Читаем без скачивания Рождество Желтофиолей - Лиза Клейпас

Боумен молниеносно подхватил ее, не дав упасть, и прижал к своей надежной груди. Она ощутила движение крепких мускулов под его рубашкой.

— Если вы хотели, чтобы я вас обнял, — насмешливо шепнул он ей, — то вам следовало просто попросить.

— Рэйф Боумен! — шутливо попеняла ему Дейзи Свифт. — Ты прибегаешь к подножкам, чтобы привлечь женское внимание?

— Если менее очевидные попытки проваливаются, то да. — Он осторожно отпустил Ханну. — Не уходите, мисс Эплтон. Нам действительно пригодилась бы тут лишняя пара рук.

— Я не должна…

— Ах, останьтесь! — с энтузиазмом воскликнула Лилиан, а затем к просьбе присоединилась и Аннабел, и Ханне стало неудобно отказываться.

— Спасибо за приглашение, я согласна, — сказала она, робко улыбнувшись. — И в отличие от мистера Боумена я хорошо выполняю приказы.

— Замечательно, — воскликнула Дейзи, передавая Ханне корзину с ангелочками, сделанными из маленьких носовых платков. — Потому что, за исключением нас с вами, все остальные здесь присутствующие любят их отдавать.

***

Это был лучший день, проведенный Рэйфом за долгое время. А может, и за всю жизнь. Принесли еще пару лестниц. Мужчины прикрепляли свечи на ветки и вешали, куда им было сказано, украшения, а женщины их подавали. Время от времени возникали дружеские перепалки и слышались взрывы смеха, когда они обменивались воспоминаниями о прошлых праздниках.

Забравшись на самую высокую лестницу, Рэйф успел снять свисавшую накладку, пока ее больше никто не увидел. Он взглянул на стоявшую внизу Ханну и тайком бросил ей парик. Она поймала его и запихнула вглубь корзины.

— Что это было? — спросила Лилиан.

— Птичье гнездо, — беспечно ответил Рэйф и услышал, как Ханна подавила смешок.

Уэстклиф разлил по бокалам отличное красное вино и раздал их присутствующим, насильно вручив один пытавшейся отказаться Хане.

— Наверное, мне следует разбавить его водой, — сказала она графу.

Уэстклиф выглядел возмущенным.

— Разбавлять «Cossart Gordon»[8] 1828 года — это святотатство! — Он ухмыльнулся. — Сначала попробуйте, мисс Эплтон. И скажите мне, разве в нем нельзя ощутить вкус клена, фруктов и костра? Как говорил римский поэт Гораций: «Вино льет свет на потаенные души секреты».

Ханна улыбнулась ему в ответ и сделала глоток. Пряный и тонкий вкус вина вызвал на ее лице выражение блаженства.

— Очень вкусно, — признала она. — Но оно довольно крепкое. А у меня в душе могут быть такие секреты, которым лучше оставаться нераскрытыми.

Рэйф шепнул Ханне:

— К моему большому сожалению, один бокал не уничтожит все ваши добродетели. Давайте, выпейте еще немного.

Он улыбнулся, когда она слегка покраснела. Хорошо, думал он, что Ханна не знала, как отчаянно ему хотелось почувствовать вкус вина на ее губах. К счастью, она, похоже, так же не понятия имела, как сильно он ее желал.

Его удивило, что она не использовала обычных женских уловок: ни игривых взглядов, ни тайных прикосновений, ни двусмысленных замечаний. Она была одета, как монашка в праздник, и пока ни разу не показала, что он произвел на нее впечатление.

Одному дьяволу было известно, что поддерживало в нем эту страсть. Это была не обычная похоть, к ней примешивалось еще что–то. Некая спокойная и непоколебимая теплота, похожая на яркий солнечный свет, наполняла все его существо, вызывая чуть ли не головокружение.

Если вдуматься, то это больше походило на болезнь.

По мере того, как выпивалось вино и наряжалась елка, большая комната наполнялась смехом, особенно когда Лилиан и Дейзи попытались хором спеть несколько строчек известного святочного гимна.

— Если бы подобные звуки издавала пара певчих птичек, — сказал Рэйф сестрам, — я бы тут же их пристрелил, чтобы избавить от мучений.

— Ну, сам–то ты поешь, как раненый слон, — заметила Дейзи.

— Она лжет, — сказал Рэйф Ханне, развешивавшей внизу мишуру.

— Вы поете не так плохо? — спросила она.

— Я вовсе не пою.

— Почему нет?

— Если кто–то не умеет что–либо делать хорошо, то не стоит этого делать вовсе.

— Я не согласна, — запротестовала она. — Иногда стоит попытаться, даже если результат не будет идеальным.

Рэйф с улыбкой спустился с лестницы за очередной порцией свечей и посмотрел прямо в ее глаза цвета морской волны.

— Вы действительно в это верите?

— Да.

— Тогда я бросаю вам вызов.

— И что я должна сделать?

— Спойте что–нибудь.

— Прямо сейчас? — Ханна издала смущенный смешок. — Одна?

Понимая, что остальные с интересом следят за их беседой, Рэйф кивнул. Ему было интересно, решится ли она принять вызов и спеть перед группой практически незнакомых людей. Он в этом сомневался.

Ханна, краснея, запротестовала:

— Я не могу это делать, когда вы на меня смотрите.

Рэйф со смехом взял ворох проволоки и свечей, который она ему вручила, и послушно залез на лестницу. Он намотал проволоку на свечу и начал привязывать ее к ветке.

Его руки застыли, когда он услышал нежный, тихий голос. Совсем не идеальный или оперный. Просто приятный и красивый женский голос, отлично подходящий для колыбельных, святочных гимнов или детских песенок.

Голос, который можно было слушать бесконечно.

Мы идем–поем

Среди зеленых листьев.

Мы идем–бредем

На нас посмотрите.

Любовь и радость к вам придут

И к вашему застолью

Бог благословит и вам пошлет

Счастливый Новый год.

Бог вам пошлет счастливый Новый год.

Рэйф слушал ее, едва замечая, что пара–тройка свечей выпали из его руки. Это становилось чертовски смешным, гневно подумал он. Если она станет еще хоть немного милее и очаровательнее, что–нибудь может разбиться.

Вероятнее всего, его сердце.

Он сохранял спокойствие на лице, хотя в его душе боролись две противоречивых истины: она не могла ему принадлежать, но в то же время он был просто обязан обладать ею. Он постарался выровнять дыхание, привести в порядок мысли и подавить нежелательные чувства, накатывавшие на него подобно волнам океана.

Закончив куплет, Ханна с самодовольной улыбкой посмотрела вверх на Рэйфа, а остальные начали хлопать и хвалить ее.

— Я приняла ваш вызов, мистер Боумен. Теперь вы должны мне фант.

Какая чудесная у нее была улыбка! От нее по всему его телу прокатилась волна жара. И ему понадобилось все его самообладание, чтобы не пялиться на нее, как влюбленный теленок.

— Хотите, я тоже что–нибудь спою? — любезно предложил он.

— Пожалуйста, только не это! — закричала Лилиан.

— Умоляю вас, не просите его петь, — добавила Дейзи.