здесь чего-то изобретают? Интересно, почему?

— Со скуки, — проворчал Жора. — Если б только изобретали. Ты знаешь, что прошлой ночью Псих учудил?

«Психом» за глаза мы называли толстого носатого дядьку, сотрудника института то ли психиатрии, то ли психологии. В нашем засилье технарей он смотрелся белой вороной.

— Мужики рассказывают, — продолжал Жора, — засиделись вечером за преферансом, глядь, Психа нету, как ушел — не видели. Ладно. Только начали снова играть, глядь, Псих на месте. Спит. Где был? А он глазами хлопает, ничего понять не может. Тогда его спрашивают, снилось что? «Снилось, — гундосит, — что я еще не родился…», представляете? Тогда ему рассказали, как он исчезал, и у него всю печаль как рукой сняло: «Я, — говорит, — много лет работаю над реализацией сновидений, изучаю африканский оккультизм, заклинания многие знаю. И вот, так неожиданно, кажется, что-то вышло!» Мужики теперь дежурить будут, спать ему не давать. А то ведь мало ли что ему приснится — потоп или землетрясение. Или что он-то как раз родился, а вот остальные — нет.

— Если даже и приключится такая нелепость, — вмешался Сан Саныч, — опыт показал, что в момент пробуждения все вернется на свои места.

— Ага, а если ему приснится, что мы не только не родились, но уже никогда и не родимся? — возразил Жора. — Или родимся, но не мы?

Призадумались. Сан Саныч нарушил молчание глубокомысленным высказыванием:

— Надо бы его поставить на службу народному хозяйству. Пусть видит во сне необходимые вещи.

— Точно, — подхватил Жора, — приставить его блюсти сбалансированность советской экономики. Пропал с прилавков стиральный порошок — пусть видит тонны порошка, исчез сахар — за него пусть берется. Короче, на дефицит Психа.

— Пусть уж ему сразу приснится, взамен нашего, благополучное общество. А вместо нас — счастливые и благородные люди.

— Не пора? — кивнул я на стенку.

— Давно пора, — согласился Сан Саныч, подошел к стене и слегка толкнул в центр нарисованной им рамки. Неожиданно кусок стены не просто поддался, а плавно, как по маслу, прошел внутрь и с грохотом рухнул по ту сторону. Матюгнувшись, Жора первым ринулся в образовавшийся проем.

Я успел лишь схватить автомат из пирамиды, Жора уже снял свой с предохранителя и передернул затвор, а Сан Саныч только-только протиснулся в оружейку, когда властно и отчетливо прозвучал в наших ушах голос Зонова:

— Оружие бросить. Руки за голову.

Ствол его пистолета злобно обнюхивал нас.

Мы с Жорой подчинились.

— Я знал, что вы и здесь не угомонитесь, — процедил Зонов. Он стоял, отгороженный от нас запертой дверью-решеткой.

— Да какого, в конце концов, дьявола! — пискляво, но все-таки грозно вскричал Сан Саныч, отряхивая кожаный пиджак от цементной пыли и будто бы не замечая направленного на него оружия. — Что вам от нас нужно?! Долго вы еще будете истязать нас?!

— Руки, руки, — напомнил Зонов. — Я не шучу.

Сан Саныч нехотя поднял руки, но продолжал обличать:

— Если бы вы не скрывали, кому и зачем все это нужно, мы бы, возможно, еще терпели. Но так долго люди не могут. Они бунтовать начинают. Вы должны это понимать, вы ведь не очень глупый человек.

— Ни в ваших комплиментах, ни в ваших советах я не нуждаюсь, — Зонов вынул свободной рукой из кармана связку ключей и, продолжая держать нас на мушке, попытался открыть висячий замок. Было ясно, что он находится в затруднительном положении: он мог приказать нам вернуться через пролом в комнату, но тогда мы, во-первых, выпали бы из его поля зрения, во-вторых, доступ к оружию остался бы. Скорее всего он открывает дверь для того, чтобы сработала сигнализация и прибежали охранники.

Замок звякнул о прутья решетки, Зонов приоткрыл дверь, и, как я и ожидал, где-то далеко, синхронно с замигавшей над дверью тревожной красной лампочкой, забился колеблющийся визг сирены. И в тот же миг за спиной Зонова я уловил какое-то движение. Он обернулся и увидел то, что за секунду до него успели разглядеть мы: толпу «дураков» во главе с майором Юрой. В руках Юра сжимал конец шланга, выходящего из громоздкого сооружения, которое держали за ручки четверо. Вокруг наконечника-раструба клубился дымок.