Читаем без скачивания Экспонат руками не трогать - Мария Очаковская

– Николаевна, но можно просто Катерина.

– Ну-с, Екатерина Николаевна… слушаю вас внимательно.

Но после пижмы начать разговор, как Катя себе наметила, не получилось. Из головы вылетели все домашние заготовки.

– Имя у вас интересное, Кир, – по-светски произнесла она, судорожно вспоминая то, с чего планировала начать беседу, – это… какая-то революционная аббревиатура?

Мельгунов в ответ не то кашлянул, не то поперхнулся и, почему-то глядя на стакан с пижмой, пробурчал:

– Гм… это имя персидского происхождения, так звали одного царя, правившего в четвертом веке до… впрочем, не важно…

– Надо же, какая древность… простите, я не знала, – захлопав ресницами, произнесла Катя, на лице царского тезки мелькнуло некое подобие улыбки, мол, ничего другого он от нее и не ждал.

Дальше дело пошло еще хуже. Все время, пока Катя рассказывала про голос, который она услышала за забором, про убийство Семена Васильевича, про бездействие полиции, про фотографию с беседкой, документальный фильм и яму на тропинке, востоковед вежливо молчал. Сложно было сказать, слушает он ее или думает о неудах студента Бельцева. Мельгунов то поправлял лежащие перед ним бумаги, то теребил бороду, то исподтишка косился на часы. Они были у него на правой руке.

Катерина наконец завершила свой монолог и, немного повысив голос, спросила:

– Вы, наверное, уже поняли, к чему я клоню?

– Честно говоря, не совсем, – выдавил из себя собеседник, на лице его застыла извиняющаяся улыбка.

– Этот несчастный старик, наш сосед, жил очень скромно, кроме пенсии и кошки, у него ничего не было.

– Очень печально, – закивал Мельгунов.

– Стало быть, зачем его убивать, если грабить нечего? Бессмысленно.

– Да. Пожалуй, бессмысленно. Вы правы, но должен все же признаться, Екатерина Николаевна, что я не слишком в этом разбираюсь и несколько удивлен, почему вы пришли именно ко мне, – в его словах сквозило искреннее недоумение. Мельгунов забарабанил пальцами по столу и вопросительно посмотрел на гостью, – сожалею, но в таких вопросах помощник из меня…

– Но как же так? Послушайте, Кир Анатольевич, дача-то… – тут Катя предприняла попытку зайти с другого конца: – А вы читали Сименона?

– Что? Сименона? – глаза востоковеда, смотревшие на нее поверх очков, округлились, а брови, изогнувшись, взлетели на середину лба. – Да, кажется, читал… Но при чем здесь он?

– У него есть один рассказ, помните, который так и называется «Бедняков не убивают». Согласитесь, красноречивое название, по сюжету бедняк оказался миллионером. Просто об этом никто, кроме убийцы, не знал. Вы улавливаете связь?

– Связь? Боюсь, что не очень, – с искренним сожалением в голосе ответил востоковед.

– Ну почему же! – воскликнула Катя, а про себя подумала: «Вот ведь индюк, он, похоже, меня совсем не слушает, и зачем я с ним связалась?» – Я веду к тому, что, вероятно, была очень веская причина для убийства. И мне кажется, это как-то связано с самой дачей… а там до войны жили ваши родственники. Вы же говорили об этом в интервью…

– Да. Я действительно много тогда рассказывал, и о коллекции, и о семье довольно подробно, но ваша история… м-да… простите, из области – и борода у него рыжая.

– Я вас не поняла.

– Допустим, у деда была дача в Загорянке. Возможно, если судить по фото с беседкой, он жил именно в этом самом доме, к которому моя семья уже давно не имеет никакого отношения, на том же самом участке, где произошло убийство вашего соседа. Ну и что?

– А то, что в фильме вы рассказывали о семейной коллекции, которая бесследно исчезла. Вы ведь ее так и не нашли? – затараторила Катя, чувствуя, что в любой момент ее могут остановить. – А на участке, в одном месте, я уже об этом говорила, мы с сыном заметили свежераскопанную яму… Семен Васильевич был слишком пожилым человеком и в саду давно ничего не копал. А если не он, то кто копал? И зачем? Может быть, там что-то искали. Все это странно и подозрительно…

– Знаете, Екатерина Николаевна, а у вас необыкновенно красивый голос. Вам раньше этого не говорили? – неожиданно произнес Мельгунов, и лицо его озарила довольная улыбка.

– Что? При чем здесь голос? – опешила Катя.

– Ни при чем, – еще больше развеселился востоковед, – так ведь и Сименон ни при чем…

– Скажите, Кир Анатольевич, а могли бы вы примерно определить стоимость пропавшей коллекции? – серьезным тоном спросила Катя, она твердо решила не обращать внимания на его издевки, пока не выжмет из востоковеда хоть какие-то сведения.

– Во-первых, исчезла отнюдь не вся коллекция, а лишь некоторые предметы. Об их точной стоимости я судить не берусь… Но рискну предположить, что предметы были весьма и весьма ценными, можно сказать, даже бесценными.

– Ну вот видите!

– Я и в интервью говорил, и сейчас вам повторю, что экспонаты пропали во время обыска… как имущество врага народа. Деда арестовали и увезли. Квартира пустая, он жил один, кроме кухарки, никого. Все просто. И это отнюдь не единичный случай. Меня удивляет, почему вы вдруг взялись раскапывать эту давнюю историю. Никак не могу объяснить, так сказать, ваш интерес, – спросил Мельгунов.

– Интерес?! Вы меня в чем-то подозреваете? – вспыхнула Катя.

– Нет-нет, что вы! – примиряюще ответил Мельгунов, вздохнул и, помявшись, посмотрел на часы, чувствовалось, что Катины вопросы ему до смерти надоели. Она и сама устала от этого бессмысленного разговора. Отправляясь на встречу, она надеялась найти в нем единомышленника, заинтересовать его, увлечь. В конце концов речь идет об их семейных ценностях! Какая же она дура, наивная дура. Этому царскому тезке на все наплевать!

– Неужели вы никогда не пытались что-то выяснить сами? – с упреком спросила она.

– А зачем? – Пальцы востоковеда с удвоенной силой забарабанили по столу, с большим усилием Мельгунов выдавил из себя: – Однако простите, Катерина Николаевна, я вынужден идти – студенты ждут.

– Очень жаль, Кир Анатольевич, очень жаль, что я не смогла вас… что вы так равнодушно… – сверкнув глазами, произнесла Катя, вставая. – Знаете, я ничуть не удивлюсь, если бесценные экспонаты, которые вы так оплакивали в малышевском фильме, окажутся в чьих-то чужих руках. Под лежачий камень, как говорится, вода не течет! Так-то!

Настойчивый стук в дверь прервал ее тираду. Не дожидаясь ответа, в кабинет ужом просочилась ярко накрашенная дама с застывшей на губах улыбкой:

– Добрый день, Кир Анатольевич. Я к вам по поводу Аркадия Бельцева… – рафинадным голосом пропела дама, но не успела она договорить, как балансирующая на краю стола стопка книг с грохотом обрушилась на пол.

– Боже мой, какая я дура! Ну зачем я к нему поперлась! – отчитывала себя Катя, выйдя на улицу и прикуривая сигарету на разбитой лавочке в палисаднике. Из кармана выпала бумажка с телефоном Кира Мельгунова. – Нечего было лезть к нему со своими подозрениями. Ну убили старика, и что? Какое ему дело? Похоже, здесь вообще никому ни до чего нет дела!

Докурив, она встала и разорвала на мелкие кусочки листок с координатами царского тезки.

Полный провал, – прихлебывая пенное пиво, подумал Пинкертон…

16. Вторая встреча Кира и Кати

Загорянка, октябрь 20… г.

Бойся своих желаний, ибо они исполняются.

Несмотря на то что большую часть своей счастливой собачьей жизни Булька проводила на даче на свежем воздухе, она всегда с особым трепетом относилась к прогулкам за пределами участка, на улице и на поводке. Там было столько всего интересного – знакомые, незнакомые собаки, кошки, машины, люди… А во дворе, ей-богу – не гуляние, а смех, ничего нового, все давным-давно известно и до дыр занюхано.

Катя и Таисия Федоровна редко выводили собаку на улицу. Этим по установившейся традиции занимался Всеволод и по традиции же отлынивал. Вот и теперь, проведя с однокурсниками полноценный week-end с преферансом и пивом, он только в понедельник утром за завтраком вспомнил про Бульку, поймав на себе ее красноречивые взгляды.

– Совесть есть? Погулял бы с собакой, – напомнила ему Катя, поставив на стол тарелку с омлетом.

– Мне же в институт…

– А мне холодильник мыть, тем более кто-то говорил, что ему к третьей паре…

Холодильник под условным названием «Сара», так как окончание «…тов» отвалилось еще лет десять назад, был капризным, но все же работающим агрегатом. Купить новый у Кати все никак руки не доходили. Мытье «Сары» было одним из самых ненавистных ее занятий. Горько вздохнув, она вооружилась губкой и принялась сосредоточенно тереть белые «Сарины» бока. За работой она даже не заметила, что прогулка с Булькой подозрительно затянулась, и вспомнила о сыне, только когда зазвонил телефон и зазвучала знакомая мелодия.

– Ма, срочно выйди на улицу, – тихо прошептал Севка и повесил трубку.

Сразу тревожно екнуло сердце: