Читаем без скачивания Дело жены оборотня (СИ) - Елисеева Валентина

– У меня всё, – сказал помощник прокурора. – Перекрёстный допрос?

– Да, – подтвердила Вэл. – Свидетель, скажите, как давно вы заходили в квартиру обвиняемого до субботнего утра? Вы были там в пятницу? В четверг? Ранее?

– Протестую против вопроса как неуместного и не относящегося к делу, – подскочил помощник прокурора.

– Вы задавали свидетелю вопросы о том, насколько близко он был знаком с соседями, мой вопрос из той же области.

– Протест отклонён, – постановил Кэмпбелл. – Свидетель, отвечайте.

– Я... я... не помню точно, кажется, неделю назад. Вы лучше у жены моей спросите, когда я у соседки был.

По залу пронёсся оживлённый смешок, прокурор презрительно усмехнулся. Вэл внимательно посмотрела на ведьмака и сказала, что вопросов больше не имеет. Дерек Ривз объявил, что вызывает миссис Янг. Жена ведьмака усаживалась на свидетельское место, сияя в зал ослепительной улыбкой. Женщина была накрашена, причёсана, разодета в дорогое платье и выглядела куда презентабельней своего супруга. Она показала, что они с мужем уже много лет являются соседями Энсли и хорошо знакомы с ними, что в пятницу незнакомых людей у дома и в подъезде она не встречала и никаких звуков за стеной не слышала.

– Я была уверена, что Нелли рано легла спать – она всегда ложилась спозаранку, когда муж уезжал в командировки, говорила, что так легче перенести одинокие вечера. Она вообще старалась занять себя хоть чем-то в отсутствие мужа. Стоило ему уйти за порог, как она начинала генеральную уборку: сдавала в химчистку ковры, намывала окна, полировала двери. Если я видела, как Нелли вытряхивает коврик у входной двери, начищает медную ручку и номер квартиры, то точно знала: Хью опять уехал.

Говорливую свидетельницу остановил помощник прокурора, сурово попросив вернуться к показаниям о событиях субботней ночи и утра.

– Как прошла ночь с пятницы на субботу? Вы крепко спали и ничего не слышали?

– Слышать ничего не слышала, но нормально выспаться мне не дали: муж плохо спал, постоянно ворочался и уходил на кухню выпить таблетку.

– Протестую, это показания с чужих слов! – поднялась Вэл. – Вы не знаете, где именно был ваш муж, вы же находились в полусне и не покидали постели. По факту, ваш муж отлучался ночью из спальни, но вы не знаете куда и на какое время.

– Явно недостаточное, чтобы переспать с соседкой, если вы на это намекаете, госпожа адвокат! Я слышала, что несчастная Нелли последнюю ночь своей жизни провела с любовником, но им точно не был мой Берти. Я за мужем слежу строго, знаете ли! – огрызнулась миссис Янг под смех в зале. – Ночью он вернулся практически сразу.

– И плохо спал?

– Да, постоянно ворочался, но больше никуда не отлучался.

– А утром?

– Сказал: «Ты спи, а я пойду завтрак приготовлю».

– И закрыл дверь в спальню?

– Естественно! Когда человек хочет дать жене выспаться, он закрывает все двери, чтобы не тревожить её грохотом посуды.

– Если госпожа адвокат закончила внеплановый перекрёстный допрос, то мой помощник попросит свидетельницу рассказать суду об утренних событиях, – ехидно протянул окружной прокурор.

Извинившись, Вэл села, а миссис Янг недовольно поджала губы и скучным голосом поведала о том, как в квартиру ворвался взбудораженный муж и сообщил об убийстве.

– И что вы сделали?

– Я позвонила в полицию.

– Спасибо, у меня всё.

– Перекрёстный допрос, – вновь поднялась Вэл, и свидетельница наградила её неприязненным взглядом. – На этот раз Нелли Энсли тоже затеяла уборку в отсутствие мужа?

– Да.

– И натирала ручку на дверной двери? В какой именно день, не припомните?

– В четверг вечером, мы как раз уходили в гости.

– Благодарю. И ещё одно: ваш муж советовал уточнить у вас, когда в последний раз он по-соседски заглядывал к Энсли. Не вспомните?

– Отчего же, вспомню: это было как раз перед отъездом Хью, они приглашали нас на чай.

– В четверг, когда вернулись из гостей, вы к Энсли не заглядывали?

– Нет, конечно, была уже ночь!

– А в пятницу вечером ваш муж во сколько вернулся с работы?

– Как всегда, в шесть часов. Я встретила его у подъезда, и мы поехали в театр. Поздно вечером, когда вернулись, тоже к соседке не ломились, а сразу ушли к себе.

– И ваш муж плохо спал?

– Да, я это уже говорила!

Дальнейшим свидетелем был вызван командир полицейского наряда, прибывшего на место преступления. Командир показал, что по указанному адресу было обнаружено мёртвое тело миссис Энсли и рядом с ним – её муж с орудием убийства в руках.

– Протестую, в тот момент свидетель не мог знать, что в руках моего подзащитного именно тот нож, которым убили миссис Энсли, – возразила Вэл.

– Протест принят. Измените форму ваших показаний, – обратился к свидетелю судья.

Полицейский показал, что увидел в руках обвиняемого окровавленный нож и что этот нож позже был признан орудием убийства. После показаний патологоанатома и эксперта по холодному оружию нож был приобщен к материалам дела в качестве вещественного доказательства. Также материалы пополнились записями видеокамер, установленных на доме Энсли и зарегистрировавших, как он выходит из машины перед самым моментом убийства, фотографиями тела убитой и капель крови на полу. Далее обвинение убедительно доказало, что в квартире в роковое утро больше не было никого, кроме обвиняемого. Не умолчало и о наличии у Хью Энсли серьёзного мотива для убийства супруги: пораньше вернувшись домой, он обнаружил в квартире следы ночного визита любовника жены.

Те материалы, что относились к работе полицейских-оборотней, присоединялись к делу без оповещения по молчаливому соглашению с адвокатом. Если бы Вэл потребовала перекрёстного допроса сотрудников специального отдела полиции, то зрителей попросили бы временно покинуть зал, но в данном случае Вэл отказалась от допроса свидетелей. К чему ей расспрашивать оборотней, если она сама успела изучить все запахи на месте преступления? Её куда больше заинтересовали отпечатки пальцев, обнаруженные в квартире.

– Ваша честь, обвинение считает, что представило суду достаточно материалов, дабы убедительно доказать: преступление было совершено и есть веские основания полагать, что его совершил обвиняемый, – подытожил окружной прокурор, тяжело поднимаясь с неудобной деревянной скамьи. – В заключение хочу ещё заметить, что изначально обвиняемый сам честно признал свою вину в убийстве супруги, а потом отказался от признания под влиянием адвоката.

– Предыдущее своё признание мой подзащитный сделал, находясь в невменяемом состоянии. Для любого человека смерть любимой женщины – страшный удар. Он держал в объятьях остывающее тело жены, пытался вернуть её к жизни, звал её в тщетной надежде дозваться, а ему сунули под нос окровавленный нож и начали требовать показаний, – возмутилась Вэл.

– Ради бога, оставьте театральную лирику! – поморщился Соммерс. – Ваши слова напоминают анекдотический диалог. Прокурор говорит: «Господа присяжные, обвинением доказано, что мальчик зверски, безжалостно зарезал обоих своих родителей». Адвокат: «Пожалейте ребёнка, господа, он же теперь полный сирота!»

Секретарь рьяно застучал молоточком, призывая к порядку оживившийся зал. Когда смешки утихли, окружной прокурор повторил, что обвинение закончило представление доказательств и считает, что дело готово к передаче в высшую инстанцию.

– Суд готов согласиться с этим утверждением, – кивнул Кэмпбелл.

– Ваша честь, защита тоже имеет право на вызов свидетелей, в том числе – на повторный вызов тех, кто уже давал показания, – подскочила Вэл.

– Разумеется, суд не имеет намерения ущемить права обвиняемого. Как я уже говорил, суд не станет мешать защите выставлять любые доказательства в пользу обвиняемого, какие она сочтёт нужным. Однако заседание продолжается уже третий час, и я объявляю получасовой перерыв на обед. Обвиняемый остаётся под стражей.

Судья ушёл, зрители повалили из зала. Родные Хью Энсли пытались подойти к Вэл, но она отрицательно затрясла головой и вслед за секретарём ринулась в кабинет, где адвокаты во время перерывов могли спокойно работать с материалами своих дел.