Читаем без скачивания Слепящий нож - Брент Уикс

Его мать не так уж много рассказывала ему о географии, но он все же помнил, что Аборнея и Илита – это разные сатрапии.

– Конечно. Рядом с Проливом. Один из крупнейших городов в мире.

– Тогда как получилось, что твой спонсор илитийка?

– Потому что она была последней, кто меня выкупил.

«Выкупил?» Кип пытался не показать своего недоумения.

Адрастея постучала кончиком пальца по верхушке своего уха: там был вертикальный разрез, который затем прижгли каленым железом.

– Не заметил?

– А-а! – только и смог сказать Кип. Она была рабыней! А он опять свалял дурака.

Впрочем, она не стала над ним насмехаться.

– Здесь, в Хромерии, любят говорить, что среди здешних учеников нет рабов и свободных. Конечно, они много чего говорят, но для тех, кому удается поступить в Черную гвардию, это действительно так.

Адрастея сказала это без горечи. Она пожала плечами, как бы говоря: здесь имеет значение, кто ты такой, и с этим ничего не поделать.

– Так вот почему ты пытаешься поступить в Черную гвардию?

– Ты шутишь?

Должно быть, на лице Кипа все было написано достаточно ясно. Адрастея вздохнула:

– Ты знаешь, почему почти все в нашей стажерской группе старше тебя, Кип?

– Видишь мой бессмысленный взгляд? Можешь заранее считать его ответом на все твои вопросы.

Она улыбнулась и продолжила:

– Получить место в Черной гвардии – самое желанное назначение, о каком большинство из нас может только мечтать. Только в нашей группе имеется четверо наследников, то есть детей Черных гвардейцев: Перекрест, Риг, Арам и Тана. Могу поручиться, что их всех обучали боевым искусствам с тех пор, как они начали ходить. Если ты раб и проходишь вступительные испытания, тебя освобождают – хотя ты и должен будешь дать клятву верно служить гвардии. Владельцу такого раба Хромерия выплачивает целое состояние в качестве выкупа за его имущество. Семейство Верангети уже много лет поставляет таким образом людей в Черную гвардию, это одно из их наиболее прибыльных занятий. Но я оказалась здесь немного окольным путем. В семье, которая мной владела, была дочь моего возраста. Они хотели, чтобы она научилась защищаться, а меня стали обучать вместе с ней, чтобы у нее был партнер для спаррингов. Когда они поняли, что я, возможно, еще и способна извлекать цвета, меня продали леди Верангети. Она заставляла меня тренироваться весь прошлый год каждый день, с утра до вечера, с несколькими инструкторами высшего уровня, чтобы я получила возможность попасть сюда.

Прожить целую жизнь как чье-то имущество и тренироваться ради вот этого?

– То есть ты хочешь сказать, что я не должен сильно расстраиваться, что меня побила девчонка.

– Поосторожнее, толстячок!

Кип ухмыльнулся на мгновение позже, чем следовало, не сразу осознав, что она поддразнивает его.

Адрастея поникла лицом.

– Прости, я не хотела… я не знала, что ты так чувст… Мне не следовало… Прости меня.

Воцарилось вязкое молчание.

– Я слышала, ты чуть не прошел «трепалку»?

– Почти прошел, да.

Еще одно напоминание о неудаче. Кип «Почти» Гайл, вот как его следовало бы называть… Впрочем, она явно не хотела его обидеть.

– Вообще-то, – сообщил он, – у меня есть один особый талант.

– Какой?

Кип понизил голос:

– Это секрет. Не рассказывай никому. Он мне очень дорог.

– Хорошо, – отозвалась девушка, наклоняясь к нему.

Кип глянул вправо, влево, изображая нервозность.

– Зачищать тарелки, – прошептал он.

Вид абсолютного недоумения. Он буквально видел ее мысли: «Что? Может быть, я не так расслышала?»

Кип указал на свою пустую тарелку. Адрастея рассмеялась:

– Вот это я и расскажу моей спонсорше!

А она милая… Черт подери, какая она милая! Ее улыбка пробила Кипу грудную клетку и попала прямиком в то дурацкое, ужасное, нелепое место, которое прежде занимала Лив. Кип вздохнул:

– Я знаю, что ты относишься ко мне так хорошо только потому, что тебе приказали, но все равно – ты мне нравишься!

В ее глазах что-то погасло. Она отвела взгляд. Кип увидел, как волна подавленных эмоций достигла ее губ, которые за секунду приняли около четырех различных выражений. Девушка часто заморгала, потом встала и вышла, так ничего и не сказав.

«Ну что, Кип, детка, как прошел твой первый день? – Я вызвал ненависть у своей учительницы, получил оплеуху от старика, а потом взбучку от маленькой девочки, рассказал всему классу, что ты была шлюхой, разрушил чью-то мечту вступить в Черную гвардию и под конец заставил хорошую девушку расплакаться. В целом – замечательно! Вдобавок у меня ужасно болит рука».

Кип надавил ладонью на стол, пытаясь ее распрямить, – вообще-то это следовало делать постоянно… У него перехватило дыхание. Он тотчас же остановился, тяжело дыша и пытаясь сосредоточиться, чтобы не дать просочиться слезам.

Справившись с этим, он встал и пошел прочь из столовой. Приставленный к нему гвардеец двинулся за ним. Это был высокий худощавый человек в красных очках с квадратными линзами, за которыми виднелись глаза с радужками, окруженными красным ореолом. За его спиной был заткнут пистолет, у бедра болтался атаган, у другого был прикреплен катар. Он был не из тех гвардейцев, которых Кип видел в Тирее.

Когда Кип вернулся в казарму, еще не стемнело, но ему было наплевать. Он рухнул на свою постель, даже не позаботившись накрыться одеялом. Он на сегодня закончил.

Однако сегодняшний день, похоже, еще не закончил с ним.

Кто-то ткнул его в бок.

– Эй! Что ты делаешь на моей постели? – послышался требовательный голос.

«Ну что там еще?»

– Пускаю шептуна под одеяло, чтобы ты мог лечь в тепленькое, – отозвался Кип, даже не размыкая глаз.

– Убирайся!

На этот раз владелец голоса ткнул его кулаком в плечо. Кипу не было особенно больно: он смотрел через щелочки в веках и увидел движение, так что успел подготовиться.

– Я сегодня хочу спать в этой кровати! – настаивал незнакомец.

– Она малость узковата, но я думаю, в обнимку мы уместимся, – согласился Кип, садясь на постели.

Задира был крупным, но довольно рыхлым – из тех мальчиков, которые рано набирают рост и вес, а потом не замечают, что другие их уже догнали.

– Пошел вон из моей кровати, жирдяй!

Кип протер глаза. Другие обитатели казармы исподволь наблюдали за ними, делая вид, будто поправляют постели или не спеша раздеваются.

– Вот в чем проблема всех задавал, – проговорил Кип. – Никогда не знаешь заранее, насколько он крутой, этот новичок. Вообще-то это даже немного пугает, правда?

– Что?! Я сказал – пошел вон, жирдяй!

Кип устало слез с кровати. Задира был коротко стриженный, с тяжелой челюстью и крупным носом, полный, но ширококостный.

– Думаешь, я впервые вижу такого, как ты? Думаешь, на меня никогда не наезжали? Мы оба знаем, что должно быть дальше: я должен буду провести границу, типа «Не бей меня», а потом ты – поскольку ты ко мне завелся – уже должен будешь меня ударить. А потом…

«Да ну его! Пожалуй, можно пропустить всю эту белиберду».

Кип изо всей силы врезал забияке по носу – и даже попал туда, куда целился. Послышался весьма удовлетворительный хруст. Его противник, ошеломленный, рухнул на пол; струйки крови нарисовали на его лице недостающие усы и бороду.

– Как тебя зовут? – спросил Кип валяющегося у его ног