Читаем без скачивания Время покупать черные перстни - Александр Борянский

Замок звякнул о прутья решетки, Зонов приоткрыл дверь, и, как я и ожидал, где-то далеко, синхронно с замигавшей над дверью тревожной красной лампочкой, забился колеблющийся визг сирены. И в тот же миг за спиной Зонова я уловил какое-то движение. Он обернулся и увидел то, что за секунду до него успели разглядеть мы: толпу «дураков» во главе с майором Юрой. В руках Юра сжимал конец шланга, выходящего из громоздкого сооружения, которое держали за ручки четверо. Вокруг наконечника-раструба клубился дымок.

— Что это? — спросил Зонов, глядя на раструб дикими глазами.

— Дистанционный рефрижератор, — проинформировал Юра. — Для здоровья не опасно, в крайнем случае, — легкая простуда. — Он деловито водил наконечником, словно поливая из него руки Зонова невидимой жидкостью. Тот резко перевел ствол с нас на новоприбывших, но пистолет неожиданно выскользнул из его рук и глухо ударился об пол. Зонов поднес к глазам скрюченные пальцы и оторопело уставился на них.

— Поверхностное обморожение конечностей, — констатировал диагноз Юра.

Наверное, это было смешно, но нам было не до комизма ситуации. Я и Жора схватили брошенные автоматы, и это спасло всех нас, так как еще через пару секунд в корпус вломились пятеро охранников. Увидев шефа безоружным, они растерянно остановились.

— Бросили пушки, живо, — скомандовал Сан Саныч, — а не то мы этого парня пристрелим к чертовой матери.

— Все, ребята, я проиграл, — нервно сказал Зонов охранникам. — Делайте что они говорят.

— У нас другие инструкции на этот случай, — отозвался сержантик — пацан-пацаном.

— Какие, к матери, инструкции, — начал злиться Зонов, и его трудно было не понять. — Если вы немедленно не сдадите оружие…

Но тут он примолк, наблюдая неожиданную сцену:

Юра, бормоча про себя: «Такие гарные хлопчики, а такие непонятливые». — поливал охранников из своего шланга. Мы увидели, как бляхи на их ремнях покрылись инеем. Моментально побелели и автоматы. Майор Юра проворчал при этом: «Кто сказал, что автомат — не холодное оружие?» Воины стали испуганно отдергивать руки от обжигающего морозного металла. Сан Саныч крикнул в этот момент: «Бросьте, ребята, уходите по-хорошему, без вас разберемся!»

— Делайте что они говорят! — повторил Зонов.

— А! Пошли вы! — вдруг обиженно воскликнул сержантик. — В гробу я видел такую службу! — Все пятеро развернулись и, продолжая костерить на чем свет стоит армию, внутренние войска, институты, ученых, страну и жизнь вообще, побрели к лесенке.

На пресс-конференции (или допросе?) с Зоновым присутствовали все. Проходило это дело в столовой. Мы с Жорой держали его на прицелах, хотя он и сказал укоризненно: «Ну хватит, мы же интеллигентные люди…» — «Мы тут уже месяц бачим, какой вы интеллигент», — ответил майор Юра, неожиданно оказавшийся лидером засекреченного — пересекреченного подполья. Мы уже знали: это чистейшей воды счастливое совпадение, что захват Зонова и побег подполье готовило именно на эту ночь.

Борис Яковлевич (поправляя очки): Итак, Зонов, по вашему собственному признанию, вы проиграли. Будьте же так любезны, проясните нам суть этой странной игры.

Зонов: Я не намерен ничего объяснять до тех пор, пока не перестану служить мишенью для ваших «голодающих».

Жора: Дядька, не капризничай, убьем ведь.

Майор Юра: Кто вами руководит?

Зонов: Все, что здесь происходит, моя личная инициатива. Содействовать же мне дали согласие все учреждения, в которых вы работаете. После того, как я представил документы из Академии наук и заручился поддержкой Министерства обороны и КГБ.

Борис Яковлевич: Ближе к делу. Зачем мы здесь?

Зонов (массирует обмороженные пальцы): Очень жалко расставаться с идеей, сулившей большие результаты. Второй раз мне уже не пробить всех инстанций.

Сан Саныч (как всегда ехидно и пискляво): Григорий Ефимович, мы понимаем вас. Но помочь, увы, ничем не можем.

Зонов: Коротко. Идея моя состоит в том, что в наших научных учреждениях скопился огромный творческий потенциал, не имеющий практически никаких перспектив на реализацию. Я говорю о так называемых неудачниках, чудаках, дурачках. Исторически сложилось так, что легко воплотить свои идеи в жизнь может у нас лишь горстка ученых, так или иначе добившихся определенных высот…

Борис Яковлевич: И это логично. Ведь на высотах люди оказываются благодаря таланту, работоспособности.

Вокруг зашумели, заспорили, кто-то отреагировал горьким смешком. Зонов же покачал головой и стал говорить дальше:

— Самый подлый вид рабства — рабство, принимаемое с благодарностью. Как видите, ваши коллеги не согласны с вами. Опыт показывает, что в продвижении к «высотам» не менее, нежели талант, важны способности к плетению интриг, отсутствие принципов, связи, случай, внешность и многое другое. Я лично не вижу, как с этим бороться.

Жора: Выходит, все наши профессора и академики — подлецы и дураки? Так, что ли?

Зонов: Нет, среди них встречаются порядочные и неглупые люди. Но это скорее исключение, чем правило. И на каждого такого приходится добрая сотня не менее талантливых мэнээсов, которые мэнээсами и умрут. Уверен, любой из вас знает хотя бы одного спившегося гения. Но еще больше даже не тех, кто спивается, а тех, кто смиряется. Кто превращается в ноль. Дай им средства, возможности, людей, они все равно ничего уже не сделают. Они привыкли сознавать себя нолями в той системе, которая их к этому привела. Их таланты заблокированы сознанием собственного ничтожества. Это — вы.

— Елки! — стукнул себя по лбу носатый, нехарактерно для него оживившийся Псих. — И вы решили изъять нас из привычной среды, собрать вместе, дать все для работы и поддержать в состоянии неопределенности, странности, непривычности. Дерзко!

Зонов: Но я не предполагал, что вы так скоро сумеете организовать «освободительное движение». Я с радостью наблюдал, что многие из вас принялись за работу, но, по моим наблюдениям никто, кроме Юрия Николаевича, не довел ее до конца. Да и это-то я узнал только что. Испытал на себе (он продолжал массировать пальцы). А его дистанционный рефрижератор не окупит и десятой доли затрат. А значит, меня ждут неприятности. Очень большие неприятности.

Жора (с пролетарской иронией в голосе): А чего, мужики, может останемся здесь, а? Пожалеем дядю Зонова? (И, повернувшись к Зонову): Идешь ты, пляшешь вдоль забора и болт ворованный жуешь!..