Читаем без скачивания Батарейцы - Николай Петрович Варягов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лизуть напролом, як будто билыны объилысь, собачьи диты. Сотни тры ныни положилы в зэмлю…
Капитан до войны бригадирствовал в одном из украинских колхозов, на словцо был резок.
— Престиж держат, — задумчиво ответил Чигрин. — Небось, наговорили землякам о своей непобедимости, а теперь драпать приходится. Спесь-то она у гитлеровцев еще не выветрилась. Ну и приказ.
— Да-а-а, прыказ. — Капитан разгладил усы и с болью в голосе произнес: — Хлопцив моих жалко. Ныни сорок чоловик загубыв. Мисця соби нэ нахожу. Пройдэ з наших полив вийна, а хто орать, сиять будэ, стоять у станка, працювать в шахти?
Видно, наболело у человека, требовалась разрядка.
В ходе боев мало говорят об инициативе. Сама обстановка заставляет людей проявлять смекалку, находчивость, или, как любил выражаться старшина Капшуков, думать головой.
Правда, несколько атак сорвали фашистские танки. Обыкновенно они появлялись, как только советские подразделения поднимались из траншей. Бронированные машины врага занимали заранее подготовленные позиции и били из пулеметов и орудий в упор.
— Жалуются на нас кавалеристы, — вызвал к себе старшего лейтенанта Андрея Борисенко командир полка. — Докуда нам обедню будут портить фашистские танки? Или не способны мы ничего сделать?
Командир батареи вздохнул:
— Далековато до них.
— На то мы поставлены, чтобы и черта перехитрить, и фрицев бить. Завтра в шесть конники атакуют, дорога для них должна быть расчищена. Поняли меня, товарищ старший лейтенант?
— Так точно, понял.
— Вот и хорошо.
Ночью Борисенко выдвинул вперед расчет старшего сержанта Девисилова чуть ли не к самому переднему краю. Номера замаскировали орудия. Как и ожидалось, фашистские танкисты завязали дуэль с открывшей по ним огонь батареей. Этим и воспользовался Девисилов. Пока немцы поняли, откуда грозит опасность, старший сержант успел поджечь танк. Командир орудия знал: в его распоряжении считанные секунды.
— Вася! — обернулся он к наводчику. — Лупи левого.
Лукошкин навел орудие на двигающейся танк, взял упреждение.
— Огонь!
Снаряд угодил в гусеницу. Танк начал разворачиваться на месте. Вторым выстрелом расчет поджег его.
Фашисты открыли огонь по орудию Девисилова. Это позволило эскадрону зацепиться за несколько домов. Затем захватили еще. К вечеру противник вынужден был оставить село. В Октоберфельде был захвачен обоз с боеприпасами и продовольствием.
Дальше продвижение пошло сравнительно успешно. В эти дни, в бою за небольшой хутор, Васнецов временно вступил в командование шестой батареей. Конники сосредоточивались для атаки. По боевым порядкам вела огонь артиллерия противника, в воздухе висела вражеская авиация.
— Надеюсь на тебя, Васнецов, — пожал на прощание лейтенанту руку командир полка. — Знаю, нелегко придется. Взводные — сержанты. Держись. После боя разберемся, утрясем штаты. — И майор Ивановский заторопился в штаб.
Кавалеристы атаковали противника в пешем строю. Батарея повзводно двигалась в их боевых порядках, расчеты уничтожали выявленные в ходе атаки цели. Хутор был взят.
Однако утряска штатов, о которой говорил Ивановский, затянулась чуть ли не на две недели. Не до того было. Шли упорные бои. На подходе к реке Молочной на должность командира батареи прибыл старший лейтенант Чернышев.
Васнецов был доволен его назначением. Михаил Чернышев в полку пользовался авторитетом. Его боевые дела под Семерниками, в станице Кущевской являлись лучшей аттестацией. Продолжительное время он исполнял обязанности командира батареи. Словом, Васнецов не дал волю самолюбию, рассудил верно: Чернышев подготовленнее.
Естественный рубеж — реку Молочную немецко-фашистское командование подготовило к обороне. Попытки воинов полка форсировать водную преграду с ходу, хотя ее ширина в иных местах достигала не больше десяти метров, не увенчалась успехом. Фашисты не только имели разветвленную сеть инженерных сооружений, но и превосходили советских воинов в живой силе и огневых средствах. В часть поступил приказ: временно перейти к обороне. Требовалось пополнение, усиление, а где их возьмешь, когда идет операция в масштабе фронта, а ты действуешь на второстепенном направлении. Безусловно, и конникам, и артиллеристам обидно было топтаться на месте.
— Мы как тараканы возимся, — ворчал старший лейтенант Чернышев, разглядывая в бинокль передний край противника. — Люди города берут, а тут что ни сутки, то докладываешь: уничтожил пулемет, наблюдательный пункт.
— Да ведь курочка по зернышку клюет, — обронил подошедший незаметно помощник начальника штаба полка старший лейтенант Борис Тепляков. — Вот и мы. Уничтожаем фрицев, но главное — сдерживаем их на нашем направлении, сковываем силы врага. Все участки фронта не могут быть сильными. На то и существует, товарищ Чернышев, военное искусство. — Тепляков помолчал, закурил папиросу и задумчиво закончил: — Сетовать не нужно. Ни к чему это. Следует бить врага там, где находишься.
Михаил Петрович покраснел и, чтобы как-то сгладить минутную вспышку недовольства, обронил:
— Нечаянно выскочило, товарищ старший лейтенант.
— Не должно этого быть. Мы — командиры, на нас подчиненные смотрят, пример берут.
Хороший урок преподнес офицерам Тепляков. Они не только сами выбросили из головы хандру, но и старались отвлечь от этого подчиненных. Продолжали разведку целей противника, совершенствовали оборону.
Между тем к конникам прибыло пополнение, части усиления.
С большими потерями наконец овладели плацдармом на берегу реки Молочной, темп наступления несколько увеличился. В поселке Октябрьский кавалеристов сменила 417-я стрелковая дивизия.
Поступил приказ командарма: вместе с пехотинцами выдвинуться к Каховке. Подобную задачу получили и другие армейские соединения и части. Советские войска отсекали крымскую группировку противника от его основных сил.
В полку царил подъем. Еще бы! Впереди Каховка! С этим городом связана одна из блистательных побед молодой Красной Армии в годы гражданской войны. Нередко можно было слышать слова знаменитой песни:
Каховка, Каховка, родная винтовка…
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орел и Каховка —
Этапы большого пути.
Поговаривали: в случае успеха частям будет присвоено почетное наименование «Каховская». Что и говорить, заманчиво было удостоиться такой чести. «Даешь Каховку!» — этот лозунг можно было прочесть в боевых листках, листовках-молниях, услышать в беседах. Полковой художник вывел его аршинными буквами на кумачовом полотнище.
Боевой настрой был и в других частях и соединениях. Сбивая сопротивление фашистов, войска форсированным маршем двигались вперед. Дороги позволяли развивать высокую скорость. Пехота не отставала, шла следом. Передовые батальоны дивизии двигались на автомобилях.
Противник спешно откатывался. Фашисты почти без боя оставили Каховку. И хотя мечте воинов 530-го полка о почетном наименовании не суждено было сбыться, это не особенно огорчило. Главное — еще один советский город был освобожден!
В двадцатых числах ноября соединения армии вышли на берег Днепра. С ходу форсировать реку не удалось. Фашисты встретили передовые подразделения плотным
