Читаем без скачивания Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ) - Константин Фрес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Работника, который нам построит сарайчик, мы тоже нашли быстро.
Он сказал, что к вечеру явится и привезет материал для постройки.
Так что нам предстояло подготовить место для клети.
Петрович встретил наш зоопарк неприветливо.
— Это что еще такое?! — выдохнул он, уставившись яростным взглядом на кудахтающих сородичей. Его подопечные гусята тянули шеи и шипели, раскрывая маленькие меховые крылышки.
Злые какие… Воспитал Петрович на наши головы. Впрочем, чего от гусей ожидать, если у них такая нянька?
— Как — что? — удивилась я. — Куры.
— Заче-е-ем?! — яростно проорал Петрович.
— ну, ты же отказался нести яйца, — небрежно ответила Анника. — Вот, мы нашли того, кто согласился.
— Незаменимых у нас нет, — поддакнула я.
Петрович яростно воззрился на петуха.
Тот был красивый. Вот прямо непередаваемо красивый, черный, с огненно-рыжим хвостом, с огромным алым гребнем. Его перья переливались на солнце синим и зеленым цветом. Петух гордо посматривал на полулысого Петровича и разгребал землю огромными ногами со шпорами.
— Ну как, Петрович? Ты чувствуешь флюиды? — поинтересовалась я.
— Какие еще флюиды!? — заверещал Петрович.
— Ну, появилось у тебя желание яйца нести? Цыплят высиживать? — спросила Анника.
— Каких еще цыплят?! — брызжа слюной, проорал яростный Петрович. — Даже не смейте это животное подпускать ко мне! Или я за себя не отвечаю! Я порву его, как Тузик грелку! Я его просто уничтожу! Выклюю глаза!
— Ну, нет, так нет, — покладисто согласилась я. — Чего ты так разволновался?
Глава 23
Однако, надо было спешить.
Мешки с пшеницей наш возница помог перетаскать в дом, а навоз свалил кучей у забора.
Куры тотчас полезли на дымящуюся кучу, искать червяков и зерна; и Петрович, кося недобрым глазом — тоже.
Повел своих гусят в наступление на навоз…
Петух попытался погонять его, но за Петровича вступились гуси.
Они неуклюже топали, тянули шеи, и петух вынужден был ретироваться просто потому, что соперников было много.
— Потому что мы банда! — выдохнул Петрович, довольный. — Знай наших!
Оставив дома корзины с купленным, мы с Анникой спешно похватали лопаты и пошли выбирать местечко для домика для кур.
Глядели и этак, и этак, наконец, выбрали тенистое место рядом с домом.
— Здесь зимой не очень заметает, — пояснила Анника. — Удобнее будет подойти. Да и тень тут, не жарко будет летом. А расти все равно толком ничего не растет, солнца мало.
— Значит, это судьба! — ответила я весело.
Тут и копать почти ничего не пришлось.
Лишь четыре куста картошки.
Картошка и правда была мелкой.
Но зато на окученной ботве явно виднелись новые завязавшиеся клубеньки.
— Работает твой метод! — радостно воскликнула Анника. — Ого-го! Это значит, что осенью у нас будет много-много картошки на зиму? И мы голодать не будем?
— Не будем, — уверила ее я. — Да и о каком голоде ты говоришь, милая? Посмотри вокруг — ты столько всего насажала, столько овощей вырастила! Это ведь теперь все наше. И кабачки, и тыквы, и капуста. Никому просто так, задаром, отдавать не надо. Значит, съедим сами. И еще птице хватит, кочерыжек и очисток.
— Верно, — прошептала Анника, как зачарованная. — А я и забыла! Все никак привыкнуть не могу, что теперь могу всем этим распоряжаться!
Покончив с приготовлениями, мы с Анникой поставили на огонь котелок с пшеницей — варить, чтобы накормить нашу пернатую ораву, — и решили заняться новыми нарядами для себя.
— Вечером нагреем воды, помоемся как следует, — сказала я. — И будем не нищие замарашки, а вполне приличные девушки!
После обеда, когда мы уже искололи все пальцы шитьем, явился плотник.
Он оценил масштаб работ и сказал, что справится в два дня. Постройка-то была совсем маленькой.
— Я и стены проконопачу, и крышу утеплю, — пообещал он. — И ларь для пшена сделаю. Будет загляденье!
Но Петрович не разделял энтузиазма плотника.
— Я не собираюсь жить в этом сарае, — презрительно процедил он, глядя, как мужчина орудует пилой.
— Там будет здорово, — уверила его Анника. — Тепло, сухо. Солома мягкая. Насесты удобные. Гнезда.
— Там будет это животное, — процедил Петрович.
— Какое еще животное? Петух? О, так флюиды все же есть? — обрадовалась Анника. — Ты с него глаз не сводишь!
— Еще чего! — надменно произнес Петрович. — Кажется, ты хотела суп с куриным мясом? Это можно устроить…
В хлопотах прошел день.
А вечером, когда начало темнеть и плотник ушел домой, у нашего дома вдруг остановилась карета, и из нее вылезла госпожа Ферро в своей умопомрачительной шляпе.
Явилась посмотреть на соперницу — вот как это выглядело.
Я сразу об этом подумала, как только увидела, кто выпрыгнул из маленькой кареты, похожей на коробку на колесах.
Ферро шла по тропинке к дому, похлопывая перчатками по ладони. И взгляд у нее был очень недобрый. Очень.
Мы с Анникой как раз заканчивали таскать навоз.
По кусочку мы умудрились раскидать его под каждый картофельный куст, и на грядках с кабачками, тыквами и прочей петрушкой тоже разложили.
От работы у меня спина болела, но я все же смогла разогнуться, чтобы не встречать Ферро униженно-скрюченной, будто в поклоне.
— Что вам угодно? — сухо произнесла я, откинув с лица прядь волос.
Ферро ответила не сразу.
Она некоторое время молча меня рассматривала, все так же похлопывая перчатками о ладонь.
— Вот, значит, какие родственницы нынче у молодого герцога, — уничтожающе произнесла она, наконец. — Смазливая, ничего не скажешь… Хорошенькая. Даже не удивительно, что он на тебя клюнул, девчонка. Но ничего особенного. Волноваться нечего.
Она снова усмехнулась, глянула на мои новые деревянные башмаки. Они предательски выглядывали из-под подола моего платья.
Я удушливо покраснела.
Вот же досада!
Я не успела привести себя в порядок.
Дома, на постели, меня ждал новый чистый передник, из тонкого белого полотна. Я сшила себе и юбку, но вот надеть не решилась. Все ж в навозе копалась.
Вот и стояла теперь перед Ферро как оборванка-грязнуля.
И она просто подавляла меня. Вся такая холеная, пахнущая духами, разодетая в пух и прах…
— Орландо ведь любитель хорошеньких юных девиц, — продолжила Ферро. — Даже таких замарашек, как ты. Но, кажется, он сюда не захаживает? Еще бы, в такую-то дыру… при его деньгах, при его положении в обществе должна же быть у него элементарная брезгливость. В этом сарае романтика маловероятна. Да и как миловаться, если борешься с позывами к рвоте.
Орландо… вот, значит, как его зовут.
Его имя она произнесла с особенным выражением.
Томно, мечтательно, и со скрытой чувственной страстью.
Как огнем полыхнуло.
А глаза у нее были усталыми. Красными.
Словно она не
