Читаем без скачивания Роман с Постскриптумом - Нина Васильевна Пушкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да! — почти крикнула я. — Можно сразу со съемок!
— Нет, я со съемок не смогу, — сказал он. — Но в 5:10 я за тобой зайду. Ты в каком номере?
Я назвала.
Как только съемочный день закончился, я пулей вылетела из павильона. Запахивая на ходу пальто, я выскочила на улицу. Уже стемнело, но фонари еще не зажигали. Дорогу освещало длинное здание института, щедро расточавшее свет из окон на свежий ноябрьский снег. Воздух был не городской, чувствовалось присутствие большого лесного массива. Это сразу улучшило настроение и повысило тонус.
Времени у меня было в обрез. Хотелось принять душ и сменить свитер, все-таки похолодало. И еще хотелось позвонить в Москву и рассказать Алеше о знакомстве с Дворжецким и его приглашении в гости. О Марине рассказывать не хотелось. Она улетела в небытие, как плохой сон.
Оказавшись в гостинице, я в секунду сбросила одежду и, укутав волосы полотенцем, встала под душ. В ванной я всегда пела. А в голове перебирала, что же такое сказать и успеть спросить у Владислава Вацловича — ведь он был таким большим актером! Окатив себя ледяной водой с криком «Ой, мама!», я начала быстро растираться. За городом вода в трубах, как в проруби. И усталость снимает. Укутавшись полотенцем, я выскочила в комнату в поисках фена — и остолбенела: на моей кровати спиной к стене мрачно сидела Марина Николаевна.
— Ну, что, — потухшим голосом сказала она, — тебя можно будет искать в постели у Дворжецкого?
— Как вы можете? Выйдите, пожалуйста!
У меня оборвалось все внутри: ну вот, новый раунд выяснения отношений на съемочной площадке. История с Романом Карменом еще была жива в моей памяти. Здесь опять то же самое… Только действующие лица поменялись на однополых.
«Знакомьтесь, Бэмби», — представил меня Дворжецкий сидящим за празднично накрытым столом людям
И вдруг внезапно Марина сорвалась с кровати с криком: «Не уходи от меня! Мужики все — сволочи! Ты увидишь, как мы будем любить друг друга, ты еще не пробовала… Ты не знаешь!..»
Она принялась целовать мои плечи, обнимать меня и вдруг рухнула вниз на колени, обвивая мои ноги своими руками.
Я орала, как на пожаре: «Встаньте, немедленно встаньте!! Господи! Да что же это такое?!»
Я то пыталась поднять ее рыдающую с пола, то хваталась за полотенце в страхе, что она его с меня сорвет.
И в этот момент из маленького коридорчика от входной двери раздался голос Дворжецкого:
— Девочки, вы так громко кричите, что, боюсь, милиция появится на шум. Марина, давай выйдем, не будем мешать девушке одеваться. А у тебя есть сорок пять секунд, как в армии, — кивнул он мне.
— Никуда я не пойду, — послушно двинувшись за высокой фигурой Владислава Вацловича, бормотала Марина.
Я осталась одна. Оделась я, кажется, даже не за сорок пять секунд, а секунд за пять. Двигалась, как в мультике. Схватив пальто и шарф, на ходу одеваясь, я закрывала дверь. Рядом еще гудел лифт, увозивший моих гостей. Лихорадочное состояние, в котором я находилась, не позволяло мне ждать возврата лифта. Я быстро стала спускаться по лестнице в вестибюль. Внизу никого не было. Я вышла на улицу. Подморозило еще больше. Но холода я не чувствовала. За моей спиной открылась дверь, и в проеме в зимней шапке с опущенными ушами показался Дворжецкий. Я посмотрела на него, на его долговязую фигуру, и у меня внезапно сжалось сердце.
— Волосы шарфом укутай, у тебя над головой облако пара уже образовалось, как от теплоэлектростанции, — весело сказал он и двинулся в сторону от гостиницы.
— Ну да, я же не высушила, и по лестнице бежала, ну, в общем, да… — что-то невразумительное отвечала я, стараясь попадать с ним в шаг.
Квартира, в которую мы пришли, была забита людьми. Всем хотелось своими глазами увидеть знаменитого актера. Едва он появился на пороге в своем длинном пальто, кто-то тихо присвистнул: «Точно, Хлудов». Мое сердце опять сжалось — именно это мне тоже бросилось в глаза, когда он выходил из гостиницы. И то ли пальто, то ли шинель делала это сходство еще более разительным. А в глазах его все время, даже когда он шутил и смеялся, была такая трагичность и столько пережитого, что я не могла отделаться от ощущения близкой драмы.
Но вокруг было весело. Моему спутнику аплодировали, на меня поглядывали с интересом.
— Бэмби, — коротко представил он меня.
— Олененок, значит, — одобрительно пробасил бородач с гитарой, похожий и на физика, и на всех бардов одновременно.
— Проходите же, садитесь, пожалуйста, — приглашала хозяйка дома. И перед нами народ расступился, пропуская к столу, уставленному жареной картошкой, салатом, селедкой на двух тарелках, колбасой, сыром и водкой.
На столе было так много бутылок с водкой, что я испугалась: «Неужели это все будет выпито? А что потом?»
— Спасибо большое, — благодарил Влад.
Дворжецкий попросил всех называть его Владом.
— А для женщин можно просто Владик, —
