Читаем без скачивания Экспонат руками не трогать - Мария Очаковская

Впрочем, лучше все по порядку, исходя из логики событий. Именно так пыталась рассуждать сама Катя, захваченная идеей расследования, когда сначала, расспросив маму о дачных соседях, пересмотрела с ней старые фотографии, а потом и сам малышевский фильм, выложенный в Интернет. Новые интригующие детали после просмотра фильма придали ей настойчивости, на следующее утро она уже связалась с Антоном, и тот, не задавая лишних вопросов, продиктовал ей телефон востоковеда. В какой-то момент, утратив чувство реальности, Катерина уже собралась было звонить и договариваться с востоковедом о встрече, но, к счастью, вовремя спохватилась. Рассказывать по телефону совершенно незнакомомучеловеку про то, что она услышала за забором, и про то, что вместе с собакой обнаружила труп, – несколько неразумно. А главное, зачем?

– Нет, тут нужен веский предлог, – подсказала ей Маша, – иначе он подумает, что ты ненормальная, а ты такая и есть, и встречаться вовсе откажется.

– Эх, Машка, даже ты меня не понимаешь! Я ведь тебе кое-что рассказывала, а ты забыла…

И Катерина напомнила подруге о своей давнишней теории о совпадениях, секретной, потому что, кроме Машки, о ней никому больше не рассказывала. Теория, связанная с Катиной работой, была из области мистики. Казалось бы, ерунда, пустяк, не стоит обращать внимания, однако многократно подтвержденная на практике Катина теория действительно заставляла задуматься. Заключалась она в следующем: вот, например, сидит Катя в студии и пишет документалку про Египет, пирамиды, саркофаги, а потом раз – и сама собой подвернулась ей горящая путевка, тур по Нилу, и она уже плывет на теплоходе, обозревая окрестности Ассуана, хотя еще неделю назад никуда (!) ехать не собиралась. И такие совпадения с ней случались довольно часто, и не всегда приятные, как с Египтом. Иногда Катерина даже суеверно отказывалась от предложений, если, допустим, тема какого-то научно-популярного фильма звучала, с ее точки зрения, чересчур зловеще.

– Ну а теперь-то что? – с недоверием в голосе спросила Маша.

– Понимаешь, недавно мы писали аудиокнигу по новеллам Сименона. И в сборнике мне попалась одна история, раньше я ее не читала… Просто послушай, я тебе прочту, это ее начало: «На протяжении двух часов дурацкая фраза приходила Мегрэ на память раз десять или двадцать, она преследовала его, словно назойливый припев случайно услышанной песенки, она вертелась и вертелась у него в голове, невозможно было от нее отделаться, он даже несколько раз произнес ее вслух: бедняков не убивают!»

– Ух ты! Прям как про вашего Кошелева, – быстро догадалась Машка. – И чем там дело закончилось?

– Тем, что убитый никаким бедняком на самом деле не был!

– Ух ты! Ну тогда давай придумывать веский предлог для востоковеда.

И они придумали, а учитывая, что несколько дней телефон его молчал и Катерина безуспешно донимала его звонками, выдуманная версия более или менее отлежалась, оформилась и приобрела убедительность.

Наконец в пятницу востоковед перезвонил сам, даже встретиться согласился, хотя, конечно, со скрипом. Он сокрушался, сетовал на нехватку времени, страшную занятость и Катино предложение дойти до кафе отверг почти с негодованием.

– Зануда! Редчайший экземпляр! – положив трубку, подытожила Катя и, отпив глоток остывшего кофе, принялась красить ресницы.

– Кто зануда? – в кухню вошел сонный Сева, с наслаждением проспавший две первые институтские пары.

– Да есть тут один! Говорит, как будто автомобильный навигатор озвучивает! Знаешь, бывает у людей такая гипер-тро-фи-ро-ван-но чет-кая артикуляция, у него слоги, как будто маленькие пистолеты выстреливают, – произнесла Катя, подражая манере ее недавнего собеседника, – «жду вас на кафедре в двенадцать сорок пять», минимум эмоций.

Катерина сгребла разложенную на обеденном столе косметику, освобождая сыну место для завтрака.

– А ты, я смотрю, учебой себя не изнуряешь? – съязвила она.

– Ну, мам, – слабо возразил сын, спросонья он даже не мог дать ей достойный отпор.

– Значит, вчера опять до петухов сидели?

Сева кивнул, продолжая возиться с кофеваркой.

– Мы же тебе не мешали.

– Ха, не мешали… Чем хоть занимались? – принюхиваясь, спросила Катя, протягивая ему лист бумаги. – И что это за ахинея, которую я тут на столе нашла? Думала, с чего это вдруг ты мне записку оставил. Читаю, полнейший бред: «Аффектированные албанцы ассимилируют античные Апеннины».

– Это же «Абэвэгэдэйка», ма, – стал объяснять сразу проснувшийся сын, – игра такая, когда надо составлять предложения из слов, начинающихся только на одну букву, сначала «А», «Б», потом «В» и дальше по алфавиту. Мы вчера так хохотали, что у меня даже живот заболел. Разве не прикольно:«Сбежав из синагоги, Сара села в сани и сразу сообразила: суббота»?

– Прелестно… пальпируя простату… пропела Полина, – с улыбкой ответила Катя и продолжила краситься.

– У Полины нет простаты, но все равно,моя мать – молодец и мудрейшая из мудрейших.

– А мой… сын Сева – сибарит и сачок. Если хочешь, в холодильнике есть свежая ветчина, я купила, и булочки. В институт ты сегодня пойдешь или как? И что у нас с дачей?

– С дачей все хорошо, вечером приеду, может, с Серегой, в институте тоже ОК. Все сегодня пересдают контрольную по терверу, а я еще на прошлой неделе сдал. Так что нечего на меня наезжать.

–Прошу простить, – прошептала пристыженная Пульхерия… пунцовея.

– Здорово у тебя получается, – уважительно протянул Севка и, придвинув к себе тарелку, с аппетитом приступил к ветчине с булочкой.

Знакомство с представителем славной династии Мельгуновых состоялось в Институте востоковедения на улице Рождественка, в тесном, заставленном книжными стеллажами помещении кафедры, душном и пахнущем пылью. Хозяин кабинета, с экзотическим именем Кир (если «Ким» – коммунистический интернационал молодежи, то что же такое Кир?), оказался бородатым очкариком. Впрочем, лекторские очки, висевшие на кончике носа, ему шли, ухоженная, с легкой проседью борода контрастировала с довольно молодым лицом, а голубой свитер подчеркивал цвет глаз. Теперь Катя его окончательно вспомнила – в жизни он выглядел даже привлекательней, чем в том малышевском фильме. Хотя все равно, что-то в его внешности было не так… может, само выражение лица, какое-то извиняющееся и уныло-усталое, с таящимся внутри раздражением. «Зануда», – подумала Катя, вспомнив про голос из автомобильного навигатора, и тотчас изобразила на лице вежливую улыбку.

– Все-таки я не понимаю, зачем вы пришли. Я же сказал, что при всем желании сделать уже ничего не смогу! Было три пересдачи с одним и тем же плачевным результатом. Я специально их выписал, – посмотрев поверх очков, со вздохом произнес хозяин кабинета.

– Простите… – Катины брови поползли наверх, но востоковед стал вещать, как лектор с трибуны, слова не вставишь.

– Посмотрите! Убедитесь, пожалуйста, сами, если вы мне не верите – у него одни «неуды», что прикажете делать… вот летняя сессия, вот пересдача в конце августа и сейчас… – В подтверждение он помахал в воздухе каким-то листком бумаги и продолжил: – Тут, как говорят столь не любимые вашим сыном персы, куда ни пойдешь, небо везде одного цвета!

– Простите, какие персы… вы меня, наверное, с кем-то путаете… – Кате удалось наконец вклиниться в разговор.

– Что значит путаю? А вы разве не мать студента Бельцева? – растерялся востоковед, светло-голубые глаза его с недоумением уставились на Катю.

– Вынуждена вас разочаровать, но к студенту Бельцеву я не имею никакого отношения. Моя фамилия Насонова, Катерина Насонова. Помните, мы утром с вами разговаривали?

Востоковед смущенно кашлянул и нахмурился:

– Прошу простить. Обознался. Сегодня у меня просто сумасшедший день. Присаживайтесь, – он закрутил головой по сторонам в поисках свободного стула, засуетился и в конце концов ткнул Кате на стул, на котором лежали какие-то книги.

– Давайте, давайте это сюда, я уберу. – Мельгунов проворно встал. Он был худощав, высокого роста и немного сутулился. Водрузив книги на самый край стола, он подождал, пока не сядет дама, и вернулся на свое место. Книжная стопка качнулась, но, вопреки законам физики, все же выстояла.

«Упадут! Точно свалятся!» – подумала Катя, села, огляделась. Теперь внимание ее привлек плохо отмытый стакан с какой-то мутной болотной жижей, стоявший перед Мельгуновым на столе.

– Пижма, – поймав ее взгляд, смущенно пробормотал востоковед, – имеет широкое медицинское применение. Еще раз вынужден напомнить, что я сегодня несколько ограничен временем. Крайне неловко. Увы, – последовала вымученная улыбка, – Екатерина, простите, как вас по батюшке?

– Николаевна, но можно просто Катерина.

– Ну-с, Екатерина Николаевна… слушаю вас внимательно.