Читаем без скачивания Душа невесты - Элизабет Ленхард

Фиби сдавила горло и смотрела на угощения. Целый день все тем только и занимались, что побуждали ее поесть, демонстрируя пред ней подносы с соблазнительными угощениями. В пище таилась какая-то опасность – тут можно не сомневаться.

Рыча от злости и голода, Фиби ударила по серебряному блюду тыльной стороной руки. Она наблюдала, как блюдо летит через всю комнату, обрызгивая стену сладким взбитым снежно-белым кремом, и с грохотом падает на пол, Фиби бросилась на диван и зарылась головой в подушку.

– Вот что значит самый ужасный кошмар, – шептала она. – Никогда не думала, что я, Фиби Холлиуэл, сама будучи обжорой, любительницей экзотичной пищи, объявлю голодовку.

Пайпер возвращалась – она миновала опаловое помещение с чарующими огнями, помещение, заполненное водой, затем похожее на струящийся дым уютное гнездо. Из водяного тоннеля ее потянуло наверх, и она очутилась в похожей на ртуть передней.

Теперь она была одета в серебристую майку с трусами, что означало – ее часы ушли туда, где исчезла остальная одежда. Пайпер лениво плыла в пузыре и не знала, сколько времени она провела на Олимпе.

Все еще восторгаясь кружившимся серебристым вихрем, Пайпер подумала, что Олимп гораздо загадочнее и меньше всего напоминает земную жизнь. Даже не верится, что она видела его.

Тут девушка нахмурилась: "Надеюсь, что день прошел не зря. Хорошо бы вовремя успеть к Фиби".

Пайпер с волнением осмотрелась вокруг себя. Свет в передней менял цвет. Когда она вошла, передняя ярко мерцала. Сейчас она темнела, а дно пузыря сверкало оранжевым светом.

– Должно быть, начался закат! – взволнованно воскликнула Пайпер. Трудно было поверить, что день пролетел так быстро. Похоже, прибыв на Олимп, она попала в какую-то полосу, когда происходит смещение времени. Она притихла и закрыла глаза, готовясь совершить путешествие к земле. "В любой момент, – думала она, – Прю произнесет заклинание, и я вернусь домой".

Прю медленно спустилась по лестнице особняка Холлиуэл и бросила взгляд на стоячие часы. Шесть. До захода солнца остался по меньшей мере час. Прю вздохнула. Она уже обработала негативы, вытерла пыль во всем доме, приняла бодрящую ванну и победила очередного демона из подземного царства – еще одну из надоедливых сестер Горгон! От скуки она уже готова начать за шесть месяцев до Рождества писать поздравительные открытки.

– Что ж, наконец-то есть чем заняться, – пробормотала она, когда в дверь позвонили. – Кто бы там ни был, придется его выпроводить.

Она пригладила старую майку с бретельками и спешно надетые шорты и открыла дверь.

– Митчелл! – ахнула она.

– Привет, Прю, – произнес Митчелл, протягивая ей большой букет кремово-розовых тюльпанов. – Думаю, ты простишь, что я просто так зашел. Я… ну, мне надо тебя снова увидеть. Я только о тебе думал после того, как мы вчера расстались. Знаю, тебе некогда, но мне показалось, что небольшой перерыв не помешает.

– Гм, да… – промычала Прю, приглаживая волосы. Она не только оказалась в совершенно неловком положении, но и выглядела не лучшим образом.

– Хотя бы позвольте мне войти и помочь вам поставить цветы в воду, – предложил Митчелл, поднимая брови.

– Да, конечно, – пролепетала Прю. – Извините. Заходите же.

Заглядывая в гостиную и убедившись, что занавеска задернута, Прю жестом пригласила Митчелла пройти на кухню. Она достала вазу и наполнила ее водой.

– У вас найдется мелкая монета? – спросил Митчелл.

– Что? – выпалила Прю, посмотрев на Митчелла, словно тот помешался.

– Монеты в один цент, – пояснил Митчелл. – Опустите их в воду, и тюльпаны откроются.

– Здорово, я даже не буду спрашивать, где вы этому научились, – смеясь, сказала Прю и потянулась к кувшину на столе, в который она с сестрами бросала мелочь.

– Я говорил, что с каждой новой статьей узнаешь новые забавные мелочи. О монете я узнал, когда писал о цветочном рынке Челси, что в Нью-Йорке, – рассказал Митчелл.

– Вы уверены, что именно так узнали, а не у какой-нибудь старой пассии? – подмигнула Прю и вытащила из кувшина целую горсть мелочи.

– Абсолютно, – откликнулся Митчелл. – Так, я возьму монетки.

Когда Прю передавала ему монеты, их пальцы соприкоснулись. По ней словно электрический ток прошел.

– Тпру, – прошептала Прю и сжала губы. Неужели она произнесла это вслух?

– Знаю, – ответил Митчелл, его широкая улыбка исчезла, и прекрасные глаза стали томными.

– Митчелл, – начала Прю, – я мо… Митчелл не дал Прю договорить, положив палец на ее губы. Она вдруг почувствовала влечение к нему и не успела опомниться, как поцеловала Митчелла.

Митчелл прижал лицо Прю руками к своему и страстно впился в ее губы. Прю прислонилась к кухонному столу и обхватила его шею руками. Ее глаза закрылись. Поцелуи Митчелла пленяли ее. От них все ее тело охватывало тепло, и она забывала обо всем.

…Оранжевое сверкание, проносившееся сквозь серебристый пузырь, казалось, достигло предела. Пайпер не могла поверить, что отсюда закат может выглядеть столь очаровательным.

Она забыла про себя в этом похожем на чрево месте, среди яркого цвета и кружащейся серебристой атмосферы. Девушка снова вспоминала о том, какой у нее был волшебный день. И вдруг одно откровение вывело ее из мечтательного состояния.

Оранжевое сверкание. Оно угасало. Пайпер чувствовала, что ее горло сжимает волна страха.

– Прю… – бормотала она. – Где ты?

Сверкание тускнело с каждой минутой.

– О боже, – выдохнула Пайпер и обернулась, обуреваемая тревогой. Она не видела ни одного портала. Из пузыря не удастся вырваться, с каждым вздохом у нее усиливался страх перед замкнутым пространством.

Пайпер закрыла глаза. "Дыши, – приказывала она себе. – Просто дыши. Прю – самая ответственная девушка на земле, она ведь твоя старшая сестра. Она не подведет тебя. Солнце еще не село".

Пайпер почувствовала, что страх улетучивается. Не открывая глаз и сложив руки перед собой, она ожидала, что в любой момент почувствует свое тело легким и, наконец, переходя в мерцающий луч, улетающим. Она в мгновение ока очутится на своей хорошей уютной кухне.

Пайпер глубоко вздохнула, испытывая чувство благодарности к Фиби, обучившей ее несколько лет назад йоге.

Но где-то в глубине тихий голос шептал: "Забудь йогу! Случилось ужасное!"

Пайпер резко выдохнула задержанный воздух и открыла глаза. Ее худшие опасения оправдывались. В передней наступил мрак. Солнце село… несколько минут назад!

Значит, Пайпер застряла на Олимпе еще на двадцать четыре часа!

– Прю! – кричала она в бездну и начала рыдать. – Где ты?

Прю еще крепче обняла Митчелла за стройную талию. Закрыв глаза, она страстно целовала его. Ощущая блаженство, она, кроме жарких поцелуев, ни о чем больше не думала.