Читаем без скачивания До чего ж оно все запоздало - Келман Джеймс

Сэмми, улыбаясь, слегка встряхивает головой. Наконец, старуха касается его руки: Вот и твоя очередь, сынок. И подводит его к регистратуре.

Спасибо, миссис.

Да? Это регистраторша. У нее монотонный, такой, что рехнуться можно, выговор тетки из среднего класса Глазго – голос все время поднимается-опускается, все звуки растянуты. Э-э, мне просто направление, говорит Сэмми, на утро понедельника.

Направление? На оуутро понедельника!

Да, говорит Сэмми, мне надо повидаться с доктором, я, э-э, ослеп на прошлой неделе. Должен получить у него справку для УСО. Там сказали, чтобы я сходил к вам нынче утром, чтобы уж наверняка, потому что это очень важно.

Минутку, минутку, фамилия?

Сэмюэлс.

Первая буква имени?

С.

Вы у нас зарегистрированы?

Да.

Как давно вы зарегистрировались?

Э-э

Больше года или меньше?

Меньше.

Ага. А разве любой другой врач вам такой справки выдать не может?

Нет.

Почему вы так уверены?

Ну, мне же нужно сначала обследование пройти.

Обследование! Медицинское?

Э-э, да, наверное.

Угум. И в УСО вам велели обратиться сюда?

Да.

Ладно, можете сказать, на что вы жалуетесь?

Э-э, на утрату зрения.

Случившуюся на прошлой неделе?

Да, правильно.

Врач вас какой-нибудь осматривал?

Да нет пока, я потому и

И вы хотите посетить доктора в понедельник утром?

Да.

С целью обследования?

Ну да.

Вы понимаете, что до понедельника осталось совсем немного?

Да, извините.

Потому что я не уверена, сможем ли мы найти для вас место в списке, мне очень жаль, но неотложное обслуживание производится только в первые три дня.

Так я потому и не стал звонить вам, а пришел сам. До УСО я только вчера добрался, во второй половине дня, и они сказали, что крайне важно получить справку сразу.

Они так сказали?

Да, сказали, получить незамедлительно.

Незамедлительно? Интересно, как они себе это представляют?

Это потому, что в деле замешано полицейское управление.

Полицейское управление?

Ну, они там между собой разбираются. Если возникнут какие-то сложности, вы должны позвонить им.

Я должна позвонить? Куда позвонить?

В полицию, наверное.

Регистраторша вздыхает. Сейчас посмотрю в журнале. Так говорите, вам требуется врачебное обследование?

Ну да, то есть, а как же, потому мне и нужен настоящий специалист… Сэмми пожимает плечами.

М-м.

И тебя в то же самое место. Сэмми слышит, как она листает страницы. Ненавидит он этих людей. Да нет, не ненавидит, просто они ему кажутся охеренно тупыми. Он снимает очки, трет за ушами, особенно больно за правым, хотя шумит в левом; ну вот, налисталась наконец.

Десять тридцать пять, говорит она.

В понедельник утром?

Вы разве не этого хотели?

Да, да, отлично. Сэмми с минуту медлит у стола, потом поворачивается, отходит.

Направление-то возьмите, произносит она.

А где оно?

Ему суют в руку бумажку.

Выйдя во двор, он свернул сигарету. Он уже решил: пойдет и выпьет долбаного пива. Все-таки маленькие, но победы надо отпраздновать. А то и забудешь, что одержал их. Суббота, время обеденное, друг, валяй, если ты любишь пропустить пару кружек, это вовсе не значит, что ты ханыга задроченный. Ну ладно, ну тянет выпить. И что? подумаешь, великое дело, господи, уж если ты не можешь позволить себе хлебнуть пивка – в субботу-то, в обеденное время, – так лучше вообще выбросить белый флаг. Хлебаная жизнь, вот я о чем говорю.

Но только в «Глэнсиз» он не пойдет, а пойдет он в зачуханную местную блеваду, вот куда он направится. Молодняк и якобы крутые. Ну и ладно; неохота ему тащиться черт знает куда.

Если честно, в горле совсем пересохло. Вечная история, когда приходится таскаться по конторам и ты идешь, втолковываешь, что тебе требуется, все улаживаешь. Хотя обычно тебя там посылают. Вот и вчера, когда он вышел из УСО, ему хотелось завалиться в первый попавшийся шалман. Но не завалился. Прошел мимо, скрипя зубами и тяжко дыша. В общем-то, не так уж было и трудно; паб стоял прямо через дорогу от входа в УСО, но ты ж не можешь быть уверен, с кем там разговоришься, может, с каким-нибудь шизанутым шпиком, который ассимилируется, как ему велено, с местным населением. Представляешь, налижешься, распустишь язык, друг, а он тебя сдаст, и только ты, мудачок, свое пособие и видел, в гробу.

Неделя уж как без пива, но тут тебе жаловаться не на что. Плюс факт, что суббота – это вообще особый коленкор, ну то есть традиция; да по всей Англии все так и делают. Берешь пару кружек, по телику спорт показывают; бега, футбольные обзоры, бильярд; всегда есть о чем потрепаться.

А после, по дороге домой, можно будет перехватить кой-чего в местном мини-маркете.

Ладно.

Солнышко. Сэмми почувствовал его, как только вышел на улицу. Хорошее это время года, весна, особенно поздняя; если она вообще наступает. В эту пору и на стройке неплохо. При условии, что никакие зудилы к тебе не лезут. Что они, как правило, делают. Разве что в десятники достанется совсем уж идиот, тогда они вас обоих стороной обходят. Самое милое дело, Сэмми так больше всего нравилось. Старая добрая стройка. Он остановился свернуть сигарету, но зря, тут везде ветер.

Вот чего тебе не хватает, слепому, – как ты, на хер, гулять теперь будешь? Потому как ты из дому-то выходишь, только чтобы пойти куда-нибудь, в какое-то особое место. Плюс что толку гулять, если ни хрена не видишь, а Сэмми любил поглазеть по сторонам, на девчонок из офисов, на продавщиц, на парикмахерш; обалденно красивые, друг, без шуток, господи, да сам увидишь, как лето наступит! каждый год все то же, сплошные телки вокруг, куда ни глянь, все ноги да буфера. То, что ты называешь прекрасной мукой! Прекрасная мука. Вроде как было такое кино? А не было, так должно было, на хер, быть.

Он доплелся до конца пешеходной дорожки и теперь шел, стуча палкой, между домом, соседним с его собственным, и чередой магазинов на площади. Отлить бы. Вот тебе еще причина, чтобы в паб зайти. Правда, тут не без сложностей. Народу там будет битком, а сортир, сколько он помнит, в конце зала, слева. А может, и не слева. Ну ничего, найдешь, не боись. Как это звали того слепошарого, исторического такого деятеля? Мать твою, да в истории слепых целый миллион. Да, но тот был особенный. Офицер какой-то там армии, что ли? Сэмми, помнится, читал про него в одном романе. Может, французском. Или русском. Как он сидел на большом белом коне и направлял войска. Да нет, ни хера он никакие войска не направлял, просто сидел, как вождь Неистовый Конь, посылавший свою шарагу ловить полковника Кастера, – неудивительно, что они оскальпировали мудака, при его-то золотистой шевелюре.

Кто-то тут разговаривал, а потом вдруг замолк. Вроде бы двое или трое мужиков шли за ним. Сэмми замедлил шаг, подождал, пока они его обгонят. Как только они ушли вперед, разговор возобновился, а один даже рассмеялся. Чё ж тут дивиться, что тебя паранойя давит!

Нет, ну ты же слышишь, как мудаки смеются, а над чем они смеются, ни кия не понимаешь. Все, что ты знаешь, это то, что ты знаешь; что на тебе дурацкие темные очки, что ты тащишь дурацкую долбаную палку, что от тебя, на хер, воняет, а на ногах у тебя долбаные дурацкие кроссовки, мать их, на десять размеров меньше, чем тебе нужно!

Он врезается в стену, слева, обстукивает вокруг палкой, потом бросает это занятие. Это что еще за долбаная стена? Куда он к черту попал? Площадь он пересек минут пять назад, господи-боже, и до сих пор никуда не пришел, может, он вообще, на хер, кругами ходит. Ты и ходить-то толком не можешь, мать твою, понимаешь, даже ходить, на хер.

Ладно ладно ладно угомонись угомонись. Еще и запястье гребаное ободрал. А все потому, что у палки нет ручки. Это ж опасно.