Читаем без скачивания Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э. - Пол Кривачек

Например, в иудаизме древний доиудейский праздник сбора урожая пшеницы Шавуот истолковывали как годовщину дарования Богом Торы Моисею. В христианстве с незапамятных времен празднуемое зимнее солнцестояние стало празднованием рождения Иисуса. В исламе древняя языческая святыня Кааба в Мекке была объявлена творением Адама, восстановленным Авраамом и Ишмаэлем, и поэтому считалась достойной ежегодного паломничества мусульман – хаджа.

Чем менее обыденны компоненты обряда или церемонии, тем более памятным становится событие. Если коллективный опыт включает исполнение ужасающего ритуала массовой смерти, то его воздействие и верования, объясняющие и оправдывающие его, становятся незабываемыми. Брюс Диксон из Сельскохозяйственного и политехнического университета Техаса называет такие страшные общественные события аренами жестокости: «Государственная власть в соединении со сверхъестественными полномочиями могут создавать чрезвычайно могущественные „священные или божественные царства“, – пишет он. – Они должны вводить в практику акты публичной мистификации, примерами которой, по-видимому, являются царские могилы… Сами могилы являются частью усилий, приложенных владыками Ура с целью установления законности собственного правления путем демонстрации своего священного, святого и неординарного статуса».

Диксон приводит много примеров отвратительно кровожадных действий, вроде ужасающего публичного наказания Уильяма Уоллеса, средневекового шотландского вождя, которого голышом протащили по лондонскому Сити, привязанного позади лошади, до рыночной площади Смитфилд. Там его повесили, затем сняли еще живым с веревки, кастрировали, распотрошили – его внутренности сожгли на его глазах – и, наконец, обезглавили, а его голову выставили на пике над Лондонским мостом. И все это было сделано для того, чтобы превратить обычное правонарушение (вооруженное сопротивление) в преступление духовного порядка (изменнические действия против Богом назначенного правителя).

Таким образом, цель массовых человеческих жертвоприношений в Уре, возможно, состояла в том, чтобы дать свидетельства и доказательства богоподобной природы правящей династии. С другой стороны, вполне вероятно, что жертвы этого убийственного обряда в Уре добровольно сошли в могилу. Вулли, безусловно, думал именно так. А с учетом того, что мы знаем о средней продолжительности жизни в Шумере (царица Пуаби умерла в возрасте около 40 лет) и представлениях жителей Месопотамии о загробной жизни (мертвецы обитали в темном и мрачном потустороннем мире в жалких условиях без приличной еды; «Пища в загробном мире горька, вода – солона», – гласит «Смерть Ур-Намму»), мы не удивимся, если обнаружим, что представители низших слоев общества среднего возраста радостно меняли эту нежеланную перспективу на более светлое будущее, в котором они могли служить своим господам в Царстве Божьем.

Как бы мы ни толковали точное значение этих могил, если цель ужасных похорон в Уре состояла в том, чтобы подчеркнуть переход правителя из положения лугаля в сан царя, от простого смертного к монарху полубожественного происхождения, то, по-видимому, успех был достигнут. С этого момента в истории Шумера титул «царь», а не просто определение «большой человек» больше относится к деяниям монархов и их надписям. На самом деле далеко не все преемники тех, кто был погребен в царских могилах, недвусмысленно провозгласили себя богами.

Почему человеческие жертвоприношения практиковались только в Уре и во время такого короткого исторического периода? Невозможно сказать. Вероятно, горожане Ура оказались менее восприимчивы, чем другие, к обожествлению своих «больших людей» и нуждались в серии зрелищных аутодафе, которые должны были убедить их в этом. Или, возможно, вести о таких чрезвычайных событиях быстро распространились по всей Южной Месопотамии и возымели действие, не нуждавшееся в повторении.

Что бы ни означали церемонии в Большой погребальной яме Ура для их участников и зрителей, они зафиксировали тот момент, когда царский сан даровался небесами, как написано в Царском списке. Это исторический памятник, знаменующий появление царств в их полном современном смысле слова, – там правили монархи, духовные наследники которых по-прежнему находятся у власти во многих уголках современного мира. Здесь впервые провозгласили Божественное право царей.

Переход от общества, руководимого в мирное время священнослужителями и возглавляемого лишь во время войны «большим человеком», к царству, в котором всецело главенствует и которым управляет богопомазанный монарх или даже полубог, подразумевает глубокие экономические и общественные перемены. Жизнь простых людей это должно было затронуть больше всего и в основном в сторону ее ухудшения. И все же, по-видимому, данный этап развития должно было пройти каждое общество. Ни одно древнее государство не сумело сохранить полностью теократическую систему правления в исторические времена, и ей на смену пришла более прагматичная и сильная власть.

Есть искушение предположить, что царская власть появилась потому, что могущественные люди создавали и преувеличивали угрозу, исходившую от предполагаемых внешних врагов, чтобы укрепить собственное господство над своими обществами, – процесс, слишком знакомый нам по современному периоду. Тем не менее на Древнем Среднем Востоке царская власть, по-видимому, была весьма притягательна (сейчас нам трудно признать это), хотя люди прекрасно видели ее недостатки.

Так, например, Библия рассказывает нам, что по прошествии более тысячи лет после того, как в Шумере произошли эти изменения, еврейские племена в Святой земле стали стремиться перейти от теократической формы правления к военной. Так, они жаловались, что, в отличие от других народов, ими по-прежнему правили религиозные судьи, и у них нет царя, чтобы тот руководил ими. Они попросили пророка Самуила, чтобы тот попросил Бога дать им в правители царя. В Книге пророка Самуила (8: 11–18) зафиксированы его предупреждения их о последствиях:

«Вот как царь будет править вами: он возьмет ваших сыновей и назначит их служить себе, быть возницами на колесницах и конюхами; а некоторые будут бежать перед его колесницами.

И он назначит их начальниками над тысячами и сотнями, и он поставит их пахать свою землю и убирать свой урожай, делать для него оружие и колесницы.

И он возьмет ваших дочерей, чтобы они стали для него кондитерами, поварихами и пекарями.

И он заберет ваши поля, виноградники и оливковые сады – даже самые лучшие из них – и отдаст их своим слугам.

И он будет брать одну десятую часть вашего зерна, винограда и отдавать ее своим военачальникам и слугам.

И он отнимет у вас ваших слуг и служанок, самых лучших юношей и ваших ослов и поставит их работать на себя.

Он будет забирать себе каждую десятую овцу, а вы будете его слугами.

И вы возопите в тот день из-за вашего царя, который выберет вас, а Господь не услышит вас в тот день».

Из-за того что древние евреи пришли к царской форме правления относительно поздно, Самуил мог не быть пророком, чтобы предсказывать, как они будут жить под монаршей властью. Ему нужно было лишь взглянуть на опыт шумеров.

В Лагаше, например, вымогательство и экспроприация храмовой собственности правящими фамилиями, по-видимому, породили что-то вроде бунта священнослужителей во время перерыва в их бесконечной войне с городом Умма. После короткого междуцарствия, во время которого священнослужители, очевидно, попытались расширить свою власть над собственностью богов, новый правитель – узурпатор, не связанный родственными узами с предыдущим монархом, захватил трон, возможно при поддержке части жречества. Его звали «Урукагина» или «Уруинимгина» (клинописный символ «КА» – «рот» также можно читать как «ИНИМ» – «слово»), и он основывал легитимность своей власти на утверждении, что положил конец порочной эксплуатации простых людей и дворцом, и храмом. Рассказ о его знаменитых реформах был многократно переписан и в нескольких вариантах найден при раскопках на развалинах Лагаша.

При своем восшествии на престол Урукагина столкнулся с тяжелой ситуацией. Чиновничество постоянно нарушало закон: управляющий лодочников вел дела исключительно в своих финансовых интересах; инспектор крупного рогатого скота отнимал крупный и мелкий скот; смотритель рыбной ловли думал лишь о том, как бы набить собственные карманы. Правитель и его семья конфисковали большую часть лучших городских земель. Самыми обременительными стали налоги, которые должны были платить все. Позже появившаяся в Древнем Лагаше пословица гласила: «У тебя может быть господин, у тебя может быть царь, но бояться нужно сборщика налогов». Каждый горожанин, который привел во дворец белую овцу для стрижки, должен был заплатить 5 сиклов – около 2 унций серебра. Если мужчина разводился с женой, то обязывался заплатить правителю 5 сиклов, а его советнику – 1 сикл. Если парфюмер создавал новый аромат, правитель брал 5 сиклов, советник – 1 сикл и дворецкий – еще 1 сикл – все серебром. Храм и храмовые земли правитель эксплуатировал так, как будто они были его собственностью: «Быки богов пахали луковые делянки правителя; луковые и огуречные участки правителя находились на лучших полях бога». Но и среди священнослужителей бытовала коррупция. Жрец мог войти в сад бедного человека и срубить его деревья или забрать их плоды по своему желанию. Не существовало ничего более бесспорного, чем смерть и налоги. Когда горожанин умирал, лишившиеся его родственники должны были заплатить за привилегию похоронить тело семь кувшинов пива и 420 буханок хлеба; жрец получал половину гура (более 60 л) ячменя, облачение, кровать и табурет; его помощник – 12 галлонов ячменя.