Читаем без скачивания В сутках двадцать четыре часа - Владимир Киселев

Тигр прыгнул, но страшная боль бросила его на землю. Зверь поднялся и снова кинулся на Андрея. Тот выстрелил шорой раз…

Шестеро мужиков поднимали тигра на подводу — зверь весил не менее двенадцати пудов. Тигр был красив: крупный самец, более двух метров длиной и метр с лишним высотой. Андрей попытался обхватить мощную грудь зверя, да так и не смог.

— Клыки-то какие! — удивлялся кузнец. — Он ими Динку зараз запорол, а жрать не стал. Может, спугнул кто или сытый был.

Вместе с мужиками милиционеры на подводах вернулись в Елизаровку. На последней телеге, оскалив пасть, лежал «оборотень». Вся деревня высыпала посмотреть на диковинного зверя.

В этой необычной истории Яковлев не мог уяснить одного: как в подмосковные леса попал тигр?

На Петровке в приемной начальника он первым делом поинтересовался у дежурного о Хрыне.

— Нормально, взяли. А тогда ты был прав: Хрыня узнал о засаде.

— Товарищ Яковлев, заходите, — пригласил начальник. — Докладывайте о поездке.

Яковлев рассказал все как было.

— А можно было не стрелять, поймать тигра?

— Разве такого поймаешь?.. К тому же тигроловством не приходилось заниматься, все больше с двуногими дело имел.

— Жаль, — начальник управления протянул телеграмму.

Яковлев бросил на нее недоуменный взгляд.

«Время переезда Ленинград вагона бежал уссурийский тигр. Прошу принять меры задержанию. Директор зоопарка Зверев».

Все стало на свои места.

— Надо же… — усмехнулся Яковлев.

— А куда же коровы исчезали, не мог же он их один съесть?

— Их подкулачники сами резали, а на тигра сваливали, точнее, на «оборотня».

Автомобиль, извозчики и пешеходы

Тоненькая книжечка в мягкой, серой, с голубыми квадратами обложке называется «Правила движения по городу Москве пешеходов и всех видов транспорта». Это первые правила движения, изданные в 1930 году. При Управлении Московской милиции тогда был создан подотдел регулирования уличного движения — РУД. Потом стал отдел — ОРУД. Начальником его назначили Б. М. Соколова. Всеми вопросами правил уличного движения занимался бывший шофер-выдвиженец, инспектор А. Г. Швайко. Комиссию по выдаче прав водителям возглавил инженер Мерецкий. Из наиболее технически грамотных милиционеров был сформирован отряд ОРУДа.

Необходимость в таком учреждении уже давно назрела, потому что из года в год уличное движение в Москве росло. А вместе с ним росло и количество несчастных случаев на улицах. Чаще всего они происходили от незнания правил уличного движения не только жителями города, по и работниками транспорта: шофёрами, извозчиками. Чтобы правила знало население, необходимо было их напечатать. Так появилась книжечка «Правила движения по городу Москве пешеходов и всех видов транспорта». В ней четко указывался порядок сдачи экзаменов и получения водительских прав на управление лошадью и машиной. Подробно назывались, например, неисправности, с которыми автомобиль нельзя выпускать из гаража. Не допускалась езда по городу на автомобиле с рассохшимися колесами, с погнутой или надтреснутой рамой, с милицейским свистком вместо сигнала, с чрезмерным дымом при движении… Разрешалась скорость движения по городу не более 40 километров в час.

С изданием правил повышалась ответственность водителей и пешеходов за безопасность на улицах, а тех, кто их нарушал, штрафовали.

Автомобили и лошади по городу могли передвигаться только в том порядке, какой указывали правила. Автомобили и лошади! В жизни города лошади еще занимали большое место. На гужевом транспорте тогда перевозилось более половины всех грузов. Да и у легковых извозчиков пассажиров было много. Не по всем улицам Москвы проходили трамвайные пути, автобусов ходило мало, о троллейбусах не было и речи. Многие москвичи добирались домой на пролетках, а зимой на санях. Потому-то в «Правилах» 1930 года так подробно говорилось об использовании конного транспорта.

К управлению конными легковыми экипажами допускались граждане не моложе восемнадцати лет, а на ломовых подводах могли работать только с двадцати лет. Раз в неделю, по средам, к площади Свердлова тянулась вереница извозчиков, тех, кто хотел им стать. Громко цокали по мостовой подковы. Нужно было спешить, потому что в этот день у Китайской стены с 9 до 11 часов утра специальная комиссия с ветеринарным врачом проверяла, исправен ли экипаж, умеет ли хозяин обращаться с лошадью, упряжью, управлять экипажем. Выдержавшие экзамен получали справку на выдачу городских знаков.

Легковым извозчикам выдавались два знака. Знак большого размера с крупными цифрами крепился на задке пролетки или санок. Другой знак был на левой стороне козел. По правилам, ломовые подводы для езды по городу тоже должны были иметь два знака. Знак большего размера с крупными цифрами прикреплялся к дуге с левой стороны, другой знак извозчик носил при себе.

Кто не выдерживал испытания, к езде по городу не допускался.

Извозчики обязаны были хорошо содержать лошадей. Так, правила извозчикам категорически запрещали ездить на больных и хромых конях. Ломовые извозчики должны были нагружать повозки так, чтобы вес груза соответствовал силе лошади и она могла свободно везти его, не выбиваясь из сил. Хозяин лошади обязан был гуманно обходиться с ней, не применять на вожжах шипы, острые удила и другие мучительные для лошади предметы упряжи. Жестоких людей лишали права работать извозчиком.

В книжке первых Правил был загадочный раздел, не имеющий никакого отношения к транспорту. На последних двенадцати страницах находились объявления. Объявления самые разные, в том числе и частных предпринимателей, рекламирующих свое производство. Например, вот это:

«Рессорная мастерская Василия Семеновича Титова. Москва, Каретный ряд. Кр. Пролетарская (быв. Пименовская ул.), дом № 10, тел. 5-54-74».

А вот еще:

«Сварка всех металлов и резка. С. Бобков…», «Авто-кузовная мастерская В. С. Иванова изготовляет новые кузова ко всем машинам разных марок…»

Объявлений много. Но какое отношение они имеют к московскому ОРУДу, издавшему Правила? Попытался узнать у ветеранов милиции. Безуспешно. Но была же какая-то причина для их публикации!

Разгадать ее помог бывший инспектор по регулированию уличного движения в Москве Альфред Григорьевич Швайко.

— Еще в 1928 году, до организации подотдела РУД, — рассказывал Швайко, — меня направили в московскую милицию инспектором по регулированию уличного движения. Я возглавил первую группу энтузиастов-регулировщиков. Работы навалилось много. Начальник административного отдела Московского Совета товарищ С. Б. Лобанов поручил мне подготовить проект Постановления Президиума Моссовета «О движении по улицам гор. Москвы». В марте Постановление утвердили, оно включало основные требования к уличному движению и к транспорту.

За прошедший год мы накопили кое-какой опыт, в отделении регулировки предложили свести все документы в единые правила и издать их книжечкой, недорогой, которую бы легко мог купить и водитель, и житель Москвы. Товарищ Лобанов поддержал нас. «Дело важное, готовьте! — сказал он. — Рассчитывайте на мою поддержку».

За полтора месяца подготовили правила к изданию. Поехали на Чистые пруды. Заведующий издательством поинтересовался: «Каким тиражом хотите издавать? Бумага на книжку имеется?» Я ответил ему, что бумагу найдем. «Хорошо, — отвечает заведующий, — сейчас подсчитаем». Придвинул счеты, постучал быстро костяшками и назвал сумму типографских расходов. Деньги нужны были порядочные. Доложили Лобанову. И выяснилось, что таких денег он выделить не может. Не было денег и в транспортном отделе коммунального хозяйства, куда мы обратились. Конечно, приуныли. Опять поехали в типографию. Объяснили ситуацию. «Чем же вам помочь? — и заведующий предложил: — Поместите в книжке объявления, соберите за них деньги (а они публикуются за плату) и на них издадите Правила. Заведующий издательством обещал нам выделить знающего человека. Доложили Лобанову. Он согласился. Мы так и поступили. На собранные за объявления деньги Правила были отпечатаны в 10-й типографии «Заря Коммунизма» тиражом в десять тысяч экземпляров.

Судьба первого начальника отделения регулирования уличного движения Швайко необычна, о нем стоит рассказать подробнее.

В 1917 году унтер-офицер А. Г. Швайко служил в 41-м отделении автоброневого дивизиона в Петрограде. Броневики в то время были самым грозным оружием в царской армии. Поэтому дивизион находился на особом положении, а на командных постах были наиболее преданные царской фамилии офицеры, многие — выходцы из титулованных дворянских семей: графы и даже князья. Дисциплина поддерживалась строжайшая. И, несмотря на все запреты, революционные настроения проникли в казарму, затронули определенную часть нижних чинов.