Читаем без скачивания Крушение Римской империи - Майкл Грант

Однако это мог быть и Грациан, который вместо погибшего Валенса назначил Феодосия I и вскоре сделал своему новому восточному коллеге очень важную уступку, которая имела серьезнейшие последствия. Именно тогда он передал Феодосию большинство из прежних западных владений на Балканском полуострове. С этих пор граница между Западной и Восточной империями, оставаясь неизменной в Северной Африке, проходила в Европе от Белграда на юг к Адриатике по территории нынешней Албании.

Несмотря на частичное перекрещивание, несомненно, что население Западной империи говорило на латинском языке и владело латинской культурой, а культура и язык Восточной империи были греческими. Различие между латинским Западом и греческим Востоком было очевидным, долговременным и фундаментальным. Было ясно, что они прочно разделены. Рим и Греция никогда не были в добром согласии, что не удивительно, поскольку Рим был победителем, а Греция — побежденной. Если бы давным-давно, в 31 г. до н. э., Антоний и Клеопатра выиграли бы сражение при Акции, а их противник Октавиан (Август) потерпел поражение, все могло бы обернуться совершенно иначе. Ведь Клеопатра была воспитана на греческой культуре, а Антоний был настроен прогречески и если бы удача не отвернулась от них, они могли быть поставлены Римом — сюзереном — во главе режима, нацеленного на партнерство двух культур. Но победивший их Август был убежден в необходимости политического верховенства римлян над греками — верховенства, которое его страстный поклонник Вергилий открыто провозглашал.

С тех пор все так и продолжалось, вплоть до времен Константина Великого. Основание Константином Константинополя, как своей столицы, ознаменовало начало новой эры, в которой Восток должен был подтвердить могущество греческого наследия. После того, как Валентиниан разделил два региона политически, процесс ускорился. Правда, официальным языком Константинополя оставался латинский. То же относилось к языку восточных монет и законодательства. Времена, когда Восточная, или Византийская, империя приобрела чисто греческий облик, были еще далеко впереди. Антоний и Клеопатра не были еще полностью отомщены. Но тем временем доверие между говорившими на латинском и греческом языках отнюдь не возрастало. Восток, как отметил Гиббон, всегда «менее, чем Запад, прислушивался к голосу победоносных (римских) наставников».

Были также и другие периодически повторявшиеся причины тому, что дружба между двумя империями была не такой уж тесной, как этого следовало ожидать. О неудаче Грациана в оказании помощи своему восточному коллеге, Валенсу, уже упоминалась. А затем, в 383 г., например, когда узурпатор Магн Максим поднялся против Грациана в Галлии, озабоченность Восточного императора Феодосия I своими проблемами на границах означала, что он тоже не сможет послать помощь вовремя, чтобы спасти жизнь соратнику. Он даже счел необходимым временно признать справедливыми притязания узурпатора на трон. Правда, позже он добился успеха в подавлении этого выскочки и тем самым способствовал воссозданию объединенной Империи. Но после его смерти в 395 г., когда Империя снова была разделена на две части между двумя его сыновьями, Аркадием и Гонорием, Запад и Восток разошлись навечно.

Более того, именно в это время отношения между двумя империями стали действительно плохими, настолько плохими, что это можно рассматривать как главную причину ослабления менее сильного партнера — Запада. Ухудшение отношений в большой степени связано с лидером Запада, одним из самым способных людей того времени — Стилихоном, германцем, являвшимся Учителем Солдат Западной империи, т. е. главнокомандующим. Хвалебные описания свершений Стилихона оставил нам поэт Клодиан. Но имеется и противоположная точка зрения, которую следует равным образом серьезно рассмотреть.

Феодосии I перед своей смертью назначил Стилихона, племянника по жене, опекуном своего младшего сына Гонория. Но он также назначил Руфина, сына сапожника из Элузы (Еоуз) в Новемпопулане (Аквитания, Юго-Западная Галлия), личного врага Стилихона, опекуном своего старшего сына, Аркадия, который стал императором Востока. Стилихон, однако, заявил, что Феодосии I одному ему поручил заботу о двух сыновьях. Впоследствии это стало его навязчивой идеей — воссоединить всю Империю и стать ее реальным правителем. Для этого было необходимо вывести из игры Руфина, против которого протеже Стилихона, Клодиан, выходец с Востока, писавший на латинском и ставший большим западником, чем любой римлянин, ретроспективно разразился яростными атаками.

Убить жену, и мужа, и детей —Все мало, чтобы насытить этого зверя;Нет пощады ни друзьям, ни близким, оторванным друг от друга, —Эти осуждены на смерть, те — на ссылку …Он не сразу обрекает на смерть свою жертву,Старается затянуть ее невыносимые страданияВ оковах, во мраке подземелья, в страшных муках —До удара, с которым их мучения прекратятся …

В то время, как цивилизованный мир мог выжить только при условии объединения Запада и Востока, раскол между правительствами стал практически полным.

Одним из самых худших последствий этой взаимной неприязни между Руфином и Стилихоном было то, что она позволила вестготу Алариху пробиться в Грецию. Клодиан заявлял, что Руфин вероломно отвел свои войска, но по всей вероятности это был обдуманный план Стилихона обратить Алариха против Восточной империи и тем самым отвлечь его от Запада.

В конце концов, Руфин был отстранен от власти и казнен. Это было, безусловно, сделано по настоянию Стилихона. И конечно, Клодиан открыто поздравил его в связи с этим убийством. Теперь евнух Евтропий занял место Руфина в качестве главного правителя Восточной империи. Вначале были слабые надежды на то, что сотрудничество между предполагаемыми союзниками восстановится. Но вскоре выяснилось, что у этих надежд нет серьезных оснований.

Сперва Стилихон, после того как Восток пригласил его выступить против Алариха в Греции, загадочно позволил Алариху вырваться из тисков в 397 г. и уйти. Учитывая этот факт, Евтропий по поручению Восточного правительства не только объявил Стилихона врагом общества, но и счел необходимым примириться с предводителем вестготов и назначить его Учителем Солдат на Балканах. Такой шаг вызвал понятное возмущение на Западе.

В этой ситуации новый повод для взаимной недоброжелательности предоставили жизненно важные провинции Северной Африки — главные поставщики зерна в Рим — где в том же году вспыхнуло восстание. Лидер восставших Гильдо, воодушевленный плохими отношениями между двумя империями, предложил передать эти провинции Востоку — катастрофическая перспектива для Запада. Евтропий, потворствовавший восстанию до такой степени, что угрожал каждому, кто выступал против, тем самым вызвал неистовую брань со стороны Клодиана. Последний призвал Стилихона начать боевые действия против Востока. И Стилихон, по всей вероятности, сделал враждебный ход, но не открыто, а тайными методами — он приложил руку к свержению Евтропия, которое произошло в 399 г.

Резкие споры между Западом и Востоком дали Клодиану возможность добраться до подоплеки событий и обнажить фундаментальное соперничество между двумя культурами. Он назвал Константинополь вместилищем всех пороков и, выражая ненависть Рима и презрение ее аристократов, обрисовал отвращение, испытывавшееся богом войны Марсом при виде изнеженности и женственности Востока. Стилихон, заявлял он, восстановил справедливое место Рима, как истинной столицы всего Римского мира.

Тем временем, однако, последовательные действия этого государственного деятеля, приведшие к удалению сперва Руфина, а затем и Евтропия, сделали вражду между двумя империями, которая и так была обострена яростными церковными диспутами, куда более серьезной, чем прежде. Это напряжение уже во многом способствовало амбициям вестготов, а теперь, в 401 г., их король Аларих перешел границу между Восточной в Западной империями и появился в пределах самой Италии. Уговорили ли его скрытно власти Константинополя покинуть их земли и стать тяжелым бременем для западных соседей? По-видимому, так и было. Если это так, то они сделали крупный вещественный вклад в дело крушения Запада.

И снова реакция Стилихона на вторжение Алариха была неоднозначной. Два года подряд он наносил ему поражения, но и дважды не преследовал его, хотя мог довести дело до конца. Оба они были германцами, а Стилихон был настолько одержим своей самоубийственной враждебностью к римскому Востоку, что предпочитал сохранить своего соплеменника-германца в качестве потенциального союзника.

Когда Стилихон называет все происходящее вероломством восточных властей, ему трудно поверить. Не единожды в прошлом Стилихон питал надежду возвращения Балкан из Восточной в Западную Империю, вот почему он позволял Алариху бежать: ведь вестготы могли существенно ослабить контроль Восточной империи над Балканским полуостровом.