Читаем без скачивания Последняя песнь Акелы-2 - Сергей Бузинин

— Но, сэр… Как я могу оставить пост, сэр?

— По приказу старшего по званию, болван! Всё пошел отсюда, вернешься через два часа, понял?

— Да, сэр. Уже ухожу сэр.

Хорсвилл приник ухом двери, и через некоторое время, видимо удовлетворившись результатами наблюдения, развернулся к Арсенину:

— Ну что, теперь тебе больше никто не мешает?

— Надеюсь, что нет, — прищурился Арсенин, присаживаясь на корточки. — Иди сюда, милый, я покажу тебе, что значит любить по-русски.

Слащаво улыбаясь, Хорсвилл подошел почти вплотную. Продолжая довольно скалиться, он смотрел сверху вниз, как Арсенин расстегивает его ремень и кладет сбоку. Он улыбался долго, почти несколько секунд, вплоть до тех пор, пока Всеслав не впечатал кулак ему в пах. Коротко ойкнув, сержант схватился руками за ушибленное место и согнулся пополам. Арсенин оттолкнулся от земли и, подпрыгнув вверх, врезался затылком в подбородок сержанта. Закатив глаза, британец рухнул на пол, в то время, как моряк накинул ему на шею его же ремень:

— Обычно, в таких случаях говорят, мол, ничего личного, приятель, работа такая, — прошипел Арсенин, затягивая импровизированную удавку на шее англичанина. — Вот только в этот раз все немного по-другому. Ну не люблю я содомитов. Не-люб-лю!

— Не убива-а-а-й, — прохрипел из последних сил Хорсвилл. — Убьешь, и тебе даже капитан не поможет…

— Хочешь жить — отвечай, — чуть ослабил натяжение Арсенин. — Говори: пароль и отзыв на сегодняшнюю ночь, а так же, куда бы ты мог пойти ночью за пределы лагеря?

— Молния, — часто и сдавлено дыша, прохрипел сержант. — Пароль — молния. Отзыв — Девоншир… А пойти ночью я могу только к маркитантам. Ярдах в пятидесяти от лагеря тетка Черри палатку держит, спотыкаловкой торгует. Если офицеров поблизости нет, часовые пропустят. За долю, конечно.

— Спасибо, — удовлетворенно улыбнулся Арсенин, — ты мне очень помог. — Всеслав отпустил ремень и, поднявшись на ноги, резко ударил Хорсвилла носком ботинка в висок. Противно хрустнув, кость проломилась и сержант, еле дернувшись, затих.

— Однако, готов, — пробормотал Арсенин, стаскивая одежду с мертвеца. — Вот только теперь еще черт знает сколько времени ждать, пока часовой вернется. Не мог он часом обойтись, не-е-ет, ему, охальнику, два подавай…

Брегет неторопливо отсчитывал минуты и Всеслав, прислонившись к стене, даже успел задремать, пока осторожный стук в дверь не заставил его очнуться:

— Сэр! Это Болтон, сэр! Я вернулся! Вы уже закончили?

— Открывай скорее, болван, — хриплым спросонья голосом произнес Арсенин. — Давно уже закончили. Открывай да заходи сюда, помощь нужна!

Уже привычно проскрипела дверь и часовой, подслеповато щурясь, перешагнул через порог:

— Что делать-то нужно, сэр?

— Отвечать! — рванул на себя солдата Арсенин. — Честно и без задержек! — двумя ударами в корпус и челюсть он заставил солдата рухнуть на пол. — Как отсюда до выхода из лагеря пройти? — моряк выхватил из ножен на поясе солдата штык и приставил его к горлу противника. — Мне долго ждать?!

— Как палатки обогнете, так всё время прямо, там недалеко, сэр… — испуганно проблеял часовой.

— Пароль — молния, — чуть вдавил штык в горло солдата Арсенин, — а отзыв?

— Девоншир, — прохрипел Болтон, отчаянно косясь на приставленное к горлу лезвие.

— Не соврал, значит, покойник, — заметил Всеслав и тут же резким движением вспорол англичанину сонную артерию. — Вот тут, ничего личного, приятель. Был бы тут твой скрипучий товарищ, тогда да. А так — ничего личного…

Прицепив к ремню ножны, он вложил в них штык, и некоторое время раздумывал, брать ли с собой винтовку часового, или нет? Придя к выводу, что в ночное время вооруженный солдат, бредущий к маркитантам за водкой, будет выглядеть подозрительно, он с некоторым сожалением закинул оружие в дальний угол и вышел на улицу.

Часовых у лагерных ворот он прошел на удивление просто. Стараясь не попасть под свет факелов, он пробурчал пароль и, лениво махнув рукой в сторону буша, озвучил цель маршрута: «К тетке Черри». Часовые так же лениво напомнили ему о необходимости поделиться добычей по возвращении, выпустили его за пределы лагеря. Пройдя несколько ярдов по дороге, Арсенин оглянулся и, понимая, что со стороны бивуака он уже не виден, свернул в буш, решив сделать маленький привал на какой-нибудь полянке, где можно будет рассчитать курс по звездам. За размышлениями о маршруте бегства он не заметил, как сбоку мелькнула тень, а после было поздно. Удар чем-то тяжелым по затылку отправил его в беспамятство.

— Однако, тут проблемка одна нарисовалась, — Шрёйдер оглушительно хлопнул дверью и устало привалился спиной к стенке блиндажа.

— Опять триппер подхватил? — не отрывая взгляда от карт, буркнул Сварт.

— Да хрен с ним, с триппером! — возмутился Шрёйдер, отклеиваясь от стенки. — Там…

— Если по твой хрен речь, то он у тебя и так всю дорогу насморочный, — довольно заржал Бенингс, разглядывая пришедшую к нему карту. — Вот сколько я тебя знаю, то, значит, то насморк французский, то ещё какая напасть…

— Да подавись ты этим триппером, — сплюнул Шрёйдер. — Этот ублюдочный генеральчик Фрэнка с мальчишкой-корнетом арестовал!

— Ты думай, что городишь-то — укоризненно покачал головой Сварт. — Перегрелся, так в бадейку тыковку свою дурную сунь, солдатня аккурат свеженькой принесла. За такие дела, что мы наворотили, он их в задницу целовать должон, а ты арестовал…

— Да что б мне в святую пятницу к причастию не подойти! — истово перекрестился наёмник. — Я там покрутился, того-сего поспрашивал. Так караульные говорят, что Фрэнк Уайту морду набил — синячище на полхари, а того капитана-толстяка, что дежурит нонче, вообще пришиб до смерти…

— Да ну, сортирные речи это всё, — презрительно фыркнул Бенингс. — Пастор нам пулю льёт, а вы уши развесили, — и азартно заелозил на месте. — Давай, открывайся Сварт!

— Да погоди ты со своей игрой, — старый траппер затушил об стол самокрутку и тут же начал сворачивать новую. — Да и ты, Макс, толком говори, а не воду напрасно баламуть…

— Чё погоди, чё погоди! — взвился Бенингс. — Небось, шваль одна на руках, вот ты и вопишь: «Погоди»! А у меня, что б ты знал — флеш! Гони монету, говорю!

— Захлопни пасть, Бенингс, — скрипнул зубами Паркер, бросая карты картинкой вверх. — У меня вообще каре, да только при таком раскладе игра меня ни хрена не волнует…

— Не, парни, давайте игру добьем, а потом уж и о делах, — заметно стушевался Бенингс. — За пять-то минут ни черта ведь не изменится…