Читаем без скачивания Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2 - Виталий Захаров

Глава II «О правлении Российской империи» (ст. 9–77) была посвящена вопросам функционирования исполнительной власти и состояла из шести отделений.

Отделение 1 «О государстве и державной власти» (ст. 9–34) определяет основные полномочия императора в сфере исполнительной, законодательной и судебной власти.

Отделение 2 «О Государственном Совете» (ст. 35–44) определяет правовой статус и функции этого органа государственной власти.

Отделение 3 «О министерствах или главных управлениях» (ст. 45–46) определяет перечень министерств (главных управлений) и устанавливает ответственность высших должностных лиц исполнительной власти за нарушение законов.

Отделение 4 «О наместничествах и советах наместничеств» (ст. 47–62) – регламентирует правовой статус наместника и наместнического совета.

Отделение 5 «О губернском начальстве» (ст. 63–71) определяет порядок деятельности губернских органов власти.

Отделение 6 «Об уездных окружных и городских начальствах» (ст. 72–77) регламентирует деятельность соответствующих уровней местного управления.

Таким образом, первые три отделения регламентируют деятельность центральных органов власти, последние три – посвящены органам местного управления. Всего в Главе II насчитывается 69 статей (ст. 9–77), что составляет 36 % от общего объёма Уставной Грамоты.

Глава III под названием «Ручательства державной власти» (ст. 78–98) представляет собой раздел о правах и свободах личности, состоит он из 21 статьи, что составляет 11 % от общего объёма Уставной Грамоты.

Глава IV «О народном представительстве» (ст. 99–174) посвящена деятельности законодательной власти и состоит из пяти отделений.

Отделение 1 «О Государственной Думе или Сейме» (ст.99– 135) определяет правовой статус народного представительства и, в свою очередь, состоит из трёх разрядов.

Разряд 1 «О частных Думах или Сеймах наместнических областей» (ст. 102–113) посвящён порядку формирования и полномочиях наместнических сеймов.

Разряд 2 «Об общем государственном Сейме» (ст. 114–125) регламентирует порядок формирования и полномочия общегосударственного сейма.

Разряд 3 «Постановления общие, касающиеся как до государственного Сейма, так и до частных Сеймов» (ст. 126–135) регламентирует процедуру рассмотрения законопроектов в сеймах.

Отделение 2 «О Сенате» (ст. 136–147) определяет порядок формирования и полномочия Сената как верхней палаты Общегосударственного Сейма.

Отделение 3 «О палатах наместнических Сеймов» (ст. 148–158) состоит из трёх разрядов.

Разряд 1 «О Посольских палатах наместнических Сеймов» (ст. 148–151).

Разряд 2 «О Посольской палате общегосударственного Сейма» (ст. 152–154).

Разряд 3 «Распоряжения общие всем Посольским палатам» (ст. 155–158).

Все три разряда посвящены вопросам комплектования и деятельности нижней палаты общегосударственного Сейма и наместнических Сеймов.

Отделение 4 «О дворянских собраниях или сеймиках» (ст. 159–164) регулирует процедуру избрания депутатов в Посольскую палату наместнического сейма от дворян уезда.

Отделение 5 «О собраниях окружных городских обществ» (ст. 165–174) регулирует процедуру избрания депутатов в посольскую палату наместнического сейма от городов.

Таким образом, всего в главе, регулирующей деятельность законодательной власти, насчитывается 76 статей (ст. 99–174), что составляет примерно 40 % от общего содержания Уставной Грамоты.

Глава V (без названия) посвящена судебной ветви власти и состоит из трёх отделений.

Отделение 1 «О судах вообще» (ст. 175–179) устанавливает основные принципы новой судебной системы.

Отделение 2 «О Верховных судах» (ст. 180–187) состоит из двух разрядов:

Разряд 1 «О Верховном государственном суде» (ст. 180–184) определяет порядок формирования и функции Верховного суда.

Разряд 2 «О Верховном суде наместнической области» (ст. 185–187) определяет те же вопросы, касающиеся Верховного суда наместничества.

Отделение 3 «Об апелляционных и низших судах» состоит из одной ст. 188, кратко определяющей структуру новой судебной системы.

Итого в главе о судебной власти насчитывается 14 статей (ст. 175–188), что составляет примерно 7 % общего содержания Уставной Грамоты.

Глава VI «Общие постановления» состоит из трёх статей (ст. 189–191), в которых содержится ряд переходных положений.

В заключение излагаются цели издания Уставной Грамоты: «утвердить благосостояние и спокойствие любезных наших верноподданных, основать неприкосновенность из лиц и собственности и охранить ненарушимость их прав гражданских и политических».[201] Тем самым заключение фактически исполняет роль преамбулы.

Исходя из анализа структуры Уставной Грамоты, можно сделать следующие выводы. Во-первых, по расположению глав вырисовывается следующая картина. Уставная грамота начинается с общих положений о новой форме административно-территориального устройства страны. Далее следует глава об устройстве исполнительной власти, затем глава о правах и свободах личности, после которой следуют главы об устройстве законодательной и судебной властей, а также переходные положения. В целом по структуре Уставная Грамота напоминает Конституцию Царства Польского. Отличий всего два: разделы о правовом статусе личности и исполнительной власти поменялись местами, и исключён специальный раздел о вооружённых силах. По полноте содержания Уставная Грамота вполне отвечает стандартным требованиям к конституционным проектам, в ней рассмотрены почти все вопросы, которые обычно затрагиваются в Конституции: раздел о правах человека, общие принципы организации законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти. Единственный вопрос, который не нашёл отражения в Уставной Грамоте, – это вопрос о порядке пересмотра и внесения дополнений в Конституцию. Авторы проекта, видимо, по примеру Конституционной Хартии Франции 1814 г. и Конституции Царства Польского 1815 г. ограничились весьма туманной фразой о том, что «Император жалует сию Уставную грамоту» и признаёт её «за себя и преемников наших коренным и уставным законом нашего государства, предоставляя себе оную дополнить».[202] Каким образом дополнить – не раскрывается. Формально отсутствует в Уставной Грамоте и преамбула, что впрочем, не является обязательным элементов конституционного документа (преамбулы отсутствовали в Конституциях Швеции 1809 г., Португалии 1826 г., Царства Польского 1815 г.). Фактически же в Уставной Грамоте преамбула есть, но она перенесена в конец документа. Что касается логичности структуры Уставной Грамоты, то на наш взгляд, она не совсем выдержана. Расположение разделов – непоследовательно. Например, если в Польской Конституции 1815 г. вначале следует раздел о принципах государственного строя, затем раздел о правах личности и разделы, посвящённые структуре ветвей власти, а в Португальской Конституции 1826 г. вначале следуют разделы о ветвях власти и в конце – о правовом статусе личности, то в Уставной Грамоте раздел о правах личности почему-то вклинился между разделами об исполнительной и законодательной власти. Тем самым оказалась явно нарушена логика в построении структуры конституции. На наш взгляд, это является явным недостатком Уставной Грамоты.

Во-вторых, расположение разделов глав о ветвях власти, свидетельствует о приоритете исполнительной власти. Глава о ней предшествует главам о законодательной и судебной власти, а также главе о правовом статусе личности. Процентное соотношение статей, посвящённых ветвям власти, показывает несколько иную картину. Исполнительной власти посвящено 36 % статей, законодательной – 40 %, судебной – 7 %. Как видим, по этому показателю исполнительная власть не только не превосходит законодательную, но и даже немного уступает ей. Соотношение это очень похоже на Польскую Конституцию 1815 г. (30 %, 32 % и 9 % соответственно). Даже разница процентного соотношения статей, посвящённых законодательной и исполнительной власти, примерно одинаковая: 2 % – в Польской Конституции, 4 % – в Уставной Грамоте, что лишний раз подтверждает вывод о явном сходстве этих двух документов. И так же, как в случае с Польской Конституцией, сам факт небольшого количественного преимущества статей о законодательной власти свидетельствует только лишь о большем интересе авторов Уставной Грамоты к структуре законодательной власти в частности, и о большей сложности этого вопроса в целом.