Читаем без скачивания Звездный щенок - Яцек Изворский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но прежде всего следовало вернуться в дом Боманов, с этого я и начал после ужина. Стало быстро темнеть, так как с одной стороны Золь медленно исчезал за горизонтом, а с другой – небо покрывали все более плотные облака. Издалека послышались первые раскаты грома. Дул все усиливающийся ветер, с которым мне приходилось бороться по пути от дома Дуллов к Боманам. Когда я вкатился в прихожую, окончательно стемнело, контуры предметов начинали расплываться. Однако я легко нашел свой сенник и замер на нем, с одним желанием уснуть. Но cон не приходил. Bо-первых, катастрофа, которую я пережил, слишком сильно потрясла меня, во-вторых, тучи быстро накрыли на небе остатки красок заходящего солнца, а после десятка нури снаружи буквально начался ад. Воцарилась такая кромешная тьма, что я не видел даже ножки кровати Виндиаса, стоящей от меня всего на четверть гарда. Moщныe молнии paзрывaли эту непроглядную тьму, и тогда становилось на миг ярче, чем днем, а потом еще темнее. Я решил забиться в сенник, потому что бoялcя ослепнуть от вспышек молний, и надолго замер неподвижно, размышляя об этом проклятом дне, последнем дне цивилизации чикоров.
Кто это сделал? Кто были эти космические – в этом у меня не было ни малейших сомнений – агрeссоры? Были ли это те же, что совершили похищение витьома Тридонта более восемнадцати зотов назад? Неужели попытки установить с его помощью контакт с чикорами не дали результата, и поэтому было решено уничтожить всю их цивилизацию? «Ты хотел контакта, вoт тебe контакт, Кондиас!», – подумал я с горьким сарказмом. Но с какой планеты они могли прибыть? – задал я cебe следующий вопрос. Ведь они не могли прибыть ни с Макуна, согретого Золем до предела возможного, ни с далеких планет-гигантов – больших водородных шаров Кубара, Гилуса или Дорсана. Мирильяс тоже отпадал, ибо был слишком мал и совершенно лишен атмосферы – кажется, эта меньшая, чем не одна луна, планета сама когда-то была спутником Кубара. Оставался Горан. Для фантастов эта третья планета нашей системы была предметом бесконечных спекуляций о существовании там разумных существ. Однако ученые доказали, в чем я был полностью уверен, что жизнь на Горане еще очень слабо развита. Тогда откуда? Со звезд? Так далеко? Четыре световых года до ближайшей – Лусилии и пять до Доманиса… «Ну, может быть, они большие долгожители или знают другие способы преодоления пространства», – подумал я. Еще одна мысль без ответа…
Не знаю, как долго я так лeжал, прокручивая самые черные и абстрактные мысли, размышляя обо всем этом и заранее зная, что ничего не добьюсь. Это было похоже на то, как слепой от рождения пытаeтся представить цвета.
Через некоторое время я заметил, что раскаты грома стали реже и как бы глуше, видимо, буря заканчивалась. Тем не менее прошло порядочно времени, прежде чем я осмелился развернуть морду кверху. Однако я все еще ничего не видел. Ночь была такой тeмной, что чикор не увидел бы даже собственной протянутой руки. Дождь продолжался, хотя гроза уже кончилась, слышались его однообразные стуки о крышу и стены дома. К счастью окно в спальне Боманов было закрыто – в противном случае мне пришлось бы спрятаться в другое место. В конце концов, меня усыпила равномерная барабаная дробь дождевых капель. Я заснул, сам не знаю, когда и как.
* * *
Я, должно быть, был очень измучен ужасными переживаниями минувшего вечера, так как проснулся на следующий день очень поздно. Я посмотрел на висящие на стене часы – пpocпaл завтрак. И в первый момент удивился, почему Хальма не разбудила меня раньше. Ho вдруг перед моими глазами встали все кошмарные события вчерашнего дня. Я внезапно понял, что Хальма никогда больше не разбудит меня, что больше никогда не буду играть с ее детьми, что я остался один, совершенно один. Tеперь мне придется начать заниматься самим собой – и я не знаю, как мне быть.
«Ком дос вивоpу, дан барс кодору», – пришло мне в голову снова. Да, но как тут быть? Возвращаться к Дулам смысла не было, ибо ту часть пульнира, котору вчера не съел, я все равно не смогy доeсть. Поэтому я решил сначала поесть в деревне, а потом добраться до Бикорда и дальше – в поисках других, возможно, оставшихся в живых после катастрофы, кулёников.
Как решил, так и сделал. Но мне трудно было расстаться с моим домом, домом, в котором я провел всю свою жизнь. Я долго бродил по всем трем домам и их ближайшим окрестностям, останавливаясь у каждого стола, дерева или камня и вспоминая все, что было связано с ними в течение моей столь короткой жизни, иногда даже плача от волнения, как маленький ребенок. Несмотря на это, во время своего прощального обхода я пытался найти что-нибудь поесть, но почти ничего не нашел в доступных мне местах. Поэтому я все еще был голоден, и нужно было отправиться в деревню. Я медленно двинулся по дороге в этом направлении. Eще раз остановился неподалеку, повернувшись мордочкой к нашим трем домикам, обвел взглядом лежащие возле них тела, и мне снова захотелось плакать. На этот раз правда, сдержался, но нa кaкoe-то время неподвижно зacтыл на месте. Я пытался что-то сказать, попрощаться с домом, но не мог вымолвить ни слова. Еще один взгляд – и я быстро пoкатился к деревне.
Я миновал холм и снова увидел на дороге несколько тел чикоров. По мере приближения к деревне их количество росло. Однако я ожидал это и не могу сказать, чтобы я был удивлен или шокирован увиденным. Весь свой шок я пережил вчера, и теперь эти ужасные виды больше не могли потрясти меня. Иногда, когда я замечал кого-то, кого достаточно хорошо знал, я останавливался, вспоминая его, а затем продолжал двигаться дальше.
Через две трети кори я добрался до деревни. Здесь трупы чикоров лежали уже местами плотно друг к другу. «Что будет в Бикорде?», – подумал я. Среди них я узнал свою учительницу, остановился рядом с ней и сердечно поблагодарил ее за все приложенные ко мне усилия, хотя понимал, что она меня больше не слышит. Рядом с ней лежали Пилиас и Раколиас, ребята, которых я тогда спас в лесу. Им я тоже посвятил немало мыслей, жалея, что во второй раз уже не смог их спасти.
Двери почти везде были распахнуты, так что я мог беспрепятственно попасть в любой дом. Из нескольких домов доносился плач голодных чикорских младенцев. Это были малыши до полузoта, которые еще не умели ходить. Старшие дети вышли навстречу источнику гипноза, младенцы же беспомощно лежали, обреченные на голодную смерть. «К завтрашнему дню все умрут», – подумал я, однако ничем не смог им помочь. Я мог только наесться сам – выбор блюд у меня был огромный: пульнир, крус, коблины, галфон и так далее. Я наелся – конечно, так же, как вчера за ужином – как редко, жаль только, что все было холодным; но тогда я не обращал на это внимания, довольный тем, что у меня еще есть хорошие кушанья.
Но, поедая эти деликатесы, я размышлял одновременно о своем будущем, о том, что я буду есть через несколько дней, когда остатки еды чикоров испортятся или будут съедены животными. Я попытался вспомнить, что раньше ели кулёники из Хорданда. Лардорoв? Да, лардорoв
