Читаем без скачивания Отравленная кровь - Лариса Павловна Соболева

По лицу мужа Диана определила: данная история произвела на него сильное впечатление, отсюда беспомощность и даже раскаяние в голосе. Она подошла к нему, села на подлокотник кресла и обняла за плечи, в ответ Лева мягко похлопал ее по руке в знак благодарности. Диана взглянула на золовку многозначительно, мол, а у нас с мужем мир и лад, никто не разрушит, даже ты, ведь Галка пыталась внести раздор. Но какой прогресс сегодня! Галка-стерва неожиданно забыла, что терпеть не может и презирает жену брата, снизошла до равноправия и посвятила ее в семейную тайну!

— А что сейчас изменилось? — поинтересовалась Диана. — Разве имеет значение, кем приходятся вам Моника и Гарри? Все равно они родные по отцу.

— Сейчас… — задумчиво произнесла Галина. — Много произошло, что мне не ясно, начиная со смерти отца. Внезапность… она как бы не является поводом для подозрений, но вот потом, когда прочли завещание, а теперь еще убили Майку… Слишком много нетипичного навалилось.

— И мы до сих пор не знаем происхождения денег, — пробурчал Лев.

— Очнулся, — невесело ухмыльнулась Галина. — Я тебе про что талдычила столько времени, а дошло только сейчас? Ярослава и то раньше осенило.

Он закивал, соглашаясь, да вдруг замер в нелепой позе, подняв плечи, согнувшись и сунув сложенные ладони между колен. Лева расстроился и не скрывал этого. Галина же слишком погрузилась в себя, чтобы еще и что-то вокруг замечать, тихо и неторопливо она высказывала мысли вслух:

— Да, мы не знаем, но я предполагаю, дело в матери Моники и Гарри. Фраза отца «наши дети учатся, а ты не ценишь» как раз и есть намек на деньги, которые ему достались вместе с детьми. Представляю, что чувствовала мама, когда наш дорогой и высоконравственный папочка, всегда осуждавший безнравственность, приволок дочку и сыночка от другой женщины. И заставил нашу маму воспитывать детей любовницы. Ужас. Наверняка деньги достались ему от нее, а вот кто она и куда делась…вряд ли мы теперь узнаем.

— Да какая разница, — заворчал Лев, заерзав в кресле. — Ну, была у отца любовница, наша мама приняла его детей, это выбор их обоих. В конце концов, дорогая, Мона и Гарри наши родные брат и сестра. Все, это без вариантов.

— А я разве возражаю? — пожала плечами Галина с кислой миной.

— Но ты связываешь эти события с теми!

— Я связываю, потому что у нормальных людей ничего подобного не случается! А у нас вся жизнь перекошена от недомолвок, непонятных намеков, внутрисемейной неустроенности. Отсюда и между нами затесалось недоверие, мы как заложники чужих косяков. Считаешь, это нормально?

У Дианы несколько иная позиция, чем у мужа:

— К сожалению, те, кто мог закрасить ваши белые пятна, ушли из жизни, кроме бабушки, но она уже ничего не расскажет. А было бы интересно узнать, что именно все так охраняли даже от вас?!

— Галя, Диана права, ты сейчас не выстроишь реальную картину, поздно, — сказал Лева. — Мне кажется, ты делаешь много шума из ничего. Просто никто не любил вспоминать, что у отца была вторая семья, мама пыталась примириться с Моной и Гарриком, в какой-то степени ей это удалось. А Майка… она по природе охотница, думаю, шлейф от ее убийства тянется в ее же прошлое, а не в наше.

— Может быть, — не выходя из задумчивости, согласилась Галина.

По правде говоря, она не знала что думать.

Антон Кориков проявил инициативу и…

…приехал сам, сел напротив Павла, достал папку, от одного вида которой Феликс симптоматично засопел и сморщился, будто ему подсунули кислятину. Терехов, глядя на него, закусил губу, чтобы не рассмеяться, захихикали и Женька с Веней, сидевшие на облюбованных стульях. Дело в том, что Антон подходит к делу очень ответственно и пишет объемные трактаты о том, как расчленял труп и что в нем нашел, а также какие мысли и выводы по этому поводу его посетили. Судя по толщине папки, трактат написан с большим вдохновением. Наблюдая, как Антон готовит ее к презентации, Павел вымолвил:

— А мы, признаться, заждались.

— Но я же говорил: как только, так и сразу.

Антон открыл папку. Так и есть, отпечатанных листов толстенькая стопка. Одновременно Антон говорил:

— Вот, сегодня отпечатал и привез. Должен сказать, пришлось потрудиться над девушкой, удары заточенным острым предметом нанесены под разными углами, а характер ранений о многом способен рассказать. Я тут подробно все написал…

— Спасибо за труд, — склонил голову Феликс, нисколько не ерничая.

— Каждый удар сопроводил отдельной запиской, — конкретно ему сообщил не без гордости Антон. — Кстати, орудие убийства нашли?

— Нет, к сожалению, — ответил Павел. — Но это неудивительно, как правило, от подобных предметов преступники избавляются. Что-то важное обнаружил?

— Я думаю, да, — не без гордости заявил тот.

— Серьезно? — заинтересовался Терехов. — Давай, Антоша, выкладывай устно, подробности мы почитаем потом.

Но Кориков сначала порылся в своем кейсе, достал фотографии и разложил их на столе, комментируя:

— Любопытная деталь открылась, над этим стоит поразмыслить… честное слово, я не знаю, на какой версии остановиться. Вот несколько снимков, смотрите, Павел Игоревич… и все смотрите… (Пришлось Жене с Вениамином вместе со стульями переместиться к столу, а Феликс и так сидел рядом.) Видите, вот… вот… А здесь уже увеличенный фрагмент.

Он опускал указательный палец на участки фотографий, понятные только ему, Женя единственный, кто не постеснялся задать вопрос:

— А что это?

— Разрезы!

Антон произнес это так, будто не ожидал, что кто-то не поймет, какие именно моменты запечатлела камера, не увидит разрезы в мышечной ткани. Он не только изумился, но и, кажется, обиделся, во всяком случае, тон немножко наполнился нотками разочарования:

— Не валяй дурака, Сорин! Я лично снимал камерой с высоким разрешением, ракурс удачный, тут и слепой разглядит.

— Я ж не возражаю, что фотки удачные, — перебил его Сорин Женя и выразил общее мнение: — Я просто в этом не гребу. Чесслово. Ты мне разъясни, покажи.

— Ну, вот же… вот…

Он схватил со стола карандаш Павла и тыкал им в снимки, но вдруг, подняв глаза на Терехова и увидев его непонимающее лицо, опомнился. На пару секунд Антон задумался, затем суетливо вытащил из кейса планшет, поискал в нем что-то и протянул Павлу:

— Простите, не учел специфики моей работы, которая не всем понятна. Фотографии в планшете есть, к тому же увеличить можно. Обратите внимание, разрез четкий, с двух сторон… — Антон приподнялся со стула и, нагнувшись к Павлу, показал пальцем. — Здесь и здесь.

— Стоп, — прервал его Павел. — Что значит — с двух сторон?

— Я разве