Читаем без скачивания По колено в крови. Откровения эсэсовца - Гюнтер Фляйшман

Примерно к 9.00 утра радиоприцеп подтащили к «Железному Коню». 7-я танковая и 2-й полк СС «Дас Райх» выстроились и принялись подсчитывать потери. Герр генерал, дожидаясь подхода колонны войскового подвоза, велел разбить палатку. И сразу же велел мне связаться с главным штабом ваффен-СС в Берлине и запросить 150 человек пополнения личного состава 2-го полка СС «Дас Райх». Затем я связался с ОКХ (Главным командованием сухопутными войсками) и запросил еще 225 человек для пополнения личным составом частей вермахта.

— Итого, мы потеряли 375 человек, герр генерал? Разумеется, подобные вопросы мне задавать не полагалось, но я все же решил спросить. Сам не знаю почему.

— 338, — поправил меня герр генерал. — Дай-ка мне цифры, которые я просил. Надо, чтобы из Маастрихта их перебросили сюда, во Франкошан, причем не позже 13.00. Уяснил?

— Так точно, герр генерал!

Все запросы генерала немедленно были удовлетворены. Впрочем, этого и следовало ожидать.

— Ты, случайно, не знаешь такого унтерштурмфюрера Бертрана Улера? — спросил меня герр генерал.

Я впервые слышал о нем.

— Никак нет, герр генерал, не знаю.

— Любопытно, — произнес Роммель. — Дело в том, что он подписал ходатайство некоего роттенфюрера Рольфа Хайзера. С ним-то ты, надеюсь, знаком?

— Так точно, герр генерал.

Правда, я до сих пор не мог понять, в чем дело.

— Роттенфюрер Хайзер отмечает личную храбрость и мужество, проявленные тобой во Франкошане. По его словам, ты спас жизнь и ему, и некоему рядовому Понгратцу.

И пробежал глазами написанный от руки документ.

— Это ты, забравшись на второй этаж дома, устранил троих французов. Так?

— Так точно, герр генерал. Но рядовой Понгратц погиб.

— Но не в ходе предпринятой тобой акции, — уточнил Роммель.

Мне стало не по себе.

— Я что-нибудь не так сделал?

— Отнюдь. Совсем наоборот, — ответил герр генерал. — Роттенфюрер Хайзер считает, что ты заслужил Железныйькрест 1-й степени, и унтерштурмфюрер Улер подписался под этим. Да и я подпишусь.

— Железный крест 1 -й степени? — ахнул я.

Вот это уже никак не укладывалось у меня в голове. Получить такую награду!

— Именно, — ответил герр генерал. — Проявленное тобой мужество не осталось незамеченным. Но в следующий раз ты не станешь совать свою дурную голову в петлю. Уяснил?

— Так точно, герр генерал!

— Я спрашиваю: ты хорошо понял меня?

— Так точно, герр генерал!

Роммель вперил в меня испытующий взгляд. И, помедлив, сказал:

— Отправляйся в радиоприцеп и проинформируй генерала фон Рунштедта о том, что я намерен пересечь границу Франции не позднее завтрашнего дня. И вообще, чем скорее, тем лучше.

Вот так и закончилось то самое утро. Днем раньше погибли Герихт, Штауффер и Понгратц, а мне за это повесили крест на грудь. Если верить герру генералу, наши потери составили 338 человек. Мне не было известно, каковы потери у фон Рунштедта. Вот так-то. Кто-то гибнет, а кто-то получает медальки.

Теперь уже ничто не мешало нам нанести удар по Бульону и перейти французскую границу. По состоянию Крендла я понимал, что он не мог вести наш «Опель Блиц», хоть мой друг и утверждал обратное. Но я все же сумел уговорить герра генерала позволить Фрицу Крендлу сесть за руль, поскольку мне совершенно не хотелось, чтобы его заменили кем-нибудь другим. Герр генерал согласился, но по его лицу я видел, что, если Крендл даст хоть малейший повод, его тут же заменят.

По мере приближения к границе с Францией сопротивление англичан и французов усиливалось. Что же касалось бельгийцев, те давно оставили попытки оказать нам отпор и с поднятыми руками, без оружия просто выходили навстречу нашей продвигавшейся на юг колонне. Иногда это были мелкие группы, человек по 10, а иногда число желавших капитулировать достигало 500 человек. Мы не могли позволить себе заниматься еще и пленными, тем более в таких количествах, и на полпути между Франкошаном и Бульоном герр генерал распорядился: бельгийцев в плен не брать. И мы, не обращая на них внимания, катили себе по рокадному шоссе. Те, кому все же удалось сдаться, были потом несказанно благодарны нам. По их словам, французы расстреливали бельгийских солдат, решивших дезертировать или сдаться в плен. Может быть, поэтому некоторые из пытавшихся сдаться нам бельгийцев просто умоляли нас принять их в качестве военнопленных. Но, невзирая ни на какие мольбы, мы не желали ими заниматься — не было времени.

Из радиоприцепа я передавал по всем подразделениям 7-й танковой дивизии и 2-го полка СС «Дас Райх» распоряжение Роммеля. Через продырявленные осколками отенки радиоприцепа я видел, что мы продвигались по открытой местности. И потом снова началось — заговорили французские 12-см орудия.

— Вот же дьявол! — услышал я голос Крендла в наушниках. — Опять влипли!

Но, судя по всему, французская артиллерия не собиралась изничтожать нас. Снаряды ложились восточнее нашей колонны, по-видимому, от них досталось частям под командованием фон Рунштедта.

Герр генерал отдал приказ бросить все имевшиеся в распоряжении пикирующие бомбардировщики «Ю-87» на Бульон. Приказ этот я передал в Динан и Маастрихт, когда до города оставалось около 30 километров, и не успели мы оглянуться, как самолеты прибыли. Очень это было странно, если не сказать подозрительно. Обычно люфтваффе, мягко выражаясь, не дозовешься, а тут — раз, и готово. Похоже, близился решающий момент кампании — мы были в двух шагах от границы с Францией.

Спустя примерно четверть часа в наушниках снова послышался голос моего водителя. Он произнес успевшую стать сакраментальной фразу:

— Нет, ты должен это видеть, Кагер! Боже мой!

Через дыру от осколка я не только видел, но и слышал все. Небо потемнело от проносившихся над нами «Ме-109» и «Ю-87». Авиация шла на Бульон. Никогда в жизни я не видел столько самолетов сразу. Над нашими головами проплывал один за другим целые авиаполки, причем настолько низко, что можно было разобрать черные кресты и номера машин на фюзеляжах. Я и представления не имел, что Германия располагает такой воздушной мощью.

Минут через 20 стал доноситься характерный вой пикирующих бомбардировщиков и грохот разрывов бомб. Мы уже подъезжали к пригородам Бульона. Неясно было, что ожидает нас в этом городке, но герр генерал явно значительно опережал график марша через французскую границу. Я молился, чтобы на сей раз меня оставили в покое в моем радиоприцепе. Еще были свежи в памяти события во Франкошане, и я не испытывал ни малейшего желания вновь заниматься зачисткой домов где-нибудь еще.

Послышалась стрельба, причем стреляли где-то в голове нашей колонны. Если судить по звуку, огонь вели из МП-38, из тяжелых танковых пулеметов, с вездеходов и с бронемашин.