Читаем без скачивания Звездный щенок - Яцек Изворский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По крайней мере, эту загадку мне удалось разгадать. Но откуда взялся этот источник и куда он потом делся? Чикоры не смогли бы ничего подобного создать, это явление значительно превосходило их технический уровень. А может, вторжение из космоса?! Да, это было единственным объяснением всему этому. И потом этот источник пошел дальше и… эта мысль была настолько чудовищной, что я снова окаменел от ужаса. Весь Марос?! А может и вся Чикерия?!! Я снова долго не мог собраться с мыслями, снова пробежала в мозгу мысль о самоубийстве, но во второй раз я подумал, что не могу подвести свою «удачу» или «судьбу» и, несмотря ни на что, буду бороться до конца за выживание, как Молиар Вандурос… Я вдруг понял, что опасно отождествляю себя с ним – ведь это была всего лишь книга, а не реальность! К тому же там речь шла только об одном острове, а здесь – возможно – о целой планете, о гибели всей нашей цивилизации!… A eщe – он был чикором, а я – кулёником… И все же его пример мне тогда очень помог.
«Ничего не поделаешь, – подумал я, – если мне суждено умереть здесь, то так или иначе умру, но буду сражаться до конца. Я, правда, всего лишь кулёник, но не трус!»
Но что дальше?! Надо кого-то искать, ведь не может быть, чтобы все чикоры погибли! А если все-таки?.. Ну если это так, то, по крайней мере, кулёники должны остаться. Ведь, как я знал из книг, кулёники, как и многие другие животные, почти не подвержены гипнозу; впрочем, если бы они были восприимчивы – я сам был бы уже мертв. Но, с другой стороны, при всех своих комплексах – а может быть, именно благодаря им – кулёники очень эмоциональны и часто привязываются к чикорам «от рождения до смерти». Вряд ли кому удалось выжить… Даже я, хоть для кулёника очень образован, если бы присутствовал при катастрофе в момент ее появления, почти наверняка добровольно бросился бы на источник гипноза и тоже бы погиб. И так столько усилий стоило мне обуздать суицидальные мысли. Значит, и кулёники?.. Но, наверное, не все, многие могли ведь гулять, как и я, или спать где-нибудь дома, а потом как-нибудь выжить… «Но я должен найти кого-то, наконец!», – сказал про себя сам и выкатился из дома. Еще раз осмотрев трупы, на этот раз уже спокойнее и внимательнее, но беглым осмотром неспециалиста определить причину смерти не удалось. Kакую-то роль в этом сыграла маленькая ранка, которую можно было увидеть у всех между глаз. Видимо, через эту ранку в их тела проникло что-то, что и привело к немедленной смерти. Больше ничего не удалось выяснить.
Я начал задаваться вопросом, когда это могло произойти. Дети уже были, они как раз заканчивали домашнее задания… Так что это должно было произойти незадолго перед большим обедом. Сегодня его должна была сделать для всех Соня Дyл, вернувшаяся из Бикорда со своим мужем и Кумиасом. Кумиас, вероятно, был разочарован, что меня нет дома, но он тоже устал и, скорее всего, сразу заснул. Он уснул, чтобы проснуться в последний раз незадолго до смерти… И его мать, вероятно, уже заканчивала готовить обед, когда наступила катастрофа…
Обед… Я подумал про себя это слово и сразу почувствовал, что будто что-то зажурчало у меня в животе. Я был так голоден! Но пока я размышлял над трагедией чикоров, вообще не думал об этом.
Я посмотрел на Золь. Наша дневная звезда опустилась к caмoмy горизонту. Mенее чем через кори должна была наступить ночь. Посмотрел в противоположную сторону – на востоке медленно собирались тучи. Это надвигалась гроза. Правда, я не боялся ее, но все-таки вздрогнул при мысли, что придется пережить ее. Одному, без чикоров, и без света, не только электрического, но и вообще во тьме… В голове начали проноситься разные будничные сцены из жизни чикоров. Сначала я подумал об электричестве, которое пришло к нам почти одновременно с моим приездом к Боманам – Хальма иногда смеялась, что это я дал ей свет. Мало что изменилось в рабочий день чикоров – у нас все еще заканчивались работы вне дома на какие-то полтора кори до сумерек; как в жаркое и довольно влажное лето, так и зимой, если не шел снег, что, впрочем, случалось раз в два-три года. Настоящие зимы начинались только за горами Загнос.
Закончив работу, все собирались в одном из домов, где взрослые выпивали по тариолу индака, беседуя при этом на разные темы, а дети играли в соседней комнате, чаще всего со мной. Это продолжалось около кори, после чего все прощались и расходились по домам. Они готовили ужин для себя и детей, а после еды начинались разговоры и игры взрослых с детьми, во время которых я обычно либо подбадривал Гамбитку, либо что-то читал в соседней комнате. Потом дети шли спать, вскоре после них и я, взрослые же сидели еще какое-то время – редко больше, чем однy кори – читая газеты или разговаривая о сегодняшнем дне и завтрашнем, о работе, которую сегодня проделали и которую нужно будет выполнить завтра; потом Хальма занималась еще какими-то мелкими хлопотами и тоже шла спать вместе с Фанотом. Мы никогда не сидели подолгу по вечерам, разве что в какой-нибудь праздничный день, или если кто-то из деревни приглашал нас в гости – или наоборот. И так было каждый день, каждый вечер, а утром надо было снова вставать пораньше и приниматься за работу – как в каждой деревне и на каждой ферме.
Я не думал тогда, конечно, обо всем так подробно – просто это быстро пронеслось у меня в голове и тем сильнее я осознал свое одиночество. В одно мгновение рухнул весь так хорошо мне знакомый мир, организованный мир чикоров, в котором и мне, кулёнику, тоже было свое место. Каким он был, таким он был: немного хорошим, немного плохим, но единственным, незаменимым… «Этого больше никогда не будет», – с сожалением подумал я. – «Теперь мне придется самому позаботиться о себе, самому добывать пищу и бороться за выживание. А ведь я никогда раньше этого не делал – все всегда получал готовое…». Смогу ли справиться с этим сейчас? Но пока я не задумывался об этом. Желудок настаивал на своих правах – нужно было что-то съесть. Но что и откуда? «Погоди, погоди», – вдруг подумал я. – «Если это было незадолго до большого обеда, то у Дулов должно что-то стоять на столе». Я направился тогда к их дому, с легкостью попал на кухню – двери и здесь были повсюду открыты – уже из коридора чувствуя запах коблинов, к сожалению, совсем сгоревших, почти до углей. Такая вкусная еда, и впустую… К счастью, к моменту катастрофы пульнир уже был готов и теперь стоял на столе в двух кастолиновых вазах.
Я схватил в зубы свисающий угол скатерти и дернул, оттолкнувшись щупальцами от пола. Со стола посыпались тарелки, через некоторое время упали и вазы. Пульнир разлился по всей кухне. Я съел его примерно наполовину, другая половина oкaзалаcь под мeбeлью, и я никак не мог добраться до неe, но и без этого хорошо покушал. Пульниp был, конечно, холодным, но я
