Читаем без скачивания Отравленная кровь - Лариса Павловна Соболева

Так как Диане не закрыли рот и не отправили на кухню, она позволила себе спросить напрямую:

— А ты, Галина, что думаешь, почему отец так поступил с вами?

— Любил, наверное, больше Монику и Гаррика.

— И все? — Ответ не удовлетворил Диану. — А почему больше? Левушка говорил, ваша мама… как бы это… не очень любила младших. Это так?

Уставившись в одну точку, Галина задумалась, ведь ответ в прошлом, машинально она взяла чашку и отпила пару глотков. Время преодолеть легко, мысль переносит нас мгновенно в любую точку мира, назад тем более, ведь там хранятся черные ящики у каждого смертного. Скелетов в этих ящиках искать не стоит, к тому же скелеты обожают просторные шкафы, а вот мелкие проступки, которые нет-нет да и вспомнятся, заполняя душу давнишним стыдом: каждый знает, где накосячил или страстно этого хотел…

* * *

Галочка не где-нибудь училась, а во Франции, это престижно, это уровень, статус, символ благополучия и успеха в глазах обывателя. Семья не шиковала, мать работала в библиотеке, отец преподавал в институте физику, подрабатывал в школе, и вдруг мама с папой объявляют доченьке, что она едет учиться за границу. Откуда взялись деньги, Галина понятия не имела, впрочем, в семнадцать лет это никому не интересно, она собралась, села в самолет и полетела, рисуя в воображении картины безмерного счастья и ощущая себя избранной.

Уже через пару месяцев Галочка возненавидела пансион для аскетов, заносчивых девчонок — они принадлежали к древним родам или большим кошелькам, возненавидела педагогов без души и родителей за то, что отправили туда. Постоянно хотелось три вещи: домой, поесть борща с пельменями и кого-нибудь из окружения прибить. И ничего привычного, близкого, удобного. Не исключено, что ей просто не повезло, другие-то, возвращаясь в Россию, рассказывали об учебе за границей с придыханиями, как будто побывали в садах эдема. Может, у них так и было, но Галочке досталась каторга, а может быть, эти самые другие специально врали, чтобы все попробовали на своей шкуре отлучение от родного дома.

Худо-бедно, а прошел почти год, Галочка прилетела домой на каникулы, а тут сюрприз! Сидит за столом малявка лет четырех, ее кормит мама, а по полу ползает еще один чудик лет двух. Вопрос дочери прозвучал закономерно:

— Это кто, ма?

— Твоя сестра и твой брат, — сухо отчеканила мать.

— А откуда они взялись?

— С неба упали! — огрызнулась мама, выдав свое отношение к малышам, но взяла себя в руки, снизив накал: — Прямо на голову.

И больше никаких подробностей ни от матери, ни от отца, оба как не слышали вопросов дочери. Надо быть полной дурой, чтобы не заметить: между родителями эти дети внесли раскол, а Галочка дурой не была с рождения, да, прямо с пеленок не была. А посему быстро догадалась, что, скорей всего, детишки папины, но никак не мамины. Если бы они согласовали данный шаг и, к примеру, усыновили малышей по обоюдному желанию, то отношение обоих к детям было бы примерно одинаковым, но мама относилась к ним холодно всю жизнь. Поскольку родители не желали объяснять появление двух очаровашек в их семье, а также куда делась родная мать малышей, Галина отставила до лучших времен свои вопросы, сильно раздражавшие взрослых и даже бабушку, но как-то ночью…

Из Франции приехала она в новую квартиру, четырехкомнатную, а уехала из трехкомнатной хрущобы с выцветшими обоями. Новое жилье было просторным, комнаты и окна большие, коридоры широкие, стены плотные. Казалось бы, закрыл дверь — и ты надежно изолирован от мира, можешь хоть прыгать, хоть петь, никто не услышит. Но Галина однажды все же услышала неясные голоса: один женский, второй мужской, голоса спорили и разбудили ее. Она поднялась с постели и босиком, на цыпочках, подобралась к двери спальни родителей, прильнула ухом к дверной щели — в общежитии у них практиковалось подслушивание. Мама плакала, ее голос срывался, к разочарованию Галины слова были неразборчивы, папа говорил глухо и полушепотом, стараясь не повышать голоса:

— …наши дети учатся в престижных… (неразборчиво) а ты не ценишь!

Да, бедняжку Левку отправили в Англию аж! Опять же: на какие мани? Не успел родной ребенок приехать домой, его в лагерь скинули здоровье поправлять. Мелькнула дурацкая мысль: папа либо банк ограбил, либо джекпот взял, либо взятками промышляет. Однако физика в те времена вряд ли могла принести доход от взяток, разве что на мороженое хватило бы. Тем временем мама ответила отцу:

— А как на моем месте поступил бы ты, если б я принесла… (неразборчиво).

— Постарался бы… (неразборчиво). Короче, у тебя есть выбор: можешь уйти, я пойму, или тебе придется… (неразборчиво).

Ого, страсти кипели не по-детски. Что ответила мама, Галина не поняла, зато услышала, как отец идет к двери! Она рванула так, что на повороте в коридоре поскользнулась и едва не грохнулась на пол, но успела подстраховать себя руками, а после быстро-быстро переползла к себе на четырех конечностях. Запрыгнув в кровать, накрылась одеялом и замерла, потому что дверь приоткрылась… Отец, наверное, услышал, как скрипнула дверь, решил проверить, спит ли дочь, постояв несколько секунд, он бесшумно закрыл дверь.

* * *

— Вот такая история, — закончила Галина. — Пару раз я пыталась узнать, что за тайны мадридского двора затесались в нашу семью, не стеснялась подслушивать, рылась в бумагах отца, когда его не было, лезла в его компьютер, папа не догадывался поставить комп на пароль. Но столкнулась с непробиваемой стеной. Потом было некогда искать скелеты в шкафу, да и затишье наступило. Мама не любила Монику с Гарриком, это правда. Ты разве этого не замечал?

Лева пожал плечами, но вдруг, опустив голову, признался:

— Замечал. Но принимал за строгость, излишнюю строгость, не для детей. Знаешь, Галка… если честно… мне было стыдно за маму, она к ним несправедливо относилась, а я их жалел, конфетами кормил… и боялся, что она заметит. — Он засмеялся, но как-то вымученно. — Да, я боялся мать. Теперь ясней ясного, что к чему, я ведь даже не догадывался, что наша мама приняла детей мужа… точнее, я не думал о том, откуда взялись Мона и Гарри. Да и не хотел думать… ну, есть и есть, какое дело остальным? Родители не посвящали, сказали, что это брат и сестра, ну и ладно. Может, дальние родственники погибли или они дети друзей, а отец решил их усыновить. Кстати, папа к ним хорошо относился, а мама… до сих мне стыдно, что не пытался их защитить,