Читаем без скачивания Последняя песнь Акелы-2 - Сергей Бузинин

— Сварт дело говорит, — кивнул техасец. — Не хватало нам еще и друг друга резать начать. Бенингса Фрэнк нанимал. А чиф людей видит насквозь, похлеще, чем те лучи, которые немец изобрёл. Рёнтгёном, кажись, его звали? Ну да не о том разговор. Хрен с ним, с Бенингсом, пусть живет. Ты, Майлз, лучше бомбой займись. А завтра, как буры ежедневный салют устроят, мы, помолясь, и начнём.

— Просыпайтесь, командир, — Барт аккуратно потряс Арсенина за плечо и вновь посмотрел на дорогу. — Едут уже.

Всеслав медленно поднялся с одеяла (боль считала своим долгом напомнить о себе при каждом удобном случае) и на четвереньках пополз к кустам вдоль широкой утоптанной тропы, величаемой дорогой то ли по привычке, то ли по недоразумению. Некоторое время он смотрел вперед, а после, недоумевая, повернулся к Ван Бателаану: на тропе ровным счетом никого не было. Бур успокаивающе махнул рукой и через некоторое время послышался неторопливый мерный топот конских копыт. Всеслав обвел заросли вокруг пристальным взглядом, проверяя, насколько незаметны притаившиеся товарищи и бесшумно скользнул на присмотренное заранее место.

Парой минут позже из-за поворота показалась небольшая бричка с открытым верхом, неторопливо влекомая понурым першероном. Кучер в форме артиллериста, философски покуривал трубочку. Единственный пассажир в офицерском мундире, позевывая, листал какой-то блокнот, и внимания на дорогу не обращал. Следом за повозкой следовали двое верховых. Судя по тому, как неуклюже покачивались они в седлах — вчерашние пехотинцы. Конвойные, как и сопровождаемый ими офицер взгляды по сторонам не кидали, предпочитая лениво перебрасываться фразами.

Всеслав присмотрелся к проезжающему мимо табору и, удовлетворенно кивнув, дважды крикнул сойкой. Не успело эхо растаять в кустах, как первый охранник, проезжавший в тот момент под деревом, задергался в петле, ловко накинутой сверху Ван Бателааном. Второй, не успев ничего понять, тихо хрипя, рухнул на землю с кинжалом абрека в спине. Кучер, заслышав непонятный шум за спиной, приподнялся на козлах, чтобы обернуться, но сделать ничего не успел. Прилетевший из кустов камень, пробил ему височную кость. Возница рухнул на дно брички и одновременно с этим Арсенин рванулся к повозке. Офицер успел подняться с сиденья и даже схватиться за кобуру револьвера, но, увидев, направленное ему в лицо дуло маузера, застыл на месте.

— Доброе утро, господин капитан! — приветливо улыбнулся Всеслав. — А где же счастливая улыбка? Помнится, еще вчера вы очень настойчиво приглашали меня прокатиться, а сегодня почему-то не рады моей компании? Вам револьвер не мешает? Вижу — мешает. Давайте его сюда, зачем себя лишней ношей обременять?

— А вы отличный актер, мистер…Смит, — скривился Рочестер, протягивая ремень с кобурой Арсенину. — Дважды обвести меня вокруг пальца — это надо уметь! Не просчитал я вас, не просчитал…

— А почему дважды? — удивленно хмыкнул моряк. — Я с вами только одной беседы удостоился. Не считай сегодняшней. Когда второй-то?

— Когда мне сообщили, что в кутузке, вместо вас отдыхают два покойника и оба из нашего полка, я решил, что вы удираете со всех ног куда подальше, — флегматично пожал плечами капитан. — Ошибся. Бывает. Знаете что, Смит, или как вас там, бросайте шататься по бушу, а ступайте-ка вы лучше на театральные подмостки. Ей Богу, будете пользоваться успехом. А я вам протекцию составлю…

— Боюсь, что с вашей протекцией дальше виселицы меня не пропустят, — криво ухмыльнулся Арсенин. — Так что, благодарствуйте, барин, перебьюсь как-нибудь.

— Ну, не хотите, так не хотите, — Рочестер окинул внимательным взглядом ветви деревьев и повернулся к Арсенину. — Я так понимаю, что по вашему плану я должен украсить своей персоной один из этих буков?

— Отнюдь, — Арсенин, удачно спародировав интонации капитана, широко улыбнулся. — Я у вас в гостях прохлаждался, теперь ваша очередь. Опять же, судьбы десяти бедолаг, что в Лоунсдейл-бридж сегодня вздернуть должны, занимают меня несколько больше, чем одна ваша. Как вы думаете, капитан, ваше начальство ценит вас достаточно высоко?

— Смею надеяться, что да! — надменно вскинул голову Рочестер. — Только свои жизни они ценят значительно выше моей скромной персоны. И если вы рассчитываете обменять меня на кого-то из командиров полка, то можете быть уверены — из вашей затеи ничего не выйдет!

— Куда уж нам, сирым, — ехидно протянул Всеслав. — Я сочту себя полностью удовлетворенным, если они обменяют жизни десятка буров на одну вашу. Вполне равноценный размен: один джентльмен за десять дикарей. Но если вы считаете, что ваша жизнь стоит гораздо дороже, я не в обиде, пусть еще десяток-другой пленных добавят…

Рочестер, собираясь парировать речь оппонента, гневно вскинулся, но наткнувшись на презрительную ухмылку Арсенина, как-то разом обмяк и, молча махнув рукой, плюхнулся на сиденье брички.

— Барт! — окликнул бура Всеслав. — Приведи в чувство кучера, хватит ему уже прохлаждаться!

— Так он это…того, — сконфужено пробормотал Ван Бателаан, рассматривая тело солдата. — Помер уже.

— Как помер? — удивился Арсенин, оглядывая кусты в поисках юноши. — Я ведь Льву только оглушить его поручал? Ле-е-в! Троцкий, маму вашу! Чем вы кучеру в лоб зарядили, что он преставился до срока, и на кой чёрт вы это сделали?!

— Свинчаткой, — покаянно вздохнул Троцкий, нехотя выдвигаясь из-за кустов. — Камня подходящего для пращи не нашел, вот её и запустил… — Молодой человек поднял из дорожной пыли кость из свинца и показал командиру. — Я больше так не буду, Всеслав Романович! Честное благородное слово!

— Ой-ё-ё-ё!!! — раздосадовано взвыл Арсенин, хватаясь за голову. — Помощнички, якорь вам в бушприт и триста акул в задницу, хотя и одной до чёрта будет! Брандскугель вам в глотку и кнехтом по хребту! Кто, мать вашу, теперь бриттам письмо повезет, а?! Христофор Колумб?!

— Не надо нам Холумбов всяких, — флегматично заметил Туташхиа, ласково потрепав першерона по холке. — Пока его найдем, пока дело объясним, время пройдет. Дорога знакомая, лошадка умная, сама до лагеря добежит. А Лев пусть англичанам письмо напишет. Он по ихнему писать умеет, я точно знаю. А чтоб совсем понятно было, мы письмо кучеру в зубы сунем.

— Делайте, что хотите, — огорченно махнул рукой Арсенин, прикуривая папиросу. — Только очень быстро, и даже еще быстрее.

— Вот, Всеслав Романович, — через несколько минут Троцкий протянул капитану клочок серой бумаги, густо исписанный огрызком карандаша. — Посмотрите.