Читаем без скачивания Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту - Цицерон Марк Туллий

6. Впрочем, твое письмо даже теперь намекает на сомнения. Клянусь, пусть живет Цицерон, как может, умоляя и покорствуя, если он не стыдится ни возраста, ни почестей, ни деяний. Во всяком случае, ни одно условие рабства, каким бы хорошим оно ни было, не отпугнет меня от ведения войны с самим рабством, то есть с царской властью, и с чрезвычайными военными полномочиями, и с господством, и с могуществом, которое хочет быть превыше законов, хотя бы это был честный муж, как ты пишешь, чего я никогда не считал4706. Но наши предки не хотели, чтобы господином был даже отец. Если бы я не любил тебя так сильно, как Цицерон, по его убеждению, любим Октавием, то я не написал бы тебе этого. Мне прискорбно, что ты теперь сердишься, глубоко любя и всех своих, и Цицерона; но будь уверен, что мое личное расположение нисколько не уменьшилось, мнение же о нем — значительно: ведь невозможно сделать так, чтобы у каждого не было такого мнения о любом предмете, какое у него слагается.

7. Я хотел бы, чтобы ты написал мне, какие условия для нашей Аттики4707; я мог бы написать тебе кое-что о моем мнении. Что здоровье моей Порции4708 тебя заботит, не удивляюсь. Словом, я охотно сделаю то, о чем просишь4709; ведь и сестры просят меня. И о человеке я узнаю, и что он собой представляет.

DCCCLXV. От Марка Юния Брута Цицерону, в Рим

[Brut., I, 4, §§ 3—6]

Лагерь в 75 милях к востоку от Диррахия, 15 мая 43 г.

Брут Цицерону привет.

3. … Теперь, Цицерон, теперь следует действовать, чтобы мы не напрасно радовались поражению Антония и чтобы не всегда было основание отрубать всякое первое зло, чтобы возрождалось другое, худшее, чем то.

4. С нами уже не может приключиться никакое несчастье, — неожиданно ли, или при нашем попустительстве, — в котором не будет вины и общей, и особенно твоей, раз с твоим столь великим авторитетом сенат и римский народ не только мирятся, но даже желают видеть его величайшим, — таким, каким в свободном государстве может быть авторитет одного; его ты и должен оберегать, высказывая мнение не только честно, но и проницательно4710. Что же касается проницательности, которая у тебя в избытке, то от тебя требуется только мера в воздании почестей. Все другое имеется в такой степени, что твои доблести можно сравнить с доблестями любого из древних: от тебя требуется одно, исходящее от благодарного и щедрого духа, — более предусмотрительная и более умеренная щедрость: ведь сенат никому не должен предоставлять ничего, что бы явилось примером или оплотом для злонамеренных4711. Поэтому я боюсь консульства4712: как бы твой Цезарь4713 не решил, что на основании твоих предложений он поднялся выше, нежели он затем спустится, если будет избран консулом.

5. Если для Антония оставленное другим человеком орудие царской власти оказалось средством, с помощью которого он царствовал4714, то какого образа мыслей, по твоему мнению, будет держаться тот, кто думает, что он — по почину не убитого тирана, но самого сената, — может жаждать каких угодно полномочий4715? Поэтому я буду хвалить твою уступчивость и предвидение тогда, когда начну считать несомненным, что Цезарь будет доволен чрезвычайными почестями, которые он получил4716. «Следовательно, ты выставляешь меня ответчиком за чужую вину?» скажешь ты. Подлинно — за чужую, если можно было предусмотреть, чтобы ее не оказалось. О, если бы ты мог воочию видеть мой страх из-за него!

6. Написав это письмо, я узнал, что ты избран консулом4717. Я только тогда начну представлять себе государственный строй законным и уже опирающимся на свои силы, если увижу это. Сын4718 здоров и с конницей послан вперед в Македонию. В майские иды, из лагеря.

DCCCLXVI. От Марка Эмилия Лепида Цицерону, в Рим

[Fam., X, 34, §§ 1—2]

Серебряный Мост4719, приблизительно 18 мая 43 г.

Верховный понтифик, император вторично4720 Марк Лепид шлет большой привет Марку Туллию Цицерону.

1. Если ты здравствуешь, хорошо; я здравствую. Когда я услыхал, что Антоний, послав вперед Луция Антония с частью конницы, вступает со своими силами в мою провинцию4721, я двинулся со своим войском от места слияния Родана4722 и решил идти против них. И вот, непрерывно совершая переходы, я прибыл под Форум Вокония и стал лагерем против антонианцев по ту сторону4723, у реки Аргентея. Публий Вентидий присоединился к его силам со своими тремя легионами4724 и стал лагерем по ту сторону от меня4725. До того у него был второй легион и множество людей из остальных легионов4726, но безоружных. Конница у него многочисленная; ведь она вся вышла из сражения непострадавшей, так что всадников свыше пяти тысяч. Ко мне от него перешло немало солдат и всадников, и его силы уменьшаются с каждым днем.

2. Силан4727 и Куллеон4728 покинули его. Хотя я и был тяжко оскорблен ими, так как они против моего желания перешли к Антонию, тем не менее, по своей доброте и ввиду дружеских отношений, я решил пощадить их; однако я не пользуюсь их содействием, не допускаю их в лагерь и не поручил им никакого дела. Что касается этой войны, то я не оставлю без поддержки ни сената, ни государства. О том, что я буду делать, сообщу тебе.

DCCCLXVII. От Луция Мунация Планка Цицерону, в Рим

[Fam., X, 18]

Нарбонская Галлия, лагерь, 18 мая 43 г.

Планк Цицерону.

1. Какие намерения у меня были при отъезде Лева и Нервы4729, ты мог узнать из того письма, которое я дал им, и от них самих; они участвовали во всех моих делах и замыслах. Со мной произошло то, что обычно случается с человеком совестливым и жаждущим исполнить долг перед государством и всеми честными: я следую решению, скорее опасному, но заслуживающему одобрения, нежели осторожному, но которое могло бы вызвать осуждение.

2. Потому после отъезда легатов, когда Лепид в двух письмах подряд просил меня прибыть, а Латеренсий даже гораздо больше — почти умоляя, заклинал, страшась только того же, что и у меня вызывает страх, — переменчивости и неверности его войска, я без колебания счел нужным поспешить на помощь и встретить общую опасность. Ведь я знал — хотя и более осторожным было решение, чтобы я выждал у Исары, пока Брут4730 не переправит войска, и чтобы я, вместе с коллегой4731, разделяющим мои взгляды, с единодушным и верным государству войском, вышел навстречу врагам, как поступают солдаты, — итак, я видел, что если Лепид, при честности его взглядов, понесет какой-либо урон, то всё это будет приписано моему упорству или страху, если я либо не окажу помощи неприятному мне человеку, находящемуся в союзе с государством, либо сам уклонюсь от схватки в столь неизбежной войне.