Читаем без скачивания Лео Бокерия: «Влюблен в сердце». Истории от первого лица - Лео Бокерия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спорт научил меня подбирать людей, ориентируясь на их мечты, желания, умения и возможностям, настраивать их на достижение цели, чувствовать плечо товарища. Любая настоящая работа, где задействован коллектив, по сути, та же самая командная игра, в которой ты должен научиться вести коллег за собой и настраивать людей на победу.
Для этого ты должен, как Лобановский, разбираться в людях, не теряться в трудных ситуациях, бороться за позицию, перехватывать инициативу и успевать все это делать вовремя. Именно футбол может научить ценить дружбу, не предавать даже в мелочах и никогда не прощать предательства.
Был случай. Он вроде как не очень серьезный, но стал для меня уроком на всю жизнь. Мы учились тогда в седьмом классе. Наш одноклассник Юра Гвазава уже тогда играл за юношескую сборную города по футболу. Юра был старше и крупнее нас. Большой технарь и негласный лидер нашего класса. Это неудивительно, все-таки почти профессиональный футболист из настоящей команды. У него была красивая форма, шерстяной спортивный костюм, шикарные бутсы, о каких мы могли только мечтать, причем не одна пара. Примерно раз в месяц он уезжал на сборы, официальные и товарищеские игры и соревнования.
Как-то на уроке физкультуры мы должны были сдавать нормы БГТО. Бежали 60 метров, причем без учета времени. Нужно пробежать, и все. Бегали группами по три человека. А у Юры тогда была травма. Он подошел ко мне и попросил: «Давай побежим вместе, я сейчас на одной ноге, но ты меня сильно не обгоняй, чтобы все нормально выглядело. Я сейчас еще кого-то третьего найду». И нашел. Мы встали так, чтобы Юру хорошо прикрыть. Тот парень справа, Юра в середине, я слева.
Смеркалось уже. Осень. Да мы еще во вторую смену. Одна тройка пробежала, другая. Наша очередь подошла. Дали старт, мы побежали. Юра на одной ноге хромает, бежать толком не может. Учитель ничего не понял, закричал, мол, кончайте дурака валять, бегите как следует, а то не сдадите норму! Дети вокруг начинают смеяться, подначивают. Хромого, мол, обогнать не могут! Тот, что справа был, не выдержал и побежал. Я некоторое время держался рядом, а потом тоже побежал. Ну, а следом уж наш Юра кое-как доковылял.
Вроде бы мелочь. Тем более что время не засекалось. Подошел Юра и сказал очень серьезно, по-взрослому, что, мол, человек, который один раз предал, может предать и в другой раз. Помню это всю жизнь и боюсь подобную ошибку повторить. Вот так, через Юру, через футбол, получил я тогда главное свое жизненное кредо: не предавать, даже в мелочах.
ОХЛИП
В 2004 году у нас в Центре открылось отделение интерактивной патологии (ОХЛИП). Первоначально оно создавалось с идеей развивать тему аритмий. А появилось отделение следующим образом.
Как я уже рассказывал, переезд с Ленинского проспекта на Рублевку давался трудно – еще и потому, что не хватало оборудования. И у нас появилась мысль создать отделение для нужд «Программы развития ООН», коротко «ПроООН». Француз, который представлял эту структуру в Москве, приехал ко мне и говорит: «Можно создать отделение, чтобы мы возили детей из Африки, из Азии?» Цены подходящие, условия прекрасные… И мы договорились, что на этой территории откроем отделение. Я трижды летал в ООН, выступал перед ними, им все нравилось.
А потом этого француза забрали на повышение, а в Москву приехал другой человек, которого это вообще не интересовало. Выделенные на наше отделение деньги он раздал куда-то в другие места, и мы ни копейки не получили. Я понял, что никаких детей к нам возить не будут.
Появилась мысль: у меня ведь была замечательная ученица – Елена Зеликовна Голухова, академик Российской академии наук.
У Елены Зеликовны на Ленинском проспекте было всего две комнатки. Я ей звоню, допустим, во вторник и говорю: «Лен, можно положить больного?» А она отвечает: «Ой, Лео Антонович, все забито. А можно в понедельник?» То есть я, директор огромного Центра, должен сказать больному, что его смогут положить только в понедельник.
И я подумал: да пропади оно пропадом! И отделение, куда должны были возить африканских детей, я отдал ей. Поскольку я все возможные болезни оперировал, я и дал ему название «Отделение хирургического лечения интерактивной патологии». И сегодня делают в год девятьсот операций на открытом сердце. Это примерно в полтора раза больше, чем в любой московской клинике.
Детский реабилитационный центр
Представьте себе такую ситуацию. Ребенку три дня, и мы ему делаем операцию, чтобы вылечить транспозицию крупных сосудов. Диагноз малыша означает, что аорта у него выходит из правого желудочка, откуда должна отходить легочная артерия, а легочная артерия – из левого желудочка. Если не сделать операцию, дети с таким диагнозом долго не живут. Операция очень сложная, потому что аорту нужно переместить на свое место, легочную артерию – на свое, а еще сосуды, которые питают сердце, тоже надо переместить на новое место.
Вот этому ребенку исполняется десять дней, он выписывается. И куда мама пойдет с этим ребенком? Его же нужно наблюдать. Видя проблему, я решил обратиться к министру здравоохранения: тогда этот пост занимала Татьяна Алексеевна Голикова. Она горячо поддержала идею создания детского реабилитационного центра у нас на территории, где доступно любое оборудование и можно пригласить любого специалиста.
2019 г
Софи Лорен и Лео Бокерия у постели ребенка, перенесшего успешную операцию на сердце, 2000-е гг
Центр открылся в 2014 году. И уже очень многие дети, перенесшие операции, благодаря пребыванию в нем вернулись к нормальной жизни. Восстановление – это ведь сложный процесс. Бывает, что ребенок перенес операцию – и через две недели его сердце прекрасно себя чувствует. Но в целом организм еще не готов: ноги не готовы, руки не готовы. Двигательную активность еще нельзя начинать, потому что чрезмерные нагрузки могут повредить.
Тут и вступают в дело наши специалисты. Мне очень нравится коллектив, который работает в центре. Невозможно не быть одержимым, когда ты видишь, каким ребенок поступает и каким он уходит. Когда малыша через год привозят, его уже не узнать!
Лига здоровья нации
Самый доступный вид физической
