Читаем без скачивания Hydrargyrum - Коваль

маг. — Во всяком случае, если ты надеешься чего-то добиться в магии, а не просидеть свои сто пятьдесят лет, перекладывая в Министерстве папки из одного шкафа в другой. Кроме того, ты не могла не понимать, что Поттер притягивает к себе опасности, и не отказавшись от этой «дружбы», ты будешь собирать и его проблемы тоже.

— Ладно, а зная твои амбиции… Значит, ты это тоже принял?

Вместо ответа Кайнетт извлёк из кармана мантии рукоять кинжала. Провёл над ней мистическим знаком, произнёс арию заклинания, чтобы создать длинный клинок:

— Clavem. Чёрный ключ, таинство Церкви. Ты же не считаешь, что инквизиторы в своё время применяли их, чтобы брать вампиров, некромантов и прочих призывателей живыми?

— И что же, у меня нет выбора?

— Есть. Принять реальное положение вещей. Спрятать голову в песок и сделать вид, что этого разговора никогда не было. Покинуть нас и забыть про дар. Заставлять учиться магии тебя ведь никто не станет, ну, а обычный мир, возможно, приобретёт талантливого химика или биолога. Возможно, в этом случае лет через десять я буду вновь учиться у тебя. Только ты меня не вспомнишь.

Пауза снова затянулась. Ведьма лежала, бездумно поглаживая кота по голове и глядя куда-то мимо него. Впрочем, тот не возражал. Маг спокойно ждал — спешить ему было некуда, он в любом случае знал, что этот разговор затянется надолго. Наконец Грейнджер спросила:

— А если я решу, что в этих словах есть смысл, а не только твой собственный взгляд на жизнь? Полагаешь, мне станет легче? Я ведь до сих пор, когда закрываю глаза, вижу того вампира… и то, что я с ним сделала. Как бы там Нимфадора меня ни успокаивала и ни брала всё на себя. Я ведь понимаю, что ещё до её заклинания этот Рейнфолл уже был мёртв. Заморозка без криопротекторов, разрыв сосудов и мышц при превращении крови в лёд и разрушение клеточных мембран… Даже вампир после такого не смог бы регенерировать. Считаешь, я смогу это забыть, если приму, что волшебникам и ведьмам приходится убивать ради спасения других?

— Как по волшебству? — усмехнувшись, переспросил маг. — За один день забыть про все кошмары и вернуться на уроки? Болтать с приятелями и волноваться об оценках? Нет, конечно же. Но это уже будет первый шаг. Когда осознаешь, что другого выбора, кроме обращения в нежить, у тебя не было, дальше будет проще. Бери пример с нашего директора. Он пережил две магические войны, прошел множество дуэлей и сражений, но разве по его поведению это заметно? Особенно если взять эту вступительную церемонию…

— Сравнил! — возмутилась ведьма. — Ему уже лет сто пятнадцать, по-моему. А мне пятнадцать ещё только будет. Совсем разный масштаб.

— Но и ему ведь когда-то было пятнадцать, не так ли? Если директор для тебя слишком старый, возьми профессора Люпина.

— А разве он кого-то… — начала она и тут же сбилась. — А, да, точно. Хорошо, я подумаю.

— Что ж, в этом случае, я полагаю, можно сказать, что мы продолжаем, учитель? — спросил маг, протянув ей руку.

— Я… Да, — Грейнджер огляделась по сторонам и убедилась, что никто из соседок не смотрит в её сторону, и быстро пожала ладонь. — Мы продолжаем. Знаешь, утешитель из тебя просто кошмарный, но, может быть, мне именно это и было нужно вместо сочувствия. Не знаю, когда я смогу вновь показаться на людях в приличном виде, — она покосилась на флаконы с зельями на столе. Всего одна беседа их точно не заменит. Но, может быть, дальше правда будет легче? — Но я надеюсь, что вы меня скоро увидите. И уже не в подобном виде.

— Что ж, смогу обрадовать Тейлор. А то она уже переволновалась, что её ученичество закончится, толком и не начавшись.

— Да… Передай Карин, мне жаль, что так получилось, — поняв, что разговор, в общем-то, подошел к концу, Гермиона вновь оглядела спальню и уточнила: — Слушай, нескромный вопрос, а как ты собрался уходить обратно? Ещё одно заклинание, которого я не знаю?

— Нет. Как в своё время заметила наша мисс уже-почти-аврор, если как следует подумать головой, палочка тебе может даже и не понадобиться, — ответил он, усмехнувшись. Затем убрал в карман рукоять кинжала, клинок на которой давно уже развеялся, спрятал палочку и вместо этого достал из-под мантии небольшой флакон с полупрозрачной оранжевой жидкостью. Положил на кровать и пояснил: — Пока не ушел, вот, думаю, тебе пригодится. Зелье, которое временно подавляет эмоции. Позволяет взглянуть на свои поступки и воспоминания без страха, отвращения, радости или смущения, чтобы рационально всё оценить. Полезная вещь.

Затем он отвернулся и огляделся по сторонам. Грейнджер не препятствовала, сейчас все девушки вели себя в рамках приличий: трое болтали, сев на одной кровати вокруг какого-то журнала, Патил нечто увлеченно писала за столом, хотя вряд ли это было домашнее задание, скорее очередной гороскоп. В этот момент Мерфи просто развернулся вместе со стулом, а затем резко встал и в четыре быстрых шага пересек комнату, чтобы затем плавно открыть дверь и сразу же закрыть за собой. Третьекурсницы обернулись на скрип двери, затем переглянулись и вернулись к своим делам. Если кто-то из них и заметил краем глаза силуэт шестого человека, которого здесь не могло быть, они, скорее всего, списали это на своё воображение и усталость после не самой простой учебной недели и всех недавних волнений.

***

— В июне после экзаменов я ухожу с должности, — просто заметил Люпин, широкими шагами меряя землю у опушки леса.

— На это есть причины? — просто спросил Кайнетт, следуя за ним на небольшом расстоянии. В руках маг держал связку тонких жердей, самых обычных деревяшек, не созданных или измененных магией. Официально сегодня, в воскресенье, ему была назначена отработка у профессора за опоздание на урок, на деле же Римус просто хотел поговорить без свидетелей, а сделать это в условиях особого положения с комендантским часом и возвращением в школу авроров было не так просто. Между делом маг обратил внимание на закономерность — как и сейчас, большая часть отработок и взысканий за разнообразные нарушения включали в себя физическую либо просто рутинную работу вроде подготовки пособий к урокам или отмывания алхимической посуды. Всегда — без магии, только руками. Словно у юных волшебников и ведьм хотели создать устойчивую ассоциацию между провинностью, наказанием и необходимостью что-то делать без мистического знака. Хотя какая-то логика тут была — серьёзные кары волшебного мира, будь то Азкабан или изгнание, подразумевали полный запрет на магию. Вот и воспитывают детей заранее с этим пониманием.

— Да, — ответил оборотень, что-то