Читаем без скачивания Наедине с футболом - Лев Филатов

Беккенбауэра я увидел впервые в дни чемпионата мира 1966 года на стадионе Бирмингема в матче Испания – ФРГ. Его нельзя было не заметить: он выделялся статью – высокий, хорошо сложенный, гибкий, черноволосый и игрой – свободной и разумной. Сомнений быть не могло: законченный мастер. Но более всего меня поразило, когда, уже после матча, я, заглянув в программку, увидел, что ему 20 лет. Я даже усомнился: не опечатка ли? Его рассудительность, осмотрительность, беспроигрышность были не по возрасту. Он оказывался прав в каждом своем перемещении, в каждой передаче. Это, наверное, странно прозвучит, но его врожденным качеством была искушенность. Он начал так, как многие другие мастера заканчивают, остепенившись, все проверив и испытав.

В матче с нашей командой он забил Яшину коварнейший гол издалека, поймав момент, когда вратарь был закрыт игроками и не мог увидеть его удара по мячу.

Удивительным был его поединок в финале с Чарльто-ном, оставшийся у меня в памяти как образец противоборства двух уважающих себя и друг друга мастеров. Легко было предположить, что молодой Беккенбауэр приклеится к признанному диспетчеру английской сборной, дабы помешать ему исполнить коронную роль. Беккенбауэр принял более смелое решение. Зорко следя за Чарльтоном, он сближался с ним только в борьбе за мяч и старался как можно активнее проявить себя в коллективных маневрах своей команды, чтобы Чарльтон чувствовал себя неспокойно и был вынужден его преследовать. Они играли оба, никто не был «разменен», принесен в жертву, публике было на что посмотреть. В результате Чарльтон был стеснен, не имел той свободы, которой обычно пользовался.

Из Лондона я продиктовал в «Советский спорт» фразу: «у этого двадцатилетнего игрока все данные для того, чтобы попасть в „звезды“» … Но Беккенбауэр уже тогда был «звездой» – я это понимал, и только его возраст заставлял осторожничать, говорить о нем в будущем времени.

А другая фраза из того же давнего репортажа не требует поправок: «Беккенбауэра легко отличить по мягким, непринужденным, развинченным движениям. Особенно он бросается в глаза на фоне своих несколько грузноватых, кажущихся недостаточно ловкими партнеров».

Это впечатление подтверждалось и укреплялось, когда я его потом видел и в Мексике, и в ФРГ в дни чемпионатов мира, и в Лужниках, и в Киеве, когда он был в составе «Баварии», и по телевидению, особенно в знаменитой встрече чемпионата Европы Англия – ФРГ на «Уэмбли». Пусть это чистейшая фантазия, но мне нелегко представить больших западногерманских мастеров, таких как Зеелер, Мюллер, Нетцер, Хелд, Хёнес, в составе бразильской сборной. Даже если кто-то и вошел бы в нее, он все равно отличался бы движениями, бегом, приемами работы с мячом, ударами и вызывал бы желание спросить: «А этот откуда взялся?» Беккенбауэр среди бразильцев был бы неразличим. Та же легкость, та же манера без видимых усилий распоряжаться покорным мячом. Когда на мюнхенском стадионе я впервые увидел, как Беккенбауэр в своей штрафной посылает мяч партнеру над головой чужого форварда, словно того и нет, то посчитал это опасной и прекрасной вольностью. А потом эти гаубичные невиданные пасы стали повторяться, и пришлось их перевести из разряда трюков в разряд «сыграно Беккенбауэром». По мячу он словно бы и не бьет, он его швыряет, как баскетболист – мягко и точно. Потому-то он так контрастно заметен в своей команде.

В отличие от Мура он никакой не классик. Его стихия – свободная игра по ситуации… Отработав свое в защите, удостоверившись, что атака отбита, Беккенбауэр без оглядки, зная, что его место кто-то займет, отправляется вперед, и не просто поддержать атакующих, а атаковать до конца. От ворот до ворот, из зоны центрального защитника в зону центрального нападающего. И там и тут он одинаков: каждое единоборство, каждая передача, каждый выход на свободное место – все верно и вовремя. Я не видел другого центрального защитника, который бы с таким знанием дела и так подолгу угрожал воротам противника. Разумеется, право на свободную охоту гарантируют ему сильные партнеры, которые все вместе привыкли дорожить мячом и попусту его не терять. Но даже и в благоприятных условиях непринужденно крейсировать в чужих водах дано не каждому. В жесткую, вычерченную, силовую, темповую игру сборной ФРГ вольные экзерсисы Беккенбауэра добавляют то, что принято называть импровизацией, или, другими словами, вечную загадку и вечную прелесть футбола.

И, может быть, его наибольшая заслуга перед футболом состоит в том, что многие команды захотели иметь и заводили «своего Беккенбауэра», игрока, исполняющего ту же тактическую роль.

…Далее мне предстоит рассказать о трех людях, совсем разных: французе, бразильце и англичанине – миниатюрном, легком Копа, горделивом, мудром, с осанкой наследного принца Диди, непроницаемом, скромном, безотказном Чарльтоне.

Диспетчер, как известно, человек руководящий движением поездов. Так же нарекли и людей, руководящих движением футбольной игры. Руководство, приказ, поддержка, дружеское расположение, единомыслие и единодушие – все это реализуется передачами мяча внутри команды. Передача, которую принято считать всего лишь одним из технических и тактических приемов, таит в себе всю смысловую сторону футбола как дела артельного. Многими похвальными достоинствами может быть наделен футболист: быстрым бегом, неутомимостью, настырностью, смелостью, цепкостью в отборе мяча, но умными считаются те игроки, о ком говорят, что они «с пасом». Пас позволяет быть понятым и понимать других. И когда десять человек связаны пасовкой, им меньше остается до того, чтобы завоевать репутацию команды высокого класса, чем тем десяти людям, пусть и умеющим многое другое, но не способным как следует объясниться друг с другом. Без паса, постоянного и верного, удобного для приема, игра превращается в хаотичную беготню, и зритель в этом случае чувствует себя оскорбленным, потому что привык считать футбол игрой умной.

Командам, в составе которых я видел Копа, Диди и Чарльтона, была органически чужда фальшь в передачах, там каждый игрок умел отдать и принять мяч. Но и в тех техничных командах эти трое были признанными руководителями движения игры. От Копа ждали мяча Фонтэн и Пьянтони, от Диди – Пеле и Гарринча, от Чарльтона – Болл и Херст. Позиция определяет обязанности, но позиция поручается тому, кто ей соответствует, кто ее достоин, Борис Андреевич Аркадьев, в рассуждениях о футболе не проронивший ни единого слова всуе, уверял меня, что диспетчерами становятся форварды, когда исчерпают свои пробивные, ударные возможности, и желание безопасности и спокойной жизни потянет их назад, подальше от ворот противника, где толкают и бьют, где много риска. Те же, кто «лезет», реже и дороже. Я доверяю этому его наблюдению. Мне только показалось, что его интонация осуждения «уходящих назад» подсказана горечью и суровостью тренерской практики, приучающей все измерять голами.

Десять лет футбольной карьеры как целая жизнь. Было бы странно, чтобы за это время игрок не менялся, не открывал в себе иных склонностей, не доводил до совершенства то, что в нем лишь проглядывало и угадывалось, когда он начинал, толком себя не зная и радуясь уже тому, что он в основном составе. Если взять близкие нам примеры, то у меня язык не повернется объявить капитуляцией отход назад Г. Федотова, Ю. Кузнецова, С. Сальникова, Э. Стрельцова. Еще вопрос, не были ли последние годы карьеры их лучшими годами… Как и во всем, есть исключения и тут. И. Нетто, скажем, как пришел диспетчером, так и ушел им же. Что это доказывает? У юноши могут быть врожденные данные руководить движением игры, но в полной мере их реализовать не каждому удается сразу.

Моим героям, которых я видел в разгаре их диспетчерской службы, было: Копа – 27, Диди – 30, Чарльтону – 28. Возраст применительно к футболу солидный. Но именно в этом возрасте все они получили мировое признание. Как руководители игры. И в этом нельзя не увидеть жизненной логики.

В футболе постоянно ищут новое либо подводят словесную теоретическую базу под то, что давно существует. Когда прогремели имена диспетчеров (кроме названных мною еще и Суареса, Корсо, а у нас Бибы), родилась версия, что одного такого игрока мало, что диспетчерами должны быть все игроки середины поля, трое, а то и четверо. Это верно как идеал, как принцип, как лозунг. Но сей принцип не дискредитировал фигуру диспетчера. Любопытно, что в сборной ФРГ, завоевавшей титул чемпиона Европы 1972 года, все три полузащитника, Виммер, Хейнкес и Нетцер, согласно этому принципу, участвовали в конструировании атак, однако когда вперед выходил центральный защитник Беккенбауэр, тут-то и возникало ощущение – вот он, диспетчер милостью божьей! И все потому, что его мягкие и разумные передвижения и передачи наивернейшим образом руководили движением игры.

Не могу судить, нужен ли талант диспетчеру на железной дороге, но футбольного диспетчера как раз талант и создает. Точно пасовать в ноги ближнему партнеру умеет каждый мастер. Дать длинный пас вперед на открытое место, назначив и угадав участок прорыва, – таким даром наделены немногие. Диспетчер читает, предугадывает и направляет игру, от него зависит ее темп. Мне трудно представить сборные Франции и Бразилии 1958 года без Копа и Диди так же, как и сборную Англии 1966 года без Чарльтона. Без них они были бы какими-то другими, может быть, и сильными, но попроще…