Читаем без скачивания Шевалье - Синтия Хэррод-Иглз

У лестницы Кловис повернулся спиной к почерневшим руинам и сделал пару гребков к таможне. Кстати, весла были дешевле ниже по течению, отчего он получил огромное удовольствие. На таможне ему надо было похлопотать об освобождении от уплаты сборов. Оттуда он поднялся вверх по реке до Ломбард-стрит для встречи со своим банкиром и зашел в гостиницу Бел Инн в переулке Грейсчерч пообедать. Он проголодался, и на его удачу там в этот день предлагался обильный выбор кушаний. Он угостил себя пирогом с олениной, жареным цыпленком, гороховым пудингом, омарами, спаржей и клубникой с топлеными сливками. От вина он отказался, взял лишь немного пива, поскольку ему предстояло еще много дел, а вино в середине дня нагоняло на него сон.

После обеда он поднялся в кофейный дом Эдуарда Ллойда и провел там час, читая газеты и слушая сплетни, пока сидел за чашкой кофе. Потом спустился вниз к товарному складу Морлэндов на Белл Уорф. Наконец, разбитый и утомленный, но с сознанием хорошо выполненной за день работы, он вернулся на Милк-стрит. Здесь он держал маленький тесный домик, давно принадлежавший его матери и отцу, еще когда он был ребенком. Он сохранял его больше из сентиментальности, ибо гораздо легче было бы останавливаться в гостинице, будучи в Лондоне. Но дом оживлял в его памяти дорогие воспоминания, он все еще был полон вещей, выбранных и лелеянных его матерью. Кловис нанял старую пару – Гуди Тил и ее слепого мужа для ухода за домом. Они жили на нижнем этаже. Когда Кловис пришел, они грелись на солнце, сидя у дверей на паре табуретов.

Старая женщина кивнула ему и сказала:

– А-а, вот и вы, хозяин. Мальчик привел вашу лошадь и распряг ее. Седло он положил на кухне. Наверху вас ждет гость.

– Гость? – переспросил Кловис. – Я никого не жду.

– Он назвал себя, да я позабыла, – обронила она рассеянно. – Господин с Севера.

Наверху в гостиной Кловис обнаружил добродушно улыбающегося Джека Франкомба, ставшего тучнее и темнее с тех пор, как Кловис видел его последний раз. Он носил то же самое зеленое вельветовое пальто, которое выполняло свою работу со все большим и большим напряжением по мере того, как шло время.

– Я не мог приехать в Лондон и не повидать тебя, – объявил он, пожимая руку Кловиса и радостно потряхивая ее. Кловис осторожно высвободил пальцы.

– Мне сказали в таможне, что ты в Лондоне, но я не застал тебя, – продолжал Франкомб, – у тебя в доме найдется эль? После долгого дня меня мучает жажда.

– Я могу послать за ним, – ответил Кловис, – но почему бы нам не пойти и не поужинать где-нибудь?

– Не возражаю. Я плачу. Я хочу поговорить с тобой.

Они заказали ужин в «Белой Лошади», где подавали простой и крепкий эль, говорили о деле и обменивались новостями.

– Как Сабина? – поинтересовался Кловис. Франкомб потряс головой.

– Не очень хорошо. Она слишком много ест и пьет.

– Ты не можешь ее сдержать? Франкомб широко открыл голубые глаза.

– Я? Она в два раза толще меня! Но ум у нее трезвый. Маленькая Франчес прелестна, как любая маленькая девочка и умна. Я пригласил учителя танцев, ты знаешь. Он дважды в неделю дает уроки танцев и игры на спинете, тебе надо ее увидеть. Вызванивает на клавишах и поет «Барбару Аллен», как маленькая придворная дама! Когда я уходил, я спросил ее, что ей привезти из Лондона, и она сказала: «Папа, привези мне basinet[11]. Тогда я поинтересовался: «Зачем, голубушка, – что ты хочешь с ним делать?», и она ответила, что будет учиться играть на нем, потому что слышала, что дамы при дворе все играют на нем, и она хочет быть похожей на них. Девочка имела в виду бассет[12], конечно, думала, что это музыкальный инструмент.

Он восторженно хохотнул над историей и осушил кружку.

– А сейчас, – продолжил он, устремив на Кловиса пристальный взгляд ясных голубых глаз, – я слышал от твоей сестры, что готовится свадьба, и весьма скоро.

– Неужели? Я давно не получал известий от Кэти.

– Да, этот ее болезненный сын женится на богатой наследнице. Кэти за ней охотилась, на Мавис Д'Атесон. Хорошая партия. Там полно денег. Кэти мудро женит сына как можно быстрей, а то она уже превратилась в бледную тень из-за его астмы. Кэти лечит его дымом черной смородины, но это не помогает. Она довела его до свадьбы, и будем надеяться, что он увидит, как растет его ребенок, до того как попадет на небеса. Мне кажется, стыдно обручать прелестное маленькое создание с калекой, но это так.

Кловис заметил, что Мавис хорошая партия, но он не знал, что Джеймс так серьезно болен. Франкомб продолжал:

– Есть еще одна вещь, о которой ты, я думаю, можешь не знать. Твой мальчик, этот молодой Джеймс Маттиас, он пишет письма девице Мавис Д'Атесон.

Кловис изумился.

– Я действительно не знал. Письма?

– Я рад, что ты не знал. Я не хотел бы видеть разлад между тобой и Кэти из-за того, что мальчик вбил себе в голову будто он женится на этой милой девушке и пишет ей письма, полные любви и поэзии, и всего такого прочего. Кэти теперь ни за что не откажется от свадьбы, да и контракт уже подписан и все расходы согласованы, так что тебе лучше поговорить с молодым Джеймсом Маттиасом, прежде чем возникнут недоразумения.

– Я не знал. Я обязательно поговорю с ним. Но почему он решил, что женится на ней?

– О, это они решили для себя, когда были у Кэти в гостях летом. Ты ведь знаешь, как все у детей происходит. Моя маленькая Франчес клянется, что выйдет за меня замуж, когда вырастет, – он усмехнулся. – Но мальчик серьезно поверил своим фантазиям. Он начинает письма словами: «Мое дорогое сердечко и госпожа...» Совсем как в книжках.

Кловис подумал о бедном Матте. Если он серьезно влюблен в девушку, предстоящая новость окажется сильным потрясением для него, особенно после потери своего друга Дейви.

– Я возьмусь за это сразу же, как только вернусь домой, – сказал Кловис, – я обещаю тебе, что поговорю с Маттом.

– Теперь послушай, Кловис, – продолжил Франкомб, наклоняясь заговорщически к нему, – самое лучшее средство отвлечь его, это помолвить его немедля. Он достаточно взрослый. Сколько ему, – четырнадцать? Почему бы не помолвить его с моей маленькой Франчес. – Он откинулся назад, чтобы видеть произведенный эффект, затем добавил:

– Недвижимость надо объединить, что правильно и выгодно. Ты не можешь сказать, что я скуп. И моя дочь такая хорошая и прелестная, каких ты не видел.

– Но ей только восемь.

– Скоро девять, – уточнил Франкомб.

– Очень хорошо, но это все равно означает долгую помолвку, прежде чем они могут пожениться, а я не в восторге от долгой помолвки. Молодому Матту нужны жена и дети до того, как подрастет Франчес.