Читаем без скачивания Большая игра на Балтике 1500 – 1917 гг - Сергей Петрович Махов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В России до сих пор высокопоставленные лица делятся на две категории: те, кто реально принимает решения, и те, кто просто присутствует на высоких заседаниях с титулами и званиями, но ни за что не отвечает и ничего не решает. В ситуации 1755 года к первой категории относился только Бестужев, но он и так сотрудничал с английским послом. Остальные же, в том числе и наследник, были из второй категории, место свое в совете и армии просто просиживали, исполняя решения других людей. Естественно, великая княгиня была не в курсе решений ни Бестужева, ни кабинета императрицы, она была не в курсе передвижений войск, мест их дислокации и т. д.
Часто в заслугу Уильямсу ставят подписание русско-английской конвенции 19 сентября 1755 года, согласно которой Россия обязывалась содержать вспомогательный корпус из 55 тысяч человек, за что Англия выплачивала 500 тысяч фунтов стерлингов в год. Также Россия обязывалась содержать 40–50 галер с экипажем и по первому требованию английского короля двинуть в Пруссию корпус в 30 тысяч человек. Кроме того, для содержания войск на границе Англия ежегодно должна была выплачивать еще 100 тысяч фунтов стерлингов. Ратифицировала императрица соглашение 1 февраля 1756 года, но ратификация конвенции произошла из-за записки Бестужева, который торопил Елизавету и считал, что «усилившиеся неприятели, не имея ничего тогда опасаться, будут только о том пещись, что Россию буде не в старые пределы привести, то, по меньшей мере инфлюенцию ее из генеральных выключить, к чему и великое уже начало сделано будет, сколь скоро токмо часто помянутая заключенная конвенция уничтоженною объявится, ибо сколь скоро английская ратификации подобно как бы вексель с протестом туда назад придут, то сие для короля и нации бесчестие так велико, что коль ни драгоценна им дружба Ея Императорского Величества, однако ж оная много холодности и корреспонденции остановка претерпит».
Виргилиус Эриксен. Портрет императрицы Елизаветы Петровны. Холст, масло. 1757 г.
ГМЗ Царское село
Эти переговоры совпали с ударом грома. 16 января 1756 года между Англией и Пруссией был подписан Вестминстерский договор, о котором в России узнали 3 февраля. Согласно этому договору, Пруссия и Англия обязывались объединить силы, с тем чтобы не допустить вторжения любой иностранной державы в германские государства (читай — в Ганновер, но Пруссия могла трактовать это заявление гораздо шире).
В результате 14 марта 1756 года русско-английская конвенция была денонсирована, так как «заключенный недавно в Лондоне между королями английским и прусским трактат в том разрушает прямой вид заключенной здесь с Англией конвенции». Начал сформировываться новый союз, в который входили Австрия, Франция и Россия, где последняя уже меняла роль наемника на роль полноправного партнера, чьи интересы будут учитываться.
В ходе «перемены союзов» в середине 1750-х годов XVIII века Россия и Британия смогли сохранить дипломатические отношения под предлогом проведения новых переговоров, инициированных Лондоном, относительно русско-английской субсидной конвенции 1755 года. Поэтому Лондон и Петербург формально согласились с обоюдным нахождением в противостоящих блоках в условиях, когда ни один из международных договоров не обязывал их вести непосредственные враждебные действия.
Немного о торговле России. В 1720-х годах торговый оборот морской торговли Российской империи колебался от 2,5 до 2,9 миллиона рублей. В 1744 году вывоз через морские порты превысил шесть миллионов рублей, а к середине 1750-х дошел до цифры в 14 миллионов рублей. Основными портами вывоза были Петербург, Рига, Архангельск, Нарва, Пярну, Ревель, Выборг, Фридрихсгам. 68 % экспорта российских товаров приходилось на долю Британии, импорт английских товаров в Россию составлял 43 процента. Таким образом, Англия была ключевым торговым партнером России.
Итак, имея направленный против Пруссии военный союз с Францией и Австрией, Россия одновременно имела торговый союз с Англией и нейтралитет во внешней политике на английские военные инициативы, если они не касались Петербурга лично. Обострение отношений между Лондоном и Петербургом началось только в 1758 году. Дело в том, что зимой 1758 года русские заняли Восточную Пруссию и подошли к Данцигу. В апреле Вильям Фермор пожелал, чтобы Данциг принял царских солдат и согласился на размещение в нем значительных магазинов. Данцигский магистрат не дал на это однозначного ответа и начал переговоры с Фермором. Одновременно он привел в боевую готовность городскую милицию и приказал провести ремонт фортификаций. Магистрат Данцига обратился к Августу III и властям Речи Посполитой, Франции, Австрии, Дании и Голландии.
И вот тут англичане заволновались. Данциг был центром вывоза в Британию дуба и строевого леса, а также зерна, и обеспокоенное правительство Уильяма Питта планировало послать эскадру на Балтику. Однако русские переиграли англичан.
В апреле 1758 года была создана так называемая нейтральная эскадра, состоящая из русских и шведских кораблей, которая просто заблокировала вход в Зунды. Дания объявила о своем нейтралитете.
Семилетняя война (1756–1763)
Уровни взаимоотношений европейских держав
В результате сложных переговоров межу Англией с одной стороны и Россией и Швецией с другой было выработано соломоново решение: русские в Данциг не заходят, а англичане объявляют борьбу за Пруссию головной болью Фридриха, ибо с русскими и шведами ссориться не хотят. Союзы союзами, а выгодная торговля всегда важнее.
Проиллюстрируем. На период 1750-х годов приходится прорыв России в продаже железа, что можно считать победой над ее конкурентом в этом вопросе — Швецией [25]. Надо сказать, что шведское железо по качеству превосходило русское, но было в 3–4 раза дороже нашего. Англичане долгое время колебались между ценой и качеством, и в результате цена победила. Если на конец 1720-х годов доля шведского железа на британском рынке составляла 76 %, тогда как российского — 21 %, то уже в 1740-х ситуация начала меняться. Причиной этому стала не только война цен, но и деятельность шведской железоделательной конторы, которая запрещала резкий рост производства шведского железа, чтобы сохранить на него высокие цены. Как известно, если спрос не может заместить один производитель, находят второго, третьего и т. д., так как объективные требования сырья для развития никто не отменял.
В итоге в период 1740–1790 годов объем железа, выплавляемого Швецией, был примерно одинаков и составлял 4100–4800 тонн. Так вот, российское производство железа не сдерживалось никакими ограничениями, а наоборот, производство металла поддерживалось правительством, в том числе и льготами, и в результате пропорция ввоза железа в Англию начала меняться. В 1740-х годах шведская доля упала до 65 %, а русская возросла до 31 %, а в конце 1750-х соотношение стало 50/50. К концу столетия Россия фактически вытеснит Швецию с британского и голландского рынка, доведя свою долю до 83 %, а шведам придется искать другие рынки сбыта, в том
