Читаем без скачивания Мир Гаора - Татьяна Зубачева

— Спасибо, Старина.

Старина? Старший над рабами? Похоже на то.

— Я купил раба.

— Поздравляю с покупкой, хозяин, — и новый полупоклон.

— Я назвал его Рыжим. Он будет моим личным шофёром и… там посмотрим. Сейчас определи его на место, накорми и прочее. Да, и дай ему планы дома и карту усадьбы. Он должен всё знать.

— Такова ваша воля, хозяин…

В голосе Старины прозвучало недовольство, и Фрегор повторил уже жёстче.

— Да, такова моя воля. Рыжий!

— Да, хозяин.

— Завтра ты мне не нужен. Работай в гараже, проверь все мои машины, механик тебе покажет. И учи карты. Понял?

— Да, хозяин. Проверить в гараже машины, которые покажет механик, и учить карты.

Фрегор удовлетворённо кивнул и пошёл к лестнице.

Проводив его полупоклоном, Старина повернулся к Гаору и оглядел его с головы до ног. Взгляд был неприязненным, вернее, неодобрительным. И Гаор приготовился. Как себя сразу поставишь, так дальше и пойдёшь.

— Где только тебя откопали, образина?

Однако… укорот надо сразу давать, но попробуем мирно, без членовредительства. Нарываться тоже неохота. С начальством, каким бы оно ни было, лучше жить мирно.

— Я Рыжий, Старина. А купили меня в Большом Отстойнике с аукциона, — спокойно ответил Гаор.

И тут же получил пощечину.

— Не смей меня так называть! Для тебя я Мажордом. И я главный, я слежу за порядком в доме. Хозяин назвал тебя Рыжим. Воля хозяина священна. Но ты шофёр господина Фрегора. Понял?

— Понял… Мажордом.

Придраться к ответу Мажордом не смог. Или не захотел.

— Иди за мной и запоминай дорогу.

— А машина? — решил уточнить Гаор.

— Выполняй приказы и не задавай вопросов, — изрёк Мажордом и, резко повернувшись, пошёл к маленькой и совершенно незаметной издали двери под лестницей.

"Однако, и порядочки тут", — мысленно усмехнулся Гаор, идя за Мажордомом. Значит, это он должен меня учить. Интересно, чему? Полученная пощёчина не обидела его: Старший в своем праве, но… ладно, посмотрим, что дальше будет.

Коридор с тёмно-красной дорожкой во всю ширину, белыми стенами, множеством дверей и выходов на лестницы и в другие коридоры, был пуст и безукоризненно чист. Прямо-таки по-госпитальному. И, несмотря на чистоту, ковровую дорожку и натёртый до блеска паркет, почему-то неприятно напомнил Гаору окопы и ходы сообщений в Алзоне. Спустились на один пролёт. Здесь коридор был уже без дорожки, но тоже пуст, чист и с множеством ответвлений. Мажордом шёл быстро и молча. Гаор следовал за ним, не задавая вопросов. Видимо, его молчание понравилось, и, открывая дверь, которой закончился коридор, Мажордом сказал уже спокойно.

— Это рабская половина.

— Понял, Мажордом.

За дверью новая лестница, опять вниз на один пролёт, и коридор продолжился, но пол уже покрыт линолеумом. А впереди слышался гул голосов.

— Иди сюда, — Мажордом толкнул одну из дверей. — Это третья мужская спальня. Ты шофёр, но твоё место здесь.

В отличие от сторрамовской казармы вместо двухъярусных армейских коек хорошие кровати, между ними узкие двухстворчатые платяные шкафы, слева от изголовья маленькие тумбочки, на кроватях белоснежное, чуть ли не накрахмаленное белье. И заправлены… по-армейски. Гаор невольно присвистнул от удивления. Вот это да! Мажордом насмешливо улыбнулся.

— Учись, дикарь. Плохо заправишь — выпорю.

У Гаора зачесался язык объяснить этому… ладно, Мажордому, что, как заправлять кровать, он сам многих здесь поучить может. Но тут распахнулась дверь, в спальню вбежал высокий темнобородый и черноглазый мужчина в тёмно-серой рубашке и таких же брюках и… вытянулся перед Мажордомом, бросив руки по швам.

— Старший третьей спальни, Мажордом!

— Определи новокупку, Старший. Он личный раб и шофёр господина Фрегора. Хозяин назвал его Рыжим. Пусть поест, к Кастелянше я его сам отведу. И к порядку его приучи, а то он дикарь дикарём.

— Всё сделаю, Мажордом, — гаркнул Старший, выдерживая почти правильную стойку.

Мажордом милостиво кивнул и вышел. Гаор несколько озадаченно посмотрел ему вслед — он никак не ожидал таких порядков — и перевёл взгляд на Старшего.

— Эта твоя будет, — показал ему Старший на одну из кроватей. — Запоминай, тринадцатая от входа и слева. И ужинать пошли, всё остальное потом.

Гаор обрадовано кивнул.

Вслед за Старшим он вышел в коридор и мимо дверей — ещё спальни? Многовато что-то — вошёл в просторную, заставленную столами комнату. За столами сидели вперемешку мужчины, женщины, мальцы и девчонки. Все в тёмно-сером. Гаора несколько удивило сосредоточенное молчание, с которым все ели, так не похожее на весёлый шум у Сторрама или Корранта, и он поздоровался с порога.

— Мир дому и всем в доме!

К нему обернулись не так удивлённые, как испуганные лица. И Гаор понял, что допустил промашку. Но в чём?

Это ему тут же объяснил возникший перед ним разгневанный Мажордом.

— Ты это что?! По-дикарски болботать вздумал?!

Хлёсткая и по-настоящему сильная пощёчина подкрепила внушение. Этого Гаор никак не ожидал и растерялся. И тут же вторая пощёчина.

— Я из тебя поселковую дурь выбью! — бушевал Мажордом. — Ты у меня болботанье своё забудешь. Не смей, понял, не смей!

Но это он уже слышал. Тогда его бил… Ардинайл, глава фирмы, мухлевавшей с энергоблоками, и с теми же словами. Но то был свободный, а этот — раб, пусть и старший. Но устраивать драку со старшим в первый же вечер, когда ещё ничего и никого не знаешь… неразумно. Ну ладно, сочтёмся.

Его молчание и неподвижность несколько успокоили Мажордома.

— Ладно, хватит с тебя, — прекратил, наконец, избиение Мажордом. — Но запомни, ещё раз услышу, что ты болбочешь, выпорю. Понял… Рыжий?

— Да, Мажордом, — ответил Гаор.

— Старшая по кухне, — позвал Мажордом. — Покорми его.

К ним подошла высокая женщина в белом глухом фартуке поверх тёмного платья.

— Идём, — просто сказала она.

Она подвела к одному из столов на десять человек и указала ему место.

— Здесь будешь сидеть. Запоминай.

— Спасибо, — ответил Гаор и совсем тихо почти беззвучно закончил: — Мать.

Она словно невзначай погладила его по плечу и отошла со словами.

— Сейчас дадут тебе.

И почти сразу две девочки, лет по тринадцати, тоже в белых фартуках и тёмных платьях, принесли ему глубокую тарелку каши, ложку, маленькую тарелочку с двумя аккуратными ломтями хлеба и кружку с горячим чаем. Вся посуда была из дешёвого, но фарфора. Сидевшие за столом ели молча, не глядя на него, и, казалось, даже не заметили его появления: настолько были заняты едой. Было это игрой или, в самом деле, так, Гаор не стал проверять, а углубился в еду. Каша была овсяной, из хлопьев, хорошо сваренной, даже чуть подмасленной, хлеба можно было бы и побольше, зато чай сладкий. И ел он если не с удовольствием, то с аппетитом.