Читаем без скачивания Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях - Станислав Гроф

В 1970-е годы мексиканское правительство, стремясь интегрировать все аборигенные народы в единое общество, открыло школы, клиники и сельскохозяйственные станции, чтобы познакомить уичолей с достижениями современной культуры. С тех самых пор небольшие самолеты стали доставлять туристов и представителей власти в самые отдаленные районы Сьерра-Мадре. Фермеры жаждут заполучить высокогорные травяные плато, на которых живут уичоли, для того чтобы пасти там свои все увеличивающиеся стада скота. Христианские миссионеры и религиозные фанатики предприняли множество попыток обращения «язычников». Молодое поколение индейцев подвержено соблазнам потребительского общества, таким, как телевидение, радио, мотоциклы и алкогольные напитки.

Развитие мексиканского общества вступило также в серьезное противоречие с очень важным элементом ритуальной жизни уичолей. Свою главную святыню, пейот, они добывали в своем ежегодном паломничестве в Вирикуту («Страну Цветов»), их духовный дом, расположенный на западных склонах горной цепи Каторсе. Этот путь в 500 км длиной нужно проделать пешком, а те, кто отправляется туда в первый раз, идут еще и с завязанными глазами. Согласно истории, которой уже несколько тысяч лет, Вирикута — это земля, где были созданы уичоли и где их потомки, стоя на Серро-Кемадо, Обожженном Холме, стали свидетелями рождения Солнца; здесь также произошла первая охота на оленя.

Уичоли верят, что пейот вырастает там, куда ступает нога духа-оленя, Кауюмаре, и они собирают священный кактус, изображая охоту на оленя. Во время путешествия в Вирикуту они принимают пейот в ритуальных целях и собирают его в таком количестве, которого им хватает на весь год. Частное землевладение и система изгородей подрывают мистичность этого события, заставляя индейцев использовать для паломничества автомобили и современные дороги.

Последняя атака промышленной цивилизации особенно пагубно сказалась на деревне, в которой жил Прем Дас. С незапамятных времен основными продуктами, которые производили уичоли, были зерно и бобы, комбинация которых составляла прекрасно сбалансированную диету. Для того чтобы увеличить производство зерна, мексиканское правительство ввезло на земли индейцев гербициды, после чего на этой земле стало невозможно выращивать бобы, и это заставило уичолей покупать бобы на рынке. Но когда рыночные цены на бобы увеличились втрое, этот продукт стал для индейцев недоступен, и у лишенных привычной пищи детей начались проблемы со здоровьем.

Услышав об этом, мы решили, что поможем уичолям выжить и сохранить их культуру и духовную жизнь. С помощью Према Даса мы связались с их шаманами и мастерами, и этот контакт стал взаимовыгодным для обеих сторон. Прем Дас регулярно привозил из Мексики своего учителя дона Хосе и других шаманов в качестве гостей на наши месячные семинары. Они регулярно привозили большое количество великолепных произведений индейских мастеров, которые очень высоко ценились обитателями Эсалена, участниками семинаров и гостями. Этот обмен сильно обогатил нашу программу и дал достаточно средств для закупки необходимого количества бобов для индейцев.

Для нас же основной выгодой данного предприятия стала возможность встречи с доном Хосе, чтимым шаманом уичоли, или мараакаме, и провести с ним некоторое время. Во время его визитов в Биг Сур дон Хосе регулярно останавливался в нашем доме в качестве гостя. Он был одним из самых выдающихся духовных учителей и людей, каких я когда-либо знал. Когда мы впервые с ним встретились, дону Хосе было уже больше ста лет. У него была только одна рука — вторую он потерял еще мальчиком во время рыбалки, а неудачный удар мачете стоил ему двух пальцев на оставшейся руке. И, несмотря на это, он сам каждый год выращивал пять тонн зерна и полагал, что лучшая гарантия отменного здоровья и долголетия — это каждый день как следует попотеть. Его жизненная сила была поразительной: он ходил по горам с такой скоростью, что Прем Дас, молодой и физически развитый человек, еще не отпраздновавший свое тридцатилетие, с трудом за ним поспевал. Несмотря на свой возраст, он активно интересовался сексом и постоянно уделял внимание женщинам, участвовавшим в наших семинарах.

Ночные церемонии, которые проводил дон Хосе, были действительно незабываемым событием. Он проводил их в огромной шляпе и национальном индейском костюме, богато расшитых и украшенных замысловатым геометрическим орнаментом и священными символами его племени — оленьим духом Кауюмари, прапрадедом Огня Татевари, кактусом-пейотом хикури, двуглавым орлом, представлявшим способность шамана видеть во всех направлениях сразу, и многими другими. Каждый раз перед церемонией дон Хосе принимал большую дозу пейота, который помогал ему преодолеть ограничения обычного чувственного восприятия и «видеть мысленным взором и сердцем Великого Духа взаимосвязь вещей, видимых и невидимых».

Несмотря на то что принятая им доза пейота была весьма значительной дон Хосе проводил ритуалы и вмешательство целителя с безукоризненной точностью, держа свою молитвенную стрелу с индюшачьими и орлиными перьями в трех оставшихся пальцах, и часами мелодично и завораживающе распевая священные гимны. Прем Дас аккомпанировал ему либо ритмичными ударами барабана, либо игрой на изготовленном вручную деревянном струнном инструменте, а группа поддерживала их звуком трещоток, сделанных из тыкв и сушеных бобов. Дон Хосе обладал непревзойденной способностью балансировать между священным и земным. Во время пения он был необычайно серьезен и создавал торжественную и мистическую атмосферу, но в перерывах его озорная половина одерживала вверх: он смеялся и обменивался с Премом Дасом веселыми, а подчас и неприличными шутками.

Самая невероятная и запоминающаяся церемония была проведена доном Хосе в Большом доме Эсалена в конце 1970-х, в самый разгар катастрофической калифорнийской засухи, длившейся в течение нескольких лет. Все это время недостаток воды был критическим, сельское хозяйство Калифорнии оказалось под угрозой, и даже люди, жившие в богатых домах, не имели достаточно воды для туалета и мытья посуды. В самом начале церемонии один из участников сказал дону Хосе: «Раз в Калифорнии царит такая ужасная засуха, может быть, стоит провести церемонию вызывания дождя?» Все присутствующие восприняли это как шутку — все, кроме дона Хосе.

Для тех из нас, кто не понимал, о чем поет дон Хосе на языке уичолей, эта церемония ничем не отличалась от тех, которые мы проводили прежде. Она длилась всю ночь — целая ночь пения, барабанного боя и музыки, всего лишь с несколькими перерывами. В середине церемонии Прем Дас повел всех присутствующих в Танце Оленя, во время которого мы двигались вокруг комнаты, сочетая движение вперед с вращением корпуса вокруг вертикальной оси. На рассвете дон Хосе достал из своей санитарной сумки большую раковину морского ушка и хвост кролика и пригласил нас спуститься к океану, чтобы обрести лимпьесу (очищение) и принести океану жертвы в благодарность за хорошую церемонию.

Мы вышли из Большого дома на поросшие кипарисами утесы побережья Биг Сур, по-прежнему под впечатлением церемонии. Зрелище подсвеченного лучами восходящего солнца Тихого океана захватывало дух и подавляло. В то время как вся группа молча застыла, созерцая этот потрясающий вид, кто-то заметил, что начал моросить дождь. «Невероятно… немыслимо… фантастика…» — так выглядела реакция на дождь во время ужасной засухи, но дон Хосе был совершенно спокоен. «Это купури, благословение богов, — сказал он. — Это бывает всегда и означает, что мы провели хорошую церемонию».

По мере того как мы спускались вниз по каменным ступеням, моросящий дождь усиливался. Дон Хосе спустился на берег и остановился на плоском камне, примерно в десяти футах над поверхностью воды. Он положил свое пожертвование на скалу у своих ног и начал петь. В тот день поверхность океана была очень спокойной, но, после нескольких'минут звучания этой молитвы, мы с удивлением заметили, что на его поверхности возникла одна гигантская волна и быстро направилась к той скале, на которой стоял дон Хосе. Эта огромная масса воды должна была обрушиться на скалу с огромной силой, но вдруг сформировала на самом краю небольшой спиральный гребешок, который слизнул со скалы подношения, даже не коснувшись ног дона Хосе. Ни у кого из видевших это не возникло и тени сомнения, что этот потрясающий мараакаме взаимодействовал с океаном как с живым существом, и тот ответил ему, приняв его подношение.

Дон Хосе наполнил раковину морского ушка морской водой и, погрузив в нее хвост кролика, благословлял одного члена группы за другим. К тому времени когда благословение закончилось, дождь уже лил как из ведра, и мы промокли насквозь, получив и другого рода очищение. Когда мы вскарабкались обратно на холм, мы принялись танцевать на лужайке под дождем прямо перед Большим домом, вокруг прекрасного эвкалипта — некоторые даже скинули всю одежду. Может быть, для среднего американца это и достаточно необычно, но для Эсалена, известного своим культом тела и совместными купаниями, это было вполне естественно. Мы были в восторге от того, что только что пережили.