Читаем без скачивания Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

По обсуждении этого вопроса я решил нарушить контракт, чтобы оградить нас в будущем от всяких случайностей, и просил г. Зорина безотлагательно уладить это дело. Контракт был заключен на 3 года и хозяйке уплачено вперед за полгода 850 рублей – к благополучию нашему, она согласилась нарушить контракт, возвратив его нам, и принять убытки пополам, т. е. вернуть нам 1-го октября 425 рублей.

Тем временем член ревизионной комиссии г-н Перепелкин предложил нам осмотреть готовую, вполне оборудованную лечебницу на Новинском бульваре, которую сдают нам за 3000 рублей. Цена эта, хотя и превышает немного предусмотренную сметой годовую плату, но зато избавляет нас от расходов по устройству лечебницы и всяких других неожиданных сюрпризов. По просьбе моей, ревизионная комиссия с архитектором и врачами подробно осмотрит лечебницу и представит нам свое заключение.

Все это я решил собственной властью председателя, не призывая комитета, так как на это не было времени, да и не было надобности; при новом решении вопроса мы не только не выходим из сметы, но еще получаем значительное сбережение от ассигнованной для оборудования лечебницы суммы.

Таким образом, к общему благополучию, окончился этот инцидент, который подробно доложит Вам Василий Борисович.

Со своей стороны, не могу не обвинить в этом деле г-на Сероцинского, по молодости, неопытности и небрежности которого мы или могли бы нести ответственность в случае несчастья или напрасно потратили бы много денег на капитальные сооружения в чужом ветхом доме.

По замечаниям членов ревизионной комиссии и других служащих, он, видимо, недостаточно добросовестно и внимательно относится к своим обязанностям. Я потребовал его к себе и сделал ему замечание. Прошу и Вас сделать ему надлежащее внушение на будущее время.

Сегодня ознакомился с прекрасной работой г-на Апарина, совершенно согласен с его выводами. Он пришел к заключению, что с повышением прейскуранта уменьшилось число посетителей, а следовательно, и общая доходность народных домов. В наших таблицах процентная прибыль увеличилась, и в некоторых домах показано даже выше 100 %, но эти данные не верные, т. к. общая доходность понизилась. Правильнее было бы иметь графу с показанием, во что обходится каждый посетитель. Понизив тарифы, мы, несомненно, увеличим число потребителей, а тем самым увеличим доходность народных домов, которые должны, со временем, сами окупаться или по крайней мере существовать при минимальной субсидии. Это идеал, к которому мы должны стремиться.

Пожалуйста, милейший Владимир Федорович, обсудите этот важный вопрос совместно с заведующими и при участии г-на Апарина. Не могу при этом не выразить Вам мою глубокую признательность за столь полезного нам деятеля.

Сегодня уволена в отпуск г-жа Терюхина. Пожалуйста, попросите от меня генерала Кудрявцева за это время чаще навещать дома на Дорогомиловской и на Смоленском, а также оказать содействие полковнику Полякову по принятии им дома на Трубной от полковника Агаркова.

Все это время был в разъездах по лагерям; завтра уезжаю в последний объезд, чтобы закончить смотры стрельбы. 5-го августа возвращаюсь в Москву и, следовательно, скоро буду иметь удовольствие вас видеть.

Сердечно преданный Вам,

А. Бильдерлинг».

Вследствие этого письма я и приступил к обсуждению совместно с заведующими учреждениями всего материала по деятельности народных домов, собранного за время с 1-го января 1902 г. по 1-е мая 1903 года, причем руководящим указанием для этих заседаний послужило письмо председателя от 11 августа 1903 года:

«…Цель народных домов – удовлетворять насущной потребности наибольшей массы бедного рабочего люда столицы. Все должно быть исключительно подчинено требованиям, вкусам, привычкам и, главным образом, средствам этого контингента посетителей, т. е. беднейшего класса населения.

В народном доме простой рабочий должен чувствовать себя хозяином. В привычной для себя обстановке он должен найти у нас простой, незатейливый, но безупречно свежий, здоровый обед и ужин, с небольшим лишь разнообразием для воскресных и праздничных дней.

…Отпускаемая нами пища, при всей своей доброкачественности, должна быть дешевле, чем в каком-либо частном заведении; чай, сахар и все вообще продукты должны быть понижены в цене. Только этим путем можем мы привлечь к себе массу народа, и именно ту самую массу, для которой мы обязаны работать.

Наши дома прекрасно обставлены и щедро субсидированы правительством; конкурировать с ними никто не может.

Всякий, кто не захочет подчиниться простым, дешевым, незатейливым вкусам рабочего люда, может идти в бесчисленные низшие и высшие трактиры Москвы.

Мы призваны для высшей цели – работать на пользу народа – и должны постоянно помнить, что на вывесках попечительства красуются надписи: «Народный дом», «Народная столовая», «Народная чайная».

Чтобы наши народные дома по внутреннему своему содержанию отвечали бы наружной своей вывеске, нужно многое в них изменить и упростить…

Прейскуранты в наших народных домах должны быть значительно сокращены… Ежедневно следует готовить только самые простые обед и ужин, придерживаясь способа довольствия, принятого у нас в войсках: щи или суп, каша, вареное мясо, студень, пироги; в пост – грибное и рыбное; в праздничные дни ввести большее разнообразие. Причем вся пища, при наилучшем качестве, должна быть доведена до «минимума» стоимости, рассчитывая весь оборот на массе, а не на случайном единичном спросе.

При таком способе довольствия отчетность значительно упростится… Работа поваров также упростится… Сами повара… могут ближе подходить к требованиям полкового кашевара.

Все расходы по продовольствию могут быть значительно сокращены, а доходность увеличена вследствие большей массы потребителей…»[638]

<…>[639]

2 сентября была свадьба Марицы Михалковой. Я, кажется, волновался не меньше ее. Последние дни перед свадьбой я только и был занят ею, всеми приготовлениями, целые дни проводил с нею.

К счастью, все ко времени было готово. Венчание происходило в церкви Александровского военного училища. В этот день я с утра был у нее на Арбате, она была взволнована, и ее волнение передавалось мне. Наконец приехал шафер – с букетом от жениха, сказал, что жених со слезами на глазах, и меня разобрало, я не мог не прослезиться. Затем я ее благословил за отца и за себя, и мы сели в ландо – баронесса Врангель, Марица, я и Алек Галл – мальчик с образом.

Выйдя из кареты, пришлось пройти по лестнице во второй этаж, я шел с Марицей под руку и ввел ее в церковь.

Марица была хороша под венцом, прекрасно и скромно одета. После венца поехали в дом губернатора к Кристи, где молодые принимали поздравления, в 7 часов был обед довольно многочисленный. Я сидел около молодой, с другой стороны сидела княгиня А. В. Трубецкая, жена профессора С. Н. Трубецкого. Было много тостов, обед прошел весело и непринужденно. После обеда молодые уезжали в Назарьево, где я накануне провел целый день, устроив им там все очень уютно. Масса родных и знакомых их провожали.