Читаем без скачивания Смежный сектор - Андрей Ливадный

Сбросив на пол смердящую ношу, Доминик быстро скрутил конечности ксенобианина и для надежности привязал его к хромированной вертикальной стойке, к которой на высоте человеческого роста крепились штанги с плоскими мониторами.

— Сиди тут, тварь, и не дергайся!

В горячке он даже не осознавал, что разговаривает с бессознательным телом Чужого.

За спиной продолжал яриться бесноватый автоматический огонь, вторя ему, стены передавали сухой неравномерный перестук — это в облицовку вонзались десятки, если не сотни игл, выпущенных из бионических автоматов.

Поправив дыхательный аппарат, чтобы случайно не вдохнуть токсин, Ван Хеллен бросился назад.

Схватка за контроль над компьютерным центром только начиналась.

Выбежав на площадку, Доминик резко присел за ощетинившуюся иглами балюстраду.

— Как обстановка, Лозин?

— Мы их не удержим… — Андрей привстал, послав вниз несколько коротких очередей, и тут же отпрянул, укрываясь от свиста разрядившихся «биоников». — Окна, командир… Они атакуют с трех сторон.

Ван Хеллен понял, о чем идет речь. На площадку второго этажа, образующую внутренний балкон, выходили два панорамных окна. О том, что ксеноморфы прекрасно лазят по стенам, знал даже ребенок.

Забаррикадировать окна нечем, да и внизу, кроме узкого входа в здание, существовал еще один источник потенциальной опасности: весь первый этаж превращен ксенобианами в огромное гнездо, или, если оперировать человеческими понятиями, — казарму для своих бойцов, постоянно охраняющих компьютерный центр. Естественно, эта часть здания имела свои отдельные входы, так что в перспективе им угрожала одновременная атака с четырех направлений.

В такой ситуации продержаться восемнадцать часов просто немыслимо.

Соображай, Доминик… Думай, иначе всем крышка…

В этот момент снизу, из-за баррикады наваленных на входе мертвых тел, внезапно ударил ИПК.

Ван Хеллен и Лозин плашмя упали на пол: если хитиновые иглы «биоников» лишь глубоко вонзались в пластиковые балясины ограждения, то пули, выпущенные из трофейного оружия, прошивали их насквозь.

Доминик невнятно выругался, выскочив на эскалатор.

— Держите окна! — заорал он, открыв огонь в узкую расщелину входа.

Трофейный ИПК тут же захлебнулся, но надолго ли?

Постышев и Лозин вняли приказу, — не поднимаясь с пола, усеянного острой пластиковой щепой, они отползли к дальней стене, где существовала «мертвая зона»: мощное перекрытие внутреннего балкона блокировало направленные снизу вверх очереди.

Присев на корточки спина к спине, они взяли под прицел окна.

Ван Хеллен не ошибся, очередная атака началась с трех сторон: наверху у входа в компьютерный зал сипло заговорили ИГЖ, значит, ксеноморфы полезли в оконные проемы.

Держитесь, ребята… Только держитесь… — мысль билась в рассудке, словно заклинание. Баррикада тел впереди вдруг зашевелилась — это ксенобиане пытались освободить вход в здание, оттаскивая прочь погибших собратьев.

Сколько у него времени? Пять, десять секунд?

Из сумеречного холла в глубины первого этажа уводил единственный коридор, значительно сузившийся из-за черных наростов, покрывавших его стены замысловатыми потеками.

У ксенобиан были свои, абсолютно чуждые людям представления об эстетике благоустроенных помещений — если они решались надолго занять какую-либо постройку или отсек, то обязательно покрывали стены, пол, потолок своими выделениями, которые, застыв, приобретали физические свойства пористой пластмассы, бархатистой на ощупь, но очень твердой.

Ван Хеллен знал еще одно свойство данного материала — он был горюч и быстро разрушался под воздействием высоких температур.

Доставая две термические гранаты, Доминик помнил наставления своих первых инструкторов, много лет назад готовивших его к первому выходу на простор смежного сектора.

Компьютерный центр неприкосновенен. Применение тяжелого оружия может повредить аппаратуру, и тогда она не заработает в назначенный час…

Ван Хеллен одну за другой метнул в темный зев тоннеля две термические гранаты и ринулся в сторону, стремясь укрыться за мощными металлоконструкциями эскалаторов.

За истекшие годы он приобрел личный опыт, и интуиция подсказывала: пожар в логове ксеноморфов вряд ли принесет вред расположенным этажом выше компьютерам.

За спиной сверкнули две нестерпимые вспышки, и тут же в тоннеле взъярилось гудящее пламя.

Автоматные очереди на втором этаже стихли, похоже, атака ксенобиан захлебнулась.

Внезапно включился коммуникатор шлема:

— Командир, быстрее наверх! Двери компьютерного зала! Они закрываются!

Ван Хеллен ринулся на второй этаж, перепрыгивая через несколько ступенек.

Действительно, от свода короткого тоннеля, ведущего в зал с аппаратурой годичного перераспределения ресурсов, отделилась массивная плита. Она медленно опускалась, издавая тягучий скрежет, и им в создавшейся ситуации оставалось лишь одно: нырнуть в сужающийся на глазах проход, не зная, смогут ли они выбраться назад из наглухо запечатанного аварийными системами помещения.

На принятие решения оставались считаные секунды, но отдать команду Доминик не успел: снизу от входа внезапно вновь заговорил ИПК; он почувствовал жгучий удар в плечо, сознание вдруг помутилось, и, падая, Ван Хеллен увидел, как стреляет в ответ Лозин, а Постышев, болезненно согнувшись, медленно оседает на пол.

Достали-таки…

Он очнулся в абсолютном мраке.

Боли не было, плечо и левая рука не ощущались вообще.

Крепления дыхательной маски ослабли, и он ощутил отвратительный запах чужого.

Доминик судорожно закашлялся, и гут же мрак прорезался лучом фонаря.

— Командир? — раздался рядом глухой голос Лозина.

— Поправь маску… — прохрипел Ван Хеллен.

— Сейчас. — Он ощутил, как прикасаются к лицу холодные пальцы Андрея. Дышать стало легче, но вместе с иными ощущениями в сознание начала проникать тупая ноющая боль.

— Что с Антоном? — собрав силы, спросил Доминик, вспомнив, как медленно оседал на пол Постышев.

— У него ранение в бедро.

— А я?

— Две пули. Обе в предплечье. Навылет.

— Сколько прошло времени?

— Шесть часов. Мы замурованы, командир. Опустилась вторая переборка, и я не смог найти ни одной функциональной панели управления.

— Ничего… — прохрипел Ван Хеллен. — Они поднимутся, вот увидишь… — От длинной фразы в груди вспыхнула нестерпимая боль. — Внизу пожар… Я поджег их гнездо. Как только… он прекратится… автоматика… разблокирует вход…

— Я понял. Лежи спокойно, командир. Раны обработаны, кровь остановилась. Лучше не шевелиться, так будет вернее.

— Хорошо… Ты только не пропусти включение систем… Справишься?

— Справлюсь, — ответил Лозин, понимая, что Ван Хеллен говорит не о компьютерах: рядом, прикованный к вертикальной стойке, в неудобной позе скорчился разумный ксенобианин. Запомнить программные последовательности относительно просто, главной трудностью в схватке за распределение ресурсов было найти разумного представителя иной расы и заставить его подтвердить вводимые значения.

Андрей покосился на Чужого и вдруг с внезапной холодной яростью подумал: станет сопротивляться, отрублю ему руку.

Голова Доминика бессильно склонилась набок. Командир лежал с открытыми глазами, но в его зрачках потух огонек мысли. Он вновь потерял сознание.

Лозин взглянул на вшитый в запястье экипировки хронометр и выключил фонарь.

Впереди еще двенадцать часов томительного ожидания.

Свет в отсеке вспыхнул внезапно.

Герметичные двери по-прежнему оставались запертыми, но под сводами вдруг заработали секции осветительных приборов, сначала их сияние было тускло-желтым, затем оно постепенно начало набирать силу, смещаясь к привычному белому спектру.

Вслед за освещением начали включаться многочисленные приборные панели. Сотни, если не тысячи контрольных огней крохотными искрами расцвели на терминалах, один за другим оживали контрольные мониторы, и все это происходило помимо воли четверых находящихся в зале людей и пленного ксенобианина.

Наступал самый критический, самый ответственный момент.

Антон Постышев не приходил в сознание, но каждый из членов боевой группы наизусть знал последовательность команд, которые следовало ввести с панели ручного управления. Где она расположена, гадать не приходилось: перед закругляющимися терминалами были установлены два кресла. Одно явно предназначалось для человека, второе повторяло формы тела ксенобианина.