Читаем без скачивания Спасибо деду за Победу! Это и моя война - Алексей Махров

Но тут немцы несказанно меня удивили – танк рванулся с места на большой скорости и дернул по дороге на юго-восток. Вслед за ним немедленно сорвался и броневик с «навесом». Это что же? Мы их так напугали? Видимо, торопливое бегство «флагмана» с «адъютантом» поразило не только меня – лежавшие в цепи пехотинцы прекратили огонь и даже начали привставать, чтобы получше разглядеть волочащийся за танком хвост пыли.

– Дед! Беглый огонь! – я решил воспользоваться растерянностью противника.

И мы с Игнатом принялись лихорадочно посылать пуля за пулей по врагу. Торопились, мазали, но все-таки успели свалить еще шестерых. И почти одновременно с нами по фрицам короткими очередями ударил пулемет с левого фланга. Секундой позже оттуда же захлопали две винтовки. Кто бы это мог быть? Присмотревшись, я понял – стреляют с того места, где я вчера определил позицию для старшины Петрова. Так, значит, это он… Дождался удобного момента и врезал. А ассистируют ему мои товарищи-комсомольцы. И неплохо так работают ворошиловские стрелки – в первые секунды завалили человек пять-семь.

Надо отдать должное немчуре – в резко изменившейся остановке, обстреливаемые с флангов и тыла, они быстро пришли в себя. И начали отвечать по полной. К этому моменту их уцелело десятка два, и фрицы принялись перегруппировываться, организуя круговую оборону. В нашу сторону развернулось пятеро. Одного успел свалить я, второго Игнат. И… нам пришлось в спешке отползать в глубину леса под настоящим градом пуль. Блин, вот ведь… вояки, мать их арийскую за ногу… И как они умудряются развивать такую скорострельность из оружия с продольно-скользящим затвором?

Поменяв позицию, мы с Пасько сделали еще по паре выстрелов и добились еще одного попадания. И снова фрицы засекли нас и накрыли из двух стволов. Я сообразил, что долго так продолжаться не может – ситуация сложилась патовая, но время играло против нас. Образно говоря, мы схватили медведя за лапы и теперь не могли его ни добить, ни отпустить. Добить – не способны чисто физически – нас меньше, они даже после потерь сильнее нас. А если чуть ослабить хватку, немного убавить интенсивность обстрела или вообще попытаться свалить – гансы мгновенно доберутся до своих бронетранспортеров, догонят и порешат нас. К тому же в любой момент к фашистам могло подойти подкрепление, а вот приход какой-либо помощи к нам маловероятен.

Нужно срочно переломить ситуацию в нашу пользу. Но как? Да, блядь, атаковать этих тварей и забросать гранатами! У меня две колотухи – попаду удачно, немцев станет на десяток меньше. А если еще и к пулемету в бэтээре прорваться… Размечтался, блин! Так они и подпустят тебя на бросок гранаты. Нет, надо втихаря! Я снова оглядел поле боя. На этот раз очень внимательно, ища малейшую возможность подкрасться к немцам. Угу… А если пройти по опушке метров триста, то можно оказаться напротив того места, где стоял танк? Там от деревьев до ближайшего бронетранспортера метров пятьдесят и часть скроют кусты! Надо рискнуть, иначе из этой переделки не выкрутиться.

– Дед, я сейчас зайду фашистам с другого фланга и атакую. А пока я буду бегать – веди беспокоящий огонь! Чтобы они головы не поднимали! Работай за двоих! Главное – не дай им прорваться к броне! Понял?

– Так точно! – тихо, но четко ответил дед, глядя на меня как на заморское чудо с двумя хвостами и елдой на лбу – ну как же, решил атаковать немцев в одиночку.

Рву с места, как на стометровке. Снова лечу через лес, чудом не задевая деревья и кусты, гигантскими прыжками перемахивая через корни и поваленные стволы. Интересно, как это у меня получается? И что самое интересное – дыхание почти не сбивается. Фантастика какая-то… Или мне кажется, что прыжки гигантские и ловкость выходит за рамки нормальной? Забыл, как бегал в юности? Зайца в поле мог лопатой загонять до смерти. А после дембеля ежедневно в охоточку бегал по десять километров – в кроссовках, после тяжелых кирзачей, мне казалось, что я парю над асфальтом, а не бегу! Так и здесь – тело молодое, а сознание к нему еще не приспособилось.

Сам не заметил, как достиг нужной точки. Н-да, отсюда видно, что с определением расстояния до БТР я малость погорячился – он не в пятидесяти, а в семидесяти метрах. А лишние метры под обстрелом – иногда смертный приговор. Ну, делать нечего – сам напросился. Винтовку за спину, пистолет в руку. Рукопашник из меня слабенький, в ближнем бою больше доверяю огнестрелу. Поэтому в левую руку не нож, а запасной магазин. Чтобы не искать его в кармане, когда припрет. А гранаты за пояс. Нет, не так… не спереди, а по бокам, чтобы бежать не мешали. Вот теперь я готов.

Вдох-выдох. А дед молотит, старается… Немчура отвечает, но он меняет позицию после каждого выстрела.

Вдох-выдох. И Петров хорошо работает – бьет короткими из подаренного автомата, не давая гансам поднимать головы.

Вдох-выдох. Неизвестные бойцы на гречишном поле тоже не бездействуют – несколько фашистских храбрецов, пытавшихся добежать до бронетранспортеров, легли мордами в траву, получив по пуле в спину.

А уцелевшие все равно продолжают сопротивление. И опять кто-то пытается добраться до брони – на этот раз ползком. Нет, пора ставить в противостоянии жирную убедительную точку.

Все… Пошел!!!

Кусты немного скрывают лишь половину пути. Дальше – только густая трава чуть выше колена. Однако я уже набрал приличную скорость – серый, в грязевых разводах, борт бэтээра все ближе. Двадцать, десять, пять… Уф!!! Добрался!!! Всем телом вжимаюсь в нагретый солнцем металл. Сердце колотится где-то под горлом. Пот крупными каплями стекает по лицу. Рубашку, похоже, можно выжимать.

Неужели не засекли, ироды? Есть, есть все-таки бог на свете! И он не всегда на стороне больших батальонов. Иногда он помогает и малым… Что-то я расфилософствовался, а ведь эта пробежка – даже не полдела. В лучшем случае – четверть.

Запасной магазин в карман, пистолет за пояс. Гранату в руку. Отвинтить колпачок, вытянуть шарик. Дерни за веревочку, деточка, дверка и откроется! Раз-и, два-и, три-и… выглядываю из-за кормы бэтээра, нахожу взглядом цель – группу фрицев. Лежат, сволочи, но тут уж ничего не поделаешь – встать не заставишь. Метров тридцать до них. Получи, фашист, гранату! Пошла родимая! Теперь назад, под прикрытие спасительной брони. Пять-и, шесть-и, семь-и… Продолжаю отсчитывать время, а руки сами вытаскивают вторую гранату и проделывают с ней аналогичные действия. Рвануло на девятой секунде. Ага, не врали, значит, на самом деле у колотушки замедлитель до-о-олгий!

Значит, можно найти мишень пожирнее. Два-и, три-и… Снова выглядываю, на этот раз из-за капота. Дзиньк! Пуля прошла в паре сантиметров от лица. Резко отдергиваю голову. Четыре-и… заметили или шальная пуля с поля? Обидно получить подарочек от своих. Пять-и… ничего – новую цель я уже наметил. Шесть-и… ох, как сложно вылезать из-за укрытия, зная, что на тебя смотрит пара-тройка винтовочных стволов. Семь-и… пора! Все-таки, превозмогая вопящее от страха тело, высовываюсь и резко кидаю гранату. Фырх! Плечо обожгло огнем – пулей вырвало клок ткани и кусочек мяса. Все-таки засекли – стрелял фриц. Как раз из намеченной к поражению группки. Едва успеваю отпрянуть – колотуха взрывается, как я и рассчитал, в воздухе. Точно над залегшими солдатами.

Теперь быстро к пулемету! Черт, а где у этого сраного железного корыта вход? Там же, где и выход, – в корме. Боковых дверок не наблюдается, а значит, мне снова нужно выходить на открытое пространство. Ох как неохота… Пистолет в руку. Вдох-выдох… пошел!!!

Вылетаю из-за кормы. Как и ожидал – первая группа почти не пострадала от взрыва. Поразило троих, а остальные живы, хоть и ранены. Ничего, сейчас мы это исправим. Высаживаю по врагам весь магазин. С тем же успехом я мог швыряться в них грязью – попал только в одного, для пистолета дистанция великовата. Однако эффект неожиданности использован на полную катушку – охреневшие от такого модернизма фрицы даже не стреляют в ответ, и я успеваю отворить дурацкую гнутую дверь и залезть в бронетранспортер.

В проходе валяются два тела – оба номера расчета. Пулемет на турели – знакомый по Югославии «эмгач». Только там мы пользовались MG-42, а здесь модель тридцать четвертого года. Да пофиг – вся разница, что у одного на кожухе дырки круглые, а у другого квадратные[42]. Из лентоприемника торчит приличный «хвост» – патронов пятьдесят мне прежние владельцы оставили. Большое им за это человеческое спасибо! Царский подарок! Ногой отпихиваю подальше в проход труп пулеметчика и встаю «к станку». Приклад в плечо, левая рука привычно ложится сверху. Ну, понеслась!

Что может быть страшнее пулеметного огня в упор? Артиллерийский обстрел? Возможно. Только снаряды не падают на каждого конкретного солдата, и у него есть малюсенький шанс уцелеть. А здесь… Здесь такого шанса нет – я прекрасно вижу всех немцев и стреляю, стреляю… Поняв, что пришел их пиздец, гансы пытаются прорваться к другим бэтээрам. Но мои товарищи тоже быстро просекают изменение расклада – стрельба резко усиливается. Доблестные солдаты вермахта валятся, как снопы. Я продолжаю давить на спуск – ловя на мушку бегущих, падающих, лежащих. Звонко клацнув, «эмгач» выплевывает пустую ленту, и… наступает тишина.